Готика белого отребья III - Эдвард Ли

- Сейчас, Сноуи, я тебя трахну.

И с этим утверждением он опустил руки, чтобы впустить весь свой твердый, как камень, член в ее нижнее царство, да, в этот болотистый, драгоценный, солодовый вход ее женственности...

««—»»

Может быть, я ошибаюсь, а может быть, и нет, но я подозреваю, что многие из вас слишком молоды, чтобы жить в те дни, когда антракты были обычным явлением в кинотеатрах.

Как правило, эти паузы создавались в середине чрезвычайно длинных кинофильмов (скажем, более двух часов). Я помню много таких случаев во время фильмов, в которые мои родители (упокой господь их души) водили меня в 60-е годы. Такие фильмы, как «Самый длинный день» (отличный фильм о решающем историческом событии, но – о! – это было целых три гребаных часа!) «Звуки музыки» тоже длились три часа (и вы действительно должны задаться вопросом, не трахал ли Кристофер Пламмер глупую Джули Эндрюс между дублями). Давайте не будем забывать «Доктора Живаго», как вы уже догадались, три гребаных часа длиной, о, и «Лоуренса Гребаного Аравийского», который отсчитал 222 минуты!

Теперь я буду первым, кто признает, что эти фильмы были важны, и они сделали важные части нашей истории более доступными для масс. Ах, но когда тебе шесть или восемь лет, ты не знаешь разницы между «Доктором Живаго» и «Доктором Сьюзом», и ничто не может быть более ошеломляющим, чем Лоуренс из гребаной Аравии. Я не знал, что это такое, когда мне было семь лет, и до сих пор не знаю. Какая-то унылая чушь про Османскую империю. Что они были за императоры? Османы? Вещи, на которые ты кладешь ноги в гостиной? Какая-то империя.

Во всяком случае, именно такие фильмы заставляли детей в 60-е годы БЫТЬ ОЧЕНЬ БЛАГОДАРНЫМИ за антракты в кинотеатре. Это давало молодым панкам вроде меня время оторвать наши задницы от сидений, побегать вокруг и совершить набег на концессионный стенд для Трех мушкетеров, Некко, Смешков и всего такого великолепного (и эти карамельные цилиндрики с сахарной пастой посередине!)

Был также чрезвычайно длинный фильм под названием «Битва за выпуклость», который вышел в 1965 году и провалился в прокате, как американцы провалились в Перл-Харборе. (Дуайт Эйзенхауэр даже вышел из отставки, чтобы назвать фильм смехотворно неточным.) Он был переиздан в кинотеатрах в 1968 году, и мои замечательные родители притащили меня туда. К тому времени мне исполнилось одиннадцать лет, и я начал замечать, что в моих штанах происходит что-то вроде «битвы за выпуклость», и я очень заинтересовался симпатичной девушкой-концессионером, которая продала мне Смешки. Черт возьми, я до сих пор помню эту милашку после всех этих лет! (В качестве побочного сюжета я упомяну фильм 70-х годов под названием «Мост слишком далеко» о знаменитом сражении Второй мировой войны, которое произошло в Голландии. Критики просто упивались этим названием, называя фильм слишком длинным. И мало того, что это было мучительно долго, это была битва, в которой союзники получили по своим задницам! Кто хочет видеть это дерьмо?)

Ой, простите. Я отвлекся. Я говорил об антрактах во время длинных фильмов, и причина, по которой я говорю об этом сейчас, состоит в том, чтобы служить антрактом в этом гребаном романе. Правда просто в том, что я сам нуждался в отдыхе. (Кроме того, я отказываюсь писать еще одну сексуальную сцену, поэтому я собираюсь вытащить ход копа и, да, предоставить это вашему воображению.)

Черт, где эта милая девушка-концессионер, когда она мне нужна? И где моя пачка Смешков?

««—»»

Сноуи в изнеможении прислонилась к светящейся черной стене, высунув язык и показав почти полностью белки глаз.

- Черт! Никогда еще меня так хорошо не трахали за всю мою чертову жизнь! И ты только посмотри, какой кончун ты спустил!

Член Писателя – больше, чем когда-либо – выскользнул из Сноуи, вялый, но все еще толстый, как сосиски с фермы Хиллшир. На самом деле, если уж на то пошло, его член сейчас был больше, чем тогда, когда он вонзил его в нее!

Конечно, поскольку они оба все еще стояли, его удаление вызвало очень вязкий нисходящий поток спермы, который, казалось, отражал количество, которое можно было назвать гораздо более чем обильным, даже нелепым. «Черт! - подумал Писатель. - Неужели все это исходит от меня? Этот чертов космический корабль превращает меня в Супермена...»

- Какой великолепный оргазм, - пробормотала Сноуи. Она обхватила его руками и повисла на нем, как на телефонном столбе. - Почему бы тебе снова не засунуть свой член обратно и не оттрахать меня до полусмерти?

Писатель мог стоять прямо только благодаря поддержке черной стены, которая появилась позади него.

- Потому что я СТАР, - ответил он, - и у меня случится сердечный приступ, даже если я попытаюсь. Кроме того, у нас есть более важные дела. Например, что будет, если эти женщины не вернутся с Чарити? Неужели мы навсегда останемся запертыми в этой кабине? Дерьмо. Когда выйдет моя книга, буду ли я жив? Буду ли я вообще на этой планете?

Но тут же, словно в ответ на его опасения, передняя и задняя стены «кабинки» исчезли, и Сноуи с Писателем рухнули друг на друга. Он засунул член обратно в штаны и застонал, поднимаясь на ноги. Когда он помогал Сноуи подняться, то не мог не заметить, что капли его спермы все еще вытекали из ее влагалища.

Среди них были Чарити и две женщины в черном.

- Привет!

- Привет!

- Э-э, привет, - сказал Писатель.

- Мы рады сообщить вам, что генетический анализ вашего друга прошел успешно, - сказала им одна женщина, - и он дал многообещающие результаты, подтвердив детали, имеющие решающее значение для нашей повестки дня.

Писатель, как бы близок он ни был к смерти, не мог упустить такой возможности.

- Ах да, ваша программа... Ну... мисс, если вы не возражаете, я спрошу, что именно у вас на повестке дня?

Обе женщины посмотрели друг на друга, хихикнули, а затем сказали одновременно:

- Наша программа состоит в том, чтобы уничтожить всю разумную жизнь на этой планете, загрязнив местное население множеством гибридных видов, полученных из несовершенных форм жизни других планет.

Тут Писателя закинуло за большую петлю. Какого хрена?

- А, понятно... Но разве это не займет много времени?

- Конечно! - сказала одна женщина. - Тысячи лет! Но Верховному все равно! Он бессмертен!

Писатель поднял палец.

- Тогда, поскольку вы не против ответить на несколько вопросов, мы не могли не заметить ряд явно оккультных символов в этом... этом месте. На Земле эти символы указывают на поклонение сатане. Правильно ли это? Поклоняетесь