Плененный принц - К. С. Пакат

вопреки, тоже были добрые, хоть и непривычные. Как будто чужие. Дэймен коснулся лучистой звезды на плече. Его облачили в одежды цветов принца, с его эмблемой. Чувство было престранное. Дэймен и подумать не мог, что однажды встанет под знамена Вира.

Вернулся Радель, отлучавшийся с каким-то поручением, и огласил Дэймену его обязанности.

Дэймен слушал вполуха. Ему надлежало активно помогать отряду и подчиняться старшему по званию, который подчинялся капитану стражи, а тот, в свою очередь, принцу. Ему надлежало нести службу и исполнять приказы, как любому другому воину. Кроме того, ему надлежало выполнять и обязанности слуги и в этом качестве подчиняться непосредственно принцу. Со слов Раделя, Дэймену предстояло быть не только воином, но и адъютантом, и постельным рабом: обеспечивать безопасность принца, заботиться о его личном удобстве, спать в его шатре…

Дэймен разом сосредоточился на словах Раделя.

– Спать в его шатре?

– Где же еще?

Дэймен провел рукой по лицу. Неужели Лоран на это согласился?

Список обязанностей продолжался. Спать в шатре принца, быть его нарочным, следить, чтобы он ни в чем не нуждался. В обмен на относительную свободу Дэймену на неопределенный срок навязывалось круглосуточное общество Лорана.

Краем глаза Дэймен следил за суетой во дворе. Отряд собирался небольшой. Если отрешиться от гомона, становилось ясно, что снаряжают порядка пятидесяти всадников, вооруженных до зубов, и еще от силы семьдесят пять вооруженных легче.

Дэймен узнавал стражей принца. По крайней мере большинство из них будут ему верны. Но не все. Это же Вир. Дэймен сделал глубокий вдох и выдохнул, поочередно оглядывая стражей и гадая, кого уговорами или угрозами заставили перейти на сторону регента.

Наглотавшись вирской грязи, Дэймен не сомневался: стоит ждать предательства, однако не знал, с какой стороны.

Он задумался, сложно ли будет устроить засаду и перебить такой отряд? Сделать это втихую не удастся, но все-таки будет не сложно. Совсем не сложно.

– Это ведь не все? – спросил Дэймен у Йорда, который подошел к водокачке ополоснуть лицо. Это тревожило в первую очередь: людей было слишком мало.

– Нет, не все. В Шастильоне к нам примкнут воины регента, расквартированные там. Но ты не обольщайся, их ненамного больше.

– Недостаточно для серьезной битвы, но хватит, чтобы оставить воинов принца в численном меньшинстве, – догадался Дэймен.

– Точно, – коротко отозвался Йорд.

Дэймен глянул на мокрое лицо стража, на линию его плеч. Знают ли воины принца, что их ждет? В худшем случае – откровенное предательство, в лучшем – многомесячный поход под гнетом людей регента. Тонкая полоска Йордова рта говорила, что знают.

– Спасибо, что спас меня той ночью, – проговорил Дэймен.

Йорд пристально на него посмотрел.

– Я выполнял приказ. Принц хотел вернуть тебя живым, а сейчас хочет взять с собой. Надеюсь, он знает, что делает, а не – как говорит регент – потерял голову от вкуса первого же члена.

После долгой паузы Дэймен сказал:

– Думай, что хочешь, но мы с ним не любовники.

Новизной намеки не отличались, и Дэймен не понимал, почему они его так задевают. Наверное, из-за поразительной скорости, с которой домыслы регента, высказанные в зале заседаний, подхватила стража. Сам перифраз получился очень в духе Орлана.

– Не знаю, чем ты вскружил ему голову, но он послал нас за тобой.

– Не стану спрашивать, как он догадался, где меня искать.

– Я посылал их не за тобой, – возразил знакомый спокойный голос. – Я послал их за стражей регента, которая шумела так, что разбудила бы и пьяных, и глухих, и мертвых.

– Ваше высочество, – покраснев, произнес Йорд. Дэймен обернулся.

– Если бы я посылал за тобой, то сказал бы им, что из дворца ты выбрался единственным известным тебе способом, – поговорил Лоран. – С внутреннего двора за северной тренировочной ареной. Так ведь?

– Да, – подтвердил Дэймен.

Предутренний свет высветлил золотистые волосы Лорана до более благородного оттенка, скулы сделал изящнее, чем очин пера. Сама невозмутимость, он прислонился к воротам конюшни, словно стоял там уже давно. Вот почему Йорд так зарделся. Видимо, Лоран не прогулочным шагом пришел со стороны дворца, а выбрался из конюшни, где занимался какими-то делами. На нем были кожаные доспехи для верховой езды, грубые и крепкие, рушащие эфемерный образ, сотканный неверным утренним светом.

Дэймен отчасти ждал пышных парадных одежд, но Лоран всегда отличался от тяготеющих к роскоши придворных. Впрочем, на параде он не потерялся бы и без позолоты: яркий цвет волос мигом делал его узнаваемым.

Лоран приблизился. Теперь он разглядывал Дэймена, и в голубых глазах читалось неприкрытое отвращение. Акилосец в доспехах – очевидно, это разбудило неприятные воспоминания.

– Слишком цивилизованно? – подначил Дэймен.

– Едва ли, – парировал Лоран.

Дэймен собрался съязвить снова, но увидел знакомую фигуру Говарта и замер.

– Что он здесь делает?

– Он капитан стражи.

– Что?

– Интересный расклад, правда? – сказал Лоран.

– Лучше дать ему питомца, чтобы не лез к остальным, – посоветовал Йорд.

– Нет, – задумчиво изрек Лоран спустя мгновение.

– Скажу слугам, чтобы даже во сне ног не раздвигали, – проговорил Йорд.

– И Аймерику скажи, – отозвался Лоран.

Йорд фыркнул. Дэймен, не понимавший, о ком речь, проследил за его взглядом. На дальней стороне двора стоял воин с каштановыми волосами, довольно молодой, довольно привлекательный. Аймерик.

– Кстати о питомцах, – сказал Лоран совсем другим голосом.

Йорд с поклоном удалился: его присутствие больше не требовалось.

В стороне от суеты двора Лоран приметил фигурку – это Никез вышел из дворца в простой белой тунике и сандалиях, с голыми руками и ногами, без следов краски на лице. Никез направился к ним и вскоре встал перед Лораном, глядя на него снизу вверх. Каштановые волосы растрепались, под глазами залегли едва заметные тени – похоже, ночь выдалась бессонная.

– Пришел проводить меня? – спросил Лоран.

– Нет, – ответил Никез и с откровенным отвращением сунул что-то Лорану. – Не хочу ее! Она напоминает мне о вас.

Длинная серьга с двумя прозрачными сапфирами – та самая, которую Никез надевал на пир. И которую с треском проспорил. Никез держал ее на вытянутой руке, словно зловонную гадость.

Молча забрав серьгу, Лоран спрятал ее в карман одежд для верховой езды. Потом, спустя мгновение, костяшкой пальца коснулся подбородка Никеза.

– Без краски тебе куда лучше, – сказал он.

Так оно и было. Без краски красота Никеза сражала наповал. Чем-то он напоминал Лорана, только Лоран обладал уверенной, взрослой привлекательностью молодого мужчины на пороге расцвета, а Никез – бесполым детским очарованием, присущим мальчикам определенного возраста, – недолговечным, не доживающим до юности.

– Хотите сразить меня комплиментами? – спросил Никез. – Не выйдет. Мне их делают постоянно.

– Знаю, – кивнул Лоран.

– Я помню ваше предложение. В нем не было