Потеряв себя - Анатолий Новиков

Страх бился в его груди, но он не мог позволить ему одолеть себя. Сжимая кулаки, он внутренне клялся себе, что будет сражаться до последнего вздоха. Он был решим идти на кон и дать бой до конца.

Однако, внезапно он вспомнил, что его связь с силой Эстер была оборвана. Это было как удар по самому центру его сущности, как будто последняя ниточка, соединяющая его с надеждой, была оборвана. Но тогда всплыли в памяти уроки Чарли. Уфир осознал, что сейчас ему остается только одно — сражаться собственными силами.

Он вступил в бой, не останавливаясь перед мрачными фигурами демонов. Голыми кулаками, он отбивался от нападений, но их было слишком много. Сила их натиска была ошеломляющей, и, наконец, они его охватили, сбив на землю.

Лежа на земле, его мысли окутывала безысходность. Он знал, что это конец, что его сила иссякла, а надежды на спасение больше нет.

“Прекратите, немедленно!” — раздался знакомый голос — “Именем господина Молоха, я приказываю вам отступить.”

Демоны, послушав приказ, отступили назад, освобождая Уфира. Когда он поднял взгляд, то увидел перед собой Оливьера, покрытого потом, словно он спешил к нему. Взгляд Оливьера был наполнен сожалением и желанием помочь. Протянувши руку, он придержал Уфира, помогая ему встать на ноги.

— Ты успел.

— Извини. Уже почти четвертый день продолжается война с людьми. Армия Молоха сожгла не мало городов и деревень, и их следующей целью оказалась твоя деревня.

— Почему Молох продолжает эту войну? Разве было мало жертв за эти четыре дня?

— Молох не желал устраивать резню сжигая множество городов, но демоны оказались слишком сильными и стремительными.

— Как создатель может позволить себе такой прокол? Почему дети страдают? Даже не успев родиться, их судьба уже обречена на вечные муки. Какова их цель? За что им такое наказание?

— Злиться на Молоха, это полностью твоё право. Но он уже отправил меня отозвать войско.

Из руин одного из разрушенных домов вылезла Хани. Уфир замер, его взгляд мгновенно привлекла фигура Хани. Она выглядела иначе, чем он помнил, но с некоторой неопределенностью он узнал ее. Когда Хани, наконец, узнала его, ее выражение изменилось, словно невидимая нить соединила их прошлое и настоящее. Она почувствовала боль, как укол в сердце, вспоминая все, что она оставила позади, и болезненные последствия своих лживых действий. Уфир, покрытый шрамами и следами борьбы, казался перед ней как непобедимый воин, стоящий перед самим демоном.

Уфир призвал Оливьера к себе и, глядя ему в глаза, произнес: "Оливьер, позволь мне остаться наедине с ней. Не причиняй ей зла". Его голос звучал твердо и решительно, но в то же время в нем звучала мягкость и сострадание. Оливьер кивнул, доверяя Уфиру, и потом медленно отступил, уступая им место. Уфир подошёл к Ханиэль, и они остались наедине. В это мгновение в воздухе повисло напряжение, словно ожидалось что-то важное, что должно произойти.

— Уфир… Прости, я тебе солгала…

— Я знаю. Ты причинила мне боль дважды. Первый раз, когда соврала, второй раз, когда я узнал, что ты соврала.

— Я не хотела причинять тебе боль…

— Но причинила.

Уфир стоял перед Хани с взглядом, в котором мерцала злость. В его глазах отражалась глубокая обида и презрение к Хани за ее ложь. Атмосфера наполнилась напряжением, словно воздух стал горячим и плотным. Уфир сжал кулаки, словно готовясь к битве, и его тело напряглось, словно пружина, готовая взорваться в любой момент. В этот момент он был полон решимости и агрессии, готовый столкнуться с тем, кто обманул его и предал его доверие.

— Прости… — прошептала Хани, а по её лицу потекли слёзы.

— Я не смогу простить того, кто предал меня.

— Ты хочешь убить меня?

— Хочу, но не стану.

— Но почему?

— Жалость и доброта — это яд, который превращает людей в ничтожеств. Видимо и я ничтожен.

— Ты меня ненавидишь?

— Очень сильно.

— Так выскажи мне всё, что у тебя накопилось на душе. Я заслужила это!

— Да, заслужила. Но и я тебе соврал. Я действительно хочу тебя убить, но я тебя не ненавижу.

— Уфир!

— Я тебя любил…

— А я тебя…

— Но я тебя продолжаю любить, как полный дурак. А вот ты, напротив.

— Я тебя тоже до сих пор люблю!

— Но я больше не нуждаюсь в твоей любви. За время странствий я встретил множество знакомств и людей, готовых отдать за меня жизнь. Я уверен, каждый из них ждёт моего возвращения.

— Я хотела тебе рассказать о своей лжи…

— Но не рассказала, верно? В этом и дело, Хани, ты лишь хочешь, а остальные действуют. Ты даже близко не сможешь испытать боль, которую я испытал.

— Прости, Уфир, но всё же будет хорошо?

Уфир, наполненный яростью и разочарованием, не выдержал и, неожиданно для Хани, дал ей пощечину. Хани упала на колени, прийдя в шок от неожиданности и боли, молча смотрела на Уфира, ее глаза выражали смешанные чувства удивления, обиды и горя. В течение нескольких мгновений в воздухе витала напряженная тишина, прерываемая лишь тяжелым дыханием обоих.

— Извини, за то, что ударил.

— Я заслужила. Хочешь, продолжай меня избивать меня, но пожалуйста прости меня. Я правда не хотела причинять тебе боль. Каждый день я жила страдая и желая рассказать правду.

— Ты и вправду очень наивная, и глупая! Ты думаешь, что хоть одно твоё страдание сможет искупить боль, которую я испытал из-за тебя? Да что ты знаешь о страданиях.

— Уфир, пожалуйста…

— Хватит! Я больше не в настроение говорить с тобой. Здесь произошла целая бойня. Выведи всех подальше от деревни, в сторону Таблифа.

Хани, поднявшись на ноги, быстро убежала в поисках выживших, а Оливьер вернулся к Уфиру, чтобы поддержать его. Внезапно раздался крик, пронзивший тишину окрестных руин. "Сдавайтесь по-хорошему или умрите, чертовы отродья!", — зазвучал голос Чарли.

Уфир повернулся, видя, как Чарли со своим кланом медленно приближается. Он мгновенно понял, что Чарли