Похищенный рай - Жаклин Рединг

— Значит, вы говорите, моя семья здесь? В Лондоне?

— Да, и они с нетерпением ждут вас.

— Тогда почему же они не пришли сюда?

— Я не сказал им, где вы находитесь. Мне сначала нужно было все выяснить самому. Так сказать, подготовить почву, перед тем как… — Он не договорил.

— Перед чем?

— Перед тем, как вернуть вас им.

— Вернуть меня? Такое впечатление, будто речь идет о потерянной пуговице или книге, которую вы взяли почитать у этого маркиза Адамли. Значит, вот как вы обо мне думаете? Вы говорите, что они с нетерпением ждут меня? Что же они не искали меня, когда я пропала? Или им было все равно? Их не интересовала моя участь?

Джиллиан сильно расстроилась. Расстроилась настолько сильно, что ее даже охватила дрожь. Она не понимала, почему ей не хочется возвращаться к семье и к той жизни, которой она до сих пор жила. Словно какой-то внутренний голос удерживал ее. Вдруг она поняла: ей не хочется возвращаться туда, потому что это означало бы расстаться с Дантом и Фебой. Расстаться с единственными знакомыми ей людьми.

— Джиллиан, я…

— Я не помню их, Дант. Они как будто чужие для меня. Да не как будто, а так и есть! Чужие! Значит, вы подведете меня к их крыльцу, а сами уйдете? А если я так никогда и не вспомню их? Тогда я буду вынуждена всю жизнь прожить среди чужих мне людей! А как же Феба? Я что, никогда ее больше не увижу?

Она вся дрожала, и Дант обнял ее, чтобы успокоить. Он крепко прижал ее к себе, тихо нашептывая слова утешения. Джиллиан зажмурилась. Она отчаянно пыталась не расплакаться, но мысль о том, чтобы расстаться с Дантом и Фебой, вызывала в ней ужас.

«Не сопротивляйтесь, Джиллиан. Вам же лучше будет».

Девушка отшатнулась от Данта:

— Что вы сказали?

Дант удивленно посмотрел на нее:

— Ничего не говорил.

— Но я только что слышала чей-то голос, который сказал мне, чтобы я не сопротивлялась, и тогда, мол, мне же будет лучше…

Лицо Данта окаменело.

— Вы узнали голос?

— Нет. — Джиллиан помолчала и прибавила: — Но это был неприятный голос. Он угрожал мне.

— Послушайте, Джиллиан. Ваш отец считает, что вас похитили из вашей спальни, среди ночи. Со своей стороны скажу, что это объясняет и то, что вы оказались на дороге: вас бросили. Говоря откровенно, ваш отец даже думает, что я и есть тот похититель.

— Вы? Почему он так думает? Ведь вы спасли мне жизнь.

— Это не важно, Джиллиан. По крайней мере, сейчас. Равно как не важно и то, что думает обо мне ваш отец. Я хочу, чтобы вы знали: я не похищал вас, но думаю, что вы знаете, кто это сделал. Просто забыли. Видите, стоило мне рассказать про вашу семью, как вас тотчас же посетило воспоминание: вы услышали чей-то голос. Возможно, когда вы увидитесь с родными, то вспомните и еще что-то.

— И тогда я расскажу отцу, кто меня похитил, — договорила за него Джиллиан. Дант улыбнулся:

— Верно. Завтра утром я отвезу вас в Адамли-Хаус для встречи с вашей семьей. И задержусь до тех пор, пока вам это будет нужно. Если вы не захотите там остаться, я заберу вас. Я не брошу вас одну.

Джиллиан внимательно взглянула на него. Она вдруг вспомнила одно его давнишнее признание. Как-то Дант сказал ей, что никогда не лжет. И она поверила ему.

Она медленно поднялась со скамьи.

— Вы не бросите меня там? Не уйдете?

— Нет, если вы сами не попросите меня об этом. Можете мне верить, Джиллиан. Я даю вам свое слово. Все будет хорошо.

Они направились в дом. Дант был мрачен. «Теперь я знаю, кто ты. Но, вернувшись к своим, ты узнаешь — кто я».

Глава 17

Несмотря на солнечную погоду уходящего лета, в карете, которая ехала по узким лондонским улочкам, направляясь в Адамли-Хаус, было прохладно.

Джиллиан было не по себе. Она не понимала, отчего у нее это состояние, и вместе с тем никак не могла успокоиться. Они едут к ее родным, к ее семье. Но она не знает, не помнит их. Они представлялись ей такими же чужими, как и прохожие за окном кареты. Джиллиан решительно откинулась на спинку сиденья и попыталась отделаться от наваждения, но мрачное расположение духа не покидало ее. Внутренний голос о чем-то предупреждал, предостерегал. Даже не голос, а какая-то неосознанная смутная тревога, беспокойство. Страх! Откуда он в ней? Откуда мрачные предчувствия? Ведь, казалось бы, она должна радоваться тому, что возвращается к прежней жизни, к своему настоящему имени. И все же…

Впервые это смутное беспокойство посетило ее вчера, когда она увидела приближающегося к ней Данта. Он еще не успел ничего сказать, а ей уже стало не по себе. Он был чернее тучи. Она была рада его видеть, но в то же время не могла не обратить внимания на странное выражение его глаз.

Карета остановилась перед внушительного вида особняком. Аккуратно подстриженные кусты руты душистой обрамляли широкие ступеньки крыльца, которые вели к массивным двустворчатым дверям. Дверные ручки отливали на солнце золотом. Над дверью был вырезан каменный герб: лев, увенчанный лавровым венком, и буква «А». Улицу от дома отделяли высокие черные железные ворота с устрашающего вида зубцами наверху.

И это ее дом? Своим суровым и строгим внешним видом здание больше походило на казенное учреждение. Джиллиан трудно было представить, что здесь могут жить люди. И уж во всяком случае, вид этого дома ничем не отозвался в ее сердце. Она его не вспомнила. Герб, фасад, даже два ливрейных лакея, стоящих по обе стороны от парадной двери… все это выглядело каким-то чужим и негостеприимным.

Джиллиан вдруг отчаянно затосковала по Уайлдвуду. Ей захотелось вдохнуть аромат липового цвета, попробовать горячих сладких имбирных пряников миссис Лидс и зарыться лицом в пахнущую розой подушку.

Дант, должно быть, почувствовал ее состояние. Он ничего не сказал. Молча вышел из кареты и помог ей сойти. Она крепко взялась за его руку и сжала ее, словно напоминая ему об обещании не бросать ее. Джиллиан твердо решила войти в дом вместе с Дантом. И если люди, живущие в нем, произведут на нее такое же гнетущее впечатление, как и сам дом, она попросит Данта увезти ее обратно.

Пока они поднимались на крыльцо, Джиллиан подняла голову и заметила в окнах второго этажа детские лица. На нее уставилось несколько пар любопытных глазенок.

Не успели постучаться, как им уже открыл дверь сутулый старик.

— Миледи Джиллиан… — проговорил он, обнажив в улыбке пожелтевшие зубы. — Какое счастье вновь видеть вас! Джиллиан внимательно посмотрела на него, потом перевела недоуменный взгляд на Данта.

— Это Ньюпорт, ваш дворецкий.

Джиллиан дружелюбно улыбнулась старику и проговорила:

— Здравствуйте, Ньюпорт, мне очень приятно с вами познакомиться.