Лабиринты чувств - Дубровина Татьяна

— Вот видите! Глухой номер. Придется вам, Андрей Васильевич, искать, кого послать вместо Синичкиной.

Шеф потер переносицу и подключился к игре. Впрочем, по его тону было непонятно, то ли он, как и Костя, подшучивает над Юлькой, то ли и в самом деле раздумывает всерьез.

— Но ведь там, — он ткнул пальцем вверх, — утвердили ее заявку. Даже не знаю… Может, Матушкину? Правда, у нее опыта еще маловато… И трудно работать на чужом материале…

Погруженная в свои сладкие мечты, Юлька пропускала мимо ушей их реплики, но тут словно очнулась и насторожилась:

— Куда послать? Кого? Вместо меня? Ну уж нет!

— Слава Богу! — расхохотался Костя. — Кажется, это не так безнадежно. Больной будет жить…

А Юлька уже теребила шефа:

— Какую заявку утвердили? О Приморье? Это точно? И мне дадут группу?

С ума сойти! Она как самый настоящий корреспондент ОРТ поедет с собственной группой на край света делать свою собственную, авторскую передачу!

В главной редакции почти полгода мурыжили ее проект, не решаясь, по-видимому, доверить такой масштаб начинающей…

И вот…

— Лед тронулся, господа! — завопила она.

Но шеф быстренько охладил ее восторг.

— Из группы ты берешь только оператора. Остальных по мере надобности мы приглашаем с Дальневосточного телевидения Сама знаешь, сколько уходит на одни билеты.

— Ничего, — ободряюще кивнул ей Костя. — Я на все руки мастер. И за администратора могу, и за осветителя, и как телохранитель в случае чего. И крестиком вышивать… — Он мурлыкнул, как кот Матроскин. — И на машинке… и корову подоить…

Костя подхватил Юльку и закружил по тесной комнатке.

— Осторожно! Факс! — заверещала Александра.

А потом они вдвоем носились по кабинетам и приемным. Оформляли командировку, выписывали камеру и кассеты, получали в бухгалтерии деньги, в экспедиции — заказанные заранее билеты…

И только очнувшись от суеты, Юлька глянула на дату вылета и ойкнула:

— Как?! Уже послезавтра?!

— А чего тянуть? — улыбнулся Костя.

— А… никак нельзя отложить? — спросила Юлька.

Костя уставился на нее, как на тяжелобольную. Даже лоб ладошкой потрогал. И отдернул руку, словно обжегся.

— Да… Жар. Клиническая стадия… Ты сдурела, мать? Такую махину сдвинула, и на попятный? Куй железо, пока горячо! Да не мне тебя учить! Сама понимать должна. Если сейчас шустро не подсуетиться, у них потом обязательно возникнет что-то «более значимое». И твой проектик благополучно похерят.

Юлька и сама это прекрасно понимала, но…

Что же получается? Квентин ради нее решил остаться Он даже свою карьеру, возможно, ставит под угрозу… А она…

Выходит, Юлька выбирает карьеру?

Но ведь такой шанс может и не выпасть больше. А если получится, то ее ставки в этой сложной, построенной на интригax игре, называемой «телевидение», сразу и резко возрастут… И она одним махом превратится из корреспондента «на подхвате» с ненавистным декадным пропуском в уважаемого автора, имеющего собственную программу…

Вот только как это объяснить ему?

Пейджер в сумочке опять запищал, как проголодавшийся котенок:

«Люблю. Целую. Я уже в номере. Жду».

Слезы сами собой текли из глаз. Юлька почти наугад сворачивала по гостиничным коридорам к номеру Квентина.

Едва она подняла руку, чтобы постучать, как он рывком распахнул дверь.

Она не видела его лица из-за слез, а за ним все расплывалось в белом туманном мареве. И почему-то сладко, пьяняще пахло…

— Джулинька… — Он наконец-то освоил ласкательные уменьшительные суффиксы. — Это тебе…

Он потащил ее за руку, с гордостью показывая очередной сюрприз.

Весь номер был заставлен огромными охапками цветущей черемухи. Кружевные, воздушные букеты стояли в ведрах на полу, в вазах на всех тумбочках, столе, зеркале… Между ними можно было протискиваться только боком, чтобы не задеть ветки, не стряхнуть с них нежные крохотные соцветия…

Наверное, Квентин со всей гостиницы собрал у горничных ведра и вазы из свободных номеров…

Слезы у Юльки разом высохли, все-таки Близнецы не умеют долго грустить и всегда готовы переключиться на более радостные чувства…

— Это черь-е-муха, — старательно выговорил Квентин.

— Муха ты моя! — Юлька растроганно чмокнула его куда-то в подбородок. — Где же ты взял такое чудо? Признавайся, сколько деревьев обломал?

— О! — протянул Квентин. — Очень много.

— Тебя же могли оштрафовать! — припугнула Юлька. Квентин загадочно улыбнулся:

— Нет. Мой шофер стоял… на шухере. Правильно?

— Совсем неправильно, — шутливо нахмурилась Юлька. — Ты бессовестно портил наши зеленые насаждения.

Она представила, как Квентин в шикарном деловом костюме, воровато озираясь, обламывает ветки черемухи, и расхохоталась.

— А если бы поймали? Вот позор-то, а? Нота в американское посольство… Международный скандал…

— Нo я пытался купить, — оправдывался Квентин. — Я искал. Но у вас ее совсем не продают. Орхидеи — пожалуйста, а черемуху нет.

— И ты совершил налет на Ботанический сад?

— Нет. Мы осматривали площадку под строительство нового цеха, а там вокруг — целые заросли… Я наломал, сколько поместилось в машину… — И он грустно вздохнул: — Все равно ведь срубят.

— Ай-я-яй, — покачала головой Юлька. — И все из-за твоего цеха. Не стыдно?

— Но ведь землю отводит московское правительство…

Квентин на самом деле чувствовал себя виноватым …

От пьянящего аромата кружилась голова. Или это от переполнявших Юльку чувств?

Она отвечала на его поцелуи, а сама чувствовала себя гнусной обманщицей.

Надо сказать ему, что она уезжает… Нет, не сейчас позже…

Она так и не решилась.

Утром из редакции передала сообщение на пейджер: «Вылетаю в срочную командировку. Позвоню из Владивостока. Жди. Люблю и уже скучаю».

Абонент три-семь-один… Счастливое сочетание пушкинских карт… Германну они не принесли удачи. И Квентину судьба вместо тройки, семерки и туза выбросила пиковую даму. Разлуку.

Юлька выключила пейджер, чтобы не надрывать душу ответными сообщениями Квентина.

Кучу дел надо успеть переделать до отъезда. Да еще и собраться в дорогу… Найти резиновые сапоги. Костя сказал что там, где они будут снимать, непролазная грязь. Он велел взять теплую куртку.

Юлька нарочно заваливала себя срочными неотложными делами, чтобы не думать о разлуке… О своем… предательстве?

Нет! Он должен понять, что работа — это работа. А она постарается все сделать как можно быстрее и вернется…

Сутки туда… обратно… пару дней в городе, экспедиция в шахтерские поселки… Это неделя… Ну и на выезд в таежные прииски… Еще неделя.

Она успеет вернуться как раз к своему дню рождения. И у Квентина еще останется полмесяца. И они восполнят этот вынужденный пробел…

А Квентин, получив Юлькино сообщение, безрезультатно пытался связаться с ней. Но телефонистка заученно отвечала:

— Абонент недоступен для связи. Номер отключен.

Юлька сунула пейджер в глубину ящика письменного стола. В командировке он ей был ни к чему. Даже за Кольцевой в Москве он уже выходит из зоны связи.

Конечно, Оля не отказалась бы побаловаться престижной штучкой, пока сестренка в отъезде. Но Юлька прекрасно помнила историю с Денисом.

Нет уж, в любовных делах даже родная сестра может оказаться соперницей. Хватит с нее, опытная… Научилась на своих ошибках.

Хорошо, что Ольги нет дома. Усвистала на очередное рандеву…

Юлька оставила ей записку, велев не подходить к телефону и не отвечать на звонки, пусть хоть сам папа римский желает связаться с мисс Синичкиной.

…Но душа была не на месте. Она вообще была не с Юлькой, а никак не могла оторваться от абонента три-семь-один…

Пока Костя стоял в очереди на регистрацию, Юлька не выдержала и помчалась к телефону-автомату.