Оперативный псевдоним «Ландыш» - Вера Эдуардовна Нечаева

Марию, Гельмута, Штерна. У меня нет никого ближе их. У них кто-то остался на родине. А у меня… А еще они часть моей земли. Странно, что я не думаю так о Густаве…»

Подъехавшего на велосипеде полицейского интересовало, куда направлялась машина Штерна.

— Номера у него берлинские, ехал в Бреслау. Решил сократить дорогу. Сказал, здесь раньше была грунтовка в лесу, — спокойно рассказывал Густав, угощая полицейского папиросой.

— Была дорога. Это верно. Теперь по ней никто не ездит. Он был один? — продолжал расспросы полицейский.

— Нет. С женой. Она попросила воды…

— Надеюсь, тебе заплатили?

— За такой пустяк? Он предложил пять марок, но я взял папиросы. Моя Моника не любит, когда я курю, — рассмеялся Густав.

— Женщины — они все такие. Только попадись им в руки.

Эти незамысловатые шутки обычно выводили Ольгу из душевного равновесия. Но сейчас ее даже позабавил этот разговор.

«Какое счастье, — думала она. — Эльза жива. А у нас снова есть связь. Нашу информацию получил Центр. Отто будет рад».

— Полагаю, это была проверка? — проговорил Густав, отделавшись от полицейского, которому пришлось отдать почти все папиросы.

Оля пожала плечами.

— Я даже не заметил, как появилась женщина. Я только понял, что вы все знакомы.

Оля улыбнулась.

— Хорошие новости? — продолжал разговор Густав.

— Да, дорогой. Замечательные. Спасибо, что помог им с машиной.

— У них все было в порядке. Этот мужик так посмотрел на меня…

Оля вспомнила взгляд Штерна.

— Я тебя понимаю, Густав.

Ей не хотелось обсуждать гостей с мужем. Потому что по опыту она уже знала: чем меньше информации, тем спокойней.

Отто порадовался новостям.

— Что ж. У меня готова шифровка. Отправишь с почты рядом с вокзалом и поедешь в Дрезден. Убедись, что дом ветеранов существует. И возвращайся домой.

Именно в Дрездене Оля поняла, что, возможно, беременна.

«У меня задержка. Какой кошмар! Что же мне теперь делать?»

Дом ветеранов стоял там, где и предполагалось. Но Ольгу волновало другое.

«Если я обращусь к доктору в Берлине, то… Я так долго “ждала” ребенка. Что сказать? Надо срочно ехать к Марии. Повод? Только Клаус».

Отто позвонил через сутки.

— Все в порядке, господин Клаус, — пролепетала Оля. — Я скоро поеду навестить «тетю», могу я что-нибудь для вас сделать?

Отто помолчал несколько секунд.

— Можешь съездить на пару дней.

«Какая я глупая! Мария была у меня на днях. Как же я раньше не сообразила?»

Она уехала в тот же день. Всю дорогу она читала женский журнал, не понимая ни слова. Гельмуту позвонила из Вилле-Халле.

Весть о беременности огорошила Марию не меньше, чем Ольгу.

— Ты изменилась, я заметила. Надо было тебя расспросить. Но ты уверена?

Ольга кивнула.

— Густав?

Оля снова кивнула.

— Формально аборты запрещены. Только больным и пожилым иногда разрешают. Завтра поедем к моему доктору, — грустно сказала Мария.

Врач подтвердил беременность.

— Полагаю, десять — одиннадцать недель. Фрау прекрасно сложена. Не вижу причин для опасений.

— Я сама поговорю с Гельмутом, — сказала Мария, поглаживая плечо Оли. — До войны тебя бы просто отправили домой. Ребенок от врага — аборт, от нашего человека — родила, отдала, вернулась.

— Кому отдала? — на всякий случай уточнила Ольга, вытирая слезы.

— Родным, если они согласны. В детский дом. По-разному. Я не хочу навредить тебе. И Центру сейчас не до твоей беременности. Так что решение примем на месте.

Вечером Гельмут вынес свой приговор.

— Рожай, детка. А там видно будет. Я не хочу, чтоб тебя искалечили.

— Спасибо! — едва смогла проговорить Оля сквозь слезы.

— Но… Окончательное решение остается за Отто. Просто скажи ему, что способов избавиться от ребенка у нас, увы, нет. Гуманных, я имею в виду.

Разговор с Отто состоялся за два лестничных пролета от врача, которого Оле предстояло «обрадовать».

— Что ж, — усмехнувшись сказал Отто. — За все надо платить. Жаль, что делать это приходится тебе. Но я тоже не вижу способов помочь тебе. Надо было сказать врачу, что у твоего мужа врожденное уродство. Но где гарантия, что он бы не донес на вас? Иди, детка. Я позвоню.

Доктор был счастлив.

— Вот видите, моя дорогая фрау Моника, терпение — залог успеха во всем.

Осмотрев Олю, он вынес вердикт.

— Итак, одиннадцать недель. Я думал, вы появитесь раньше. Сомневались? Никаких причин для тревог не вижу. Но хочу предупредить. Вы правильно сложены, но крупный плод родить сами не сможете.

— У нас в роду, — зачем-то сказал Оля, — всегда рождаются крупные дети.

— Вот видите! Жду вас раз в месяц на прием. Если, конечно, не будет жалоб. А там посмотрим.

Медсестра пожелала Оле сына. Она явно смягчилась, узнав, что Оля беременна.

— Немецкая женщина всегда идет к своей цели… — начала она.

— Как наши солдаты, — закончила фразу Оля, оскалившись.

Ей была невыносима мысль, что отцом ее ребенка мог быть Генрих. Но вероятность отцовства Густава все-таки существовала. Это обнадеживало.

Муж отнесся к ее беременности сдержанно. Впрочем, Оля и не ожидала другого. Главное, что Густав не задавал лишних вопросов.

Они еще пару раз сходили в госпиталь, но ничего нового не узнали.

— Простите, фрау, — обратился к Ольге доктор. — Мне кажется, вы ждете ребенка?

— Да.

— Тогда не приходите сюда больше. Вы можете заразиться чем-нибудь и навредить малышу.

— О, спасибо, доктор. Но мне так хочется быть полезной!

— Это похвально, но излишне в вашем положении. Я бы не советовал вам даже ходить в кино. Наши доблестные вояки привезли много заразы от этих варваров. Родина ждет от вас здорового малыша. Будьте осторожны!

Фильмы и хроники в их городе показывали только в госпитале.

«Какое счастье, что я не буду больше видеть этого, — подумала Оля, которая обычно сидела в зале зажмурившись, чтобы ужас на экране не снился ей по ночам. — Эти звери считают нас варварами. Животные недовольны людьми».

У Оли появилось «оружие» против раздражения Густава: она брала мужа за руку и вела в спальню. Густав был нежен, ласков, предупредителен, но… Оля не испытывала ничего такого особенного. Впрочем, противным или неприятным она это тоже не считала.

Когда живот стал заметен, фрау Юта прослезилась.

— Наконец-то! Я так молилась за вас. И Бог услышал мои молитвы.

Оля улыбнулась. Вся Германия ждала победу на Волге. И беременность молодой фрау Моники не стала сенсацией в их городе.

Отто несколько раз просил отправить телеграммы, содержание которых Оле не было доступно, а текст был не слишком связным.

Доктор давал общепринятые советы и всячески подбадривал Олю. Только во время беременности Ольга поняла, что все это время Отто платил за нее врачу.

«А я еще сетовала на