Грозный. Пес, который искал человека - Кирилл Юрченко

– Для интересующихся докладываю обстановку по погоде. Спутник сообщает, что в ближайшее время на всей территории Западной и Восточной Сибири осадки не ожидаются. В южных районах местами дневная температура поднимется аж до двадцати градусов, ночью будет прохладно – всего плюс пять. И на ближайшие дни – безветрие, но облачность, друзья мои, сохранится высокая облачность!..

Снова свернув, Андрей увидел перед собой открытую дверь. Здесь, в коридоре, голос оказался еще бодрее и звонче.

Теперь Рокотов двигался еще медленнее, боясь спугнуть человека, сидевшего там. Он уже догадался, что здесь, вероятно, какая-то радиостудия и обосновавшийся в ней человек ведет свой эфир.

– Ну что же, друзья, с погодой разобрались, теперь я подумаю, чем развлекать вас дальше, а пока – музыка. Я тут выбрал кое-чего на свой вкус. Уж не обессудьте, если он не совпадает с вашим…

И в коридор полилась музыка, которую Андрей никогда и ни за что не спутал бы ни с какой другой: второй концерт Рахманинова с набатными раскатами вступительных ударов, от которых создавалось ощущение, что по всему телу волосы становятся дыбом. Величайшая тайна была сокрыта в этой музыке, умение выразить напряжение, тревогу и передать слушателю свои переживания.

За эти секунды, что он подходил к раскрытой двери, Андрей вдруг вспомнил урок из детства, когда учительница музыки рассказывала об умирающем семидесятилетнем старике, который целые дни проводил полулежа на койке, слушая радио с его далекой, находящейся на другом конце света и теперь уже навсегда потерянной Родины, где шла жестокая война. И однажды заплакал, услышав трансляцию собственного концерта, понимая, что в России его музыку все еще знают и любят. Андрей и сейчас не знал, правда ли так было на самом деле, или учительница прибавила что-то от себя, но тогда, в детстве, услышав эту музыку и представив беспомощного больного старика, лежавшего в кровати, он и сам заплакал…

Чтобы своим неожиданным появлением не напугать сидевшего в комнате человека, Андрей сначала позвал:

– Эй!

Но ему не ответили. Видимо, музыка была слишком громкой.

Он хотел придержать Линду, но та все же вырвалась и заскочила в комнату. Андрей подошел ближе и замер на пороге.

Ощущение обмана было таким сильным, что он застонал с досады.

Это был обычный офис, только забитый всевозможными предметами, и в особенности щедро обставленный коробками с едой. Посреди комнаты он увидел стол и на нем – музыкальный центр с огромными колонками, по типу старых бумбоксов, популярных лет двадцать назад или даже раньше. Подсоединенные к нему провода уходили под стол, где стоял на полу автомобильный аккумулятор. Еще один кабель уходил за окно, там висела антенна.

Андрей вошел в помещение, все еще ожидая увидеть кого-нибудь за шкафами или в местах комнаты, не доступных его взгляду. Но здесь было пусто. Подойдя к столу, он выключил радио.

Теперь его охватила злость. Беспочвенная вроде бы, если не считать того обстоятельства, что причина ее не лежала на поверхности, а была спрятана глубоко внутри. Ему так хотелось встретить еще кого-нибудь. Живого разумного человека, а не оставленное кем-то включенным радио. И ведь где-то он есть – этот парень, который ведет эфир.

«А кто же был здесь?» – спохватился он и заново осмотрел комнату, как будто мог не заметить среди нагромождения вещей человеческую фигуру.

– Ты кого-нибудь видела? – спросил он Линду, но та в ответ только повиляла хвостом.

На подоконнике, откуда бывший обитатель, очевидно, любил наблюдать за улицей, Рокотов нашел открытую упаковку с пряниками и стакан с газировкой. Газ из нее давно выдохся, а пряники высохли. Если был здесь человек, то давно ушел.

Андрей снова включил бумбокс, чтобы посмотреть, на какую волну настроен приемник, и вздрогнул от громкого голоса:

– … может быть, она вам и показалась траурной, но поверьте моему мнению – это шедевр! Гарантированное место в топ-листе лучших композиторов мира. И вряд ли мы сумеем создать что-либо подобное в будущем. Если оно у нас еще, конечно, есть, будущее!..

Андрей запомнил номер в строке – это была частота на диапазоне цифрового радио. Сигнал мог идти с какой-нибудь станции. Но запросто – и напрямую со спутника. Тогда ему не требовались линии ретрансляторов и огромные передающие антенны, а станция вещания могла находиться в любом городе, да и вообще, в любой точке планеты, где мог бы найтись человек, говорящий на родном языке.

Он снова выключил приемник. Хотел забрать бум-бокс, но подумал, что в «скорой» наверняка должно быть радио.

Обратно спускался с большей предосторожностью, ожидая еще какой-нибудь сюрприз. Но Линда вроде ничего опасного не замечала, и по аллее они вернулись без приключений. Обогнув здание, Андрей снова увидел «скорую» и запертых в ней скучающих парней, искренне радуясь их неопрятным бородатым физиономиям.

– Ну-ка, ребятки, включите-ка приемник! – первым делом произнес он, забравшись в салон.

Они посмотрели на него, как на сумасшедшего.

– Давай-давай. Прямой эфир президента! – и Андрей поторопил их нетерпеливым жестом руки. – Шучу, конечно. Спутниковый диапазон, пожалуйста.

Через минуту поиска приемник откликнулся жизнерадостным и неутомимо болтающим голосом, которого не переговорил бы самый завзятый краснобай:

– … прописать параметры доступа. Вот и все. И тогда вы сможете не только слушать меня, а меня, напоминаю, зовут Сумра-а-ак! – нараспев произнес ведущий, – и тогда вы сможете присоединиться ко мне, чтобы общаться напрямую, а так же задействовать аудио-визуальный канал, и я увижу, как выглядит ваша рожа. Или симпатичная мордашка, если вы женщина! Надеюсь, вам повезет найти терминал связи «Сибкомсат». Запомните, как он выглядит – черная коробочка с дисплеем, на упаковке, естественно, написано «Сибкомсат». К ней прилагается антенна – такая хреновина вроде подставки под книгу. Если же вы пропустили это сообщение и только сейчас настроились на мою станцию, ни в коем случае не меняйте волну – обещаю, я регулярно буду повторять сведения о подключении и настройках. Да, и не забывайте – эта станция коммерческая. Была раньше, по крайней мере. Так что без рекламы никак нельзя…

И немного измененный голос этого же человека, Сумрака, начал диктовать под легкую вдохновляющую музыку:

– Халява – как много в этом звуке!.. Предлагаем вашему вниманию полную халяву! Берите все, что вам заблагорассудится. Доступные для разбазаривания склады пусть будут вам в помощь! Сегодня представляем вам самые востребованные товары апокалипсиса: мука, соль, спички. Ищите данный товар в лавках, продмагах, сельпо, универсамах, супермаркетах и моллах нашей необъятной планеты!

Андрей посмотрел на солдат – Рылов и Диковски, раскрыв рты и развесив уши, внимали голосу.

– Ладно, поехали! – скомандовал Андрей.

В этот момент голос по радио радостно воскликнул:

– Внимание, проводится конкурс на лучший конец света в отдельно взятом районе! Если вы считаете, что ваш конец света определенно интереснее, чем у соседей, расскажите нам о нем, и если голосование нашего клуба пользователей определит в вас победителя, гарантируем главный приз…

Автомобиль нырнул в тоннель полуподвала, и приемник замолчал. Сидевшие в «скорой» люди так и не услышали, что же обещал им ликующий голос Сумрака.

5

– …Если вы считаете, что ваш конец света определенно интереснее, чем у соседей, расскажите нам о нем, и если голосование нашего клуба пользователей определит в вас победителя, гарантируем вам главный приз – замечательные последние денечки в обществе благодарных слушателей! Обещаем, что ваш рассказ и ваше имя услышит вся планета! Нехай слышат, даже если они не говорят по-русски, ексель-моксель!..

Вера в раздражении выключила радио. Голос ведущего казался чересчур бодрым, даже до неприличия.

– Два дня назад отыскал эту станцию, – сказал Иван Федорович, входя в комнату из кухни. – Других в эфире не нашел. Забавный, наверное, человек – этот Сумрак. Очень интересно было бы с ним пообщаться. Уж я бы ему рассказал о своем конце света. Жаль, ничего не понимаю в настройках интернет-систем. С другой стороны, я и вы лишний раз можем теперь удостовериться – другие люди существуют. Где-то рядом, и они – реальны.

Вера немного поморщилась.

– Да я это знаю. Сама ведь чуть в чужие лапы не угодила.

– Наверное, вас Грозный вытащил из беды? – спросил старик.

– Да, если бы не он, не говорила бы я сейчас с вами! – ответила девушка.

За окном постепенно смеркалось, она спросила разрешения раздвинуть тяжелые шторы, чтобы впустить в комнату уходящий вечерний свет, но старик объяснил темноту своим нежеланием, чтобы с улицы были видны светящиеся окна.

– Я-то ведь не знаю, день или ночь на дворе…

Вместо этого предложил разжечь камин, – в комнате было прохладно, – и вскоре гостиную осветили яркие всполохи разгоравшегося огня. Стало светлее, однако по дальним углам и стенам забегали тени, зашевелились контуры мебели, привнося в атмосферу дома тревогу. Потек воздух, двигаясь от пола к камину. Слегка задрожали шторы. Теперь гостиная пугала Веру своими размерами. Девушке казалось, что здесь неведомым образом присутствуют призраки чужих душ, быть может, тех людей, которых она видела на фотографиях, словно они могли обосноваться здесь после своей смерти и охранять хозяина и его жену от незваных гостей.