Ленин. Спаситель и создатель - Сергей Кремлев

А были большевики, которые всегда смотрели на Ленина как на равного, и даже не как на «первого среди равных», а просто как на равного, которого в одном случае можно брать в расчёт, а в другом – и нет. Такие были до Октября, такие были и после Октября. Собственно, после Октября, а точнее – после гражданской войны, число таких – «с Лениным на дружеской ноге», лишь возросло. И этому слою руководителей, начиная с Троцкого, Каменева, Зиновьева, Бухарина, Ленин к началу 20-х годов не так уж был и нужен.

И даже – не нужен! Он им – возомнившим самих себя выдающимися вождями начинал даже мешать.

Да и за что им было теперь – когда они стояли у высшего государственного и партийного руководства – ценить Ленина и, тем более, любить его?

Ну, мог ли не помнить «товарищ» Троцкий, например, что Ленин в своей брошюре 1904 года «Земская кампания и план „Искры“» публично называл Троцкого, окопавшегося в редакции меньшевистской новой «Искры», «редакционным Балалайкиным» (ПСС, т. 9, с. 93)?

Адвокат Балалайкин – персонаж сатирического романа Салтыкова-Щедрина «Современная идиллия», и вот как его характеризует автор:

«Я не скажу, чтоб Балалайкин был немыт, или нечёсан, но бывают такие физиономии, которые, как ни умывай, ни холь, а всё кажется, что настоящее место их не тут, где вы их видите, а в доме терпимости»…

Радовало ли Льва Давыдовича такое «родство», приписанное ему Лениным? А ведь Ленин публично – в статье 1911 года, которая так и называлась «О краске стыда у Иудушки Троцкого» (ПСС, т. 20, с. 96), сравнивал Льва Давидовича ещё и с щедринским Иудушкой Головлёвым!

И «тушинским перелётом» Ленин Троцкого называл в мае 1914 года – в брошюре «О нарушении единства, прикрываемого криками о единстве» (ПСС, т. 25, с. 205), и пояснял при этом: «Так звали в Смутное время на Руси воинов, перебегавших от одного лагеря к другому».

Подобное, вообще-то, не забывается. Да и не прощается – даже менее амбициозными «нарциссами», чем Троцкий, чем Бухарин…

По Бухарину ведь Ленин тоже не раз публично прохаживался…

Ленин не терпел поддакивающих (как, к слову, и Сталин). В своих «Философских тетрадях» он выписал девиз выходившей с 1789 по 1794 год газеты «Парижские Революции»: «Великие нам кажутся великими лишь потому, что мы сами стоим на коленях. Поднимемся!» (ПСС, т. 29, с. 18). И Ленин так много сделал для того, чтобы человечество встало с колен, что ему абсолютно не было необходимо коленопреклонение перед ним (как, к слову, и Сталину).

Но Ленин не терпел и самонадеянных глупцов с максимумом амбиции при минимуме эрудиции и более чем скромными деловыми качествами. А ведь и таких среди послеоктябрьских руководящих товарищей хватало…

Владимир Ильич очень ценил понимание (как, к слову, и Сталин), но далеко не всегда его имел (как и Сталин). Полностью – всегда и во всём, понимал Ленина лишь один человек – сам Ленин. И ещё, пожалуй, Крупская – как человек, и Сталин – как политик.

Даже умница Арманд – а «товарищ Инесса» действительно была умницей и постоянным «эпистолярным» собеседником Ленина – понимала его не всегда, и в одном из писем ей в конце 1916 года Ленин заметил (ПСС, т. 49, с. 346): «Насчёт „империалистического экономизма“ как-то выходит так, что мы „говорим мимо друг друга“…»

Увы, в высшем руководстве РКП(б) к началу 20-х годов хватало тех, кто всё чаще говорил «мимо Ленина»…

30 ноября 1916 года Ленин, имея в виду разного рода «перелётов» (и конкретно – Карла Радека) писал Инессе Арманд: «Были ли Маркс и Энгельс путаниками, сегодня говорившими одно, завтра другое? Нет… Кто прощает такие вещи в политике, того я считаю дурачком или негодяем. Я их никогда не прощу. За это бьют по морде или отворачиваются. Я сделал, конечно, второе. И не раскаиваюсь»[1446].

20 декабря 1916 года он опять пишет Арманд, имея в виду на этот раз кроме Радека ещё и Бухарина: «Лезет в щель разногласий у нас: исконная политика швали и сволочи, бессильной спорить с нами прямо и идущей на интриги, подножки, гнусности»[1447].

Прошло пять лет.

Былой эмигрант Ленин стал официальным вождём России, а его эмигрантские оппоненты Радек и Бухарин – крупными деятелями правящей в России партии… Ленину пришлось простить и их, и много ещё кого в придачу. С людьми было туго, а делать-то дело надо было. Но простили ли Троцкий, Радек, Бухарин и им подобные Ленина?

Почти все толковые руководящие большевики с солидным «дооктябрьским» партийным стажем к началу 20-х годов поизносились, и ленинская переписка всё чаще содержала в себе просьбы и требования к членам своей «команды» об отдыхе.

Чтобы читателю было понятнее сказанное, приведу, в дополнение к уже ранее приведённому, ещё ряд примеров…

Так, 25 апреля 1922 года Ленин писал Сталину:

«Прошу Секретариат ЦК (а если это компетенция не его, а Оргбюро, то Оргбюро) постановить:

1) поручить НКидел запросить визу для въезда в Германию Глеба Максимилиановича Кржижановского, председателя Госплана, и его жены, Зинаиды Павловны Кржижановской;

2) дать отпуск этим товарищам на время, необходимое для лечения Г. М. Кржижановского…»[1448]

Лечение Кржижановского – крупной государственной фигуры, это понятно. Но и Зинаида Павловна Кржижановская-Невзорова (1870–1948) была отнюдь не «советской» «светской» «дамой»! Старая большевичка, нижегородка из хорошей семьи, бестужевка, она вышла замуж за Глеба Кржижановского ещё во времена «Союза борьбы за освобождения рабочего класса». Вместе с Ульяновыми Кржижановские отбывали сибирскую ссылку… После Октября Зинаида Павловна стала крупным советским работником и работала в обычном для настоящих большевиков режиме перегруза, так что отдохнуть – при муже, не мешало и ей.

А вот ещё одно письмо Сталину – от 18 мая 1922 года:

«т. Сталин! Пересылая это письмо т. Скворцова-Степанова, я очень поддерживаю его просьбу [Заместитель председателя редколлегии Госиздата Скворцов-Степанов (1870–1928) просил об отпуске. – С.К.]. Он человек болезненный. А работник сугубо ценный…»[1449]

На следующий день – ещё письмо:

«Т. Сталин! Пересылаю Вам письмо т. Аникста, который вчера атаковал меня. Обижен, огорчён, встревожен. Нервен. Болен. Я посоветовал долечиваться, и не дёргать нервы. Кажись, он – работник хороший. Надо долечить – в Германии или в Риге (в России не выйдет)»[1450].

Бывший анархо-синдикалист А. М. Аникст (1887–1941), член ВКП(б) с 1919 года, в 1922 году был заместителем наркома труда – не бог весть какая величина. Однако Ленин «входит в положение», заботится, и 27 мая Аникста отправляют на полтора месяца с женой на Кавказ для лечения…