Кодекс звезды - Александр Антонов

Турани поморщился. Он знал происхождение этой присказки, но не очень любил, когда я использовал её против него. А я специально. Нечего туман напускать!

— На эмира давят, — сказал Турани, — притом с двух сторон.

— Это интересно, — подбодрил я гэбиста. — Давай-ка поподробнее!

— Одной из сторон, как ни покажется тебе странным, являются младобухарцы.

— Им-то какой резон? — удивился я. — Они же наши союзники.

— Это так, — кивнул Турани. — Но они ждали, что мы сразу пойдём на Бухару войной, а мы затеяли переговоры.

— Ишь ты, войной, — хмыкнул я, — а повод?

— Вот и я им говорю: нужен повод…

— Дальше можешь не продолжать, — сказал я. — Они решили дать нам этот повод. Через своих сторонников в окружении эмира склонить того к нападению на мой бронепоезд.

— Как-то так, — одобрил ход моих мыслей Турани.

— А вторая сторона – кто? — спросил я.

— Джунаид-хан, — ответил Турани, — фактический правитель Хорезма. Он, как тебе известно, от всех переговоров с центральной властью отказывается, требует независимости для Туркестана и собирает силы для войны с нами. Бухарская армия ему ой как не помешает!

— И у него при бухарском дворе тоже немало сторонников. — Вот теперь мне стало ясно всё, кроме одного. — И что ты мне посоветуешь в этой ситуации делать?

— Ничего, — пожал плечами тюрок. — Я имею в виду, делай то, что уже наметил: отправляйся на переговоры.

— А гарантии моего благополучного возвращения обеспечишь ты, я правильно понял?

— Слушай, откуда ты всё знаешь? — деланно изумился Турани. — Потому что умный, да?

— А ты думаешь, почему меня к вам прислали? — усмехнулся я. — Должен же кто-то вас уму-разуму учить.

Турани чуть не поперхнулся последим глотком чая, отставил пустую пиалу в сторону и спросил:

— Хочешь, расскажу, как я собираюсь обеспечить твоё возвращение?

— Валяй, — разрешил я.

— Что за слово такое «валяй»? — поблёскивая весёлыми глазами, как бы возмутился Турани. — Кого валяй, зачем валяй? — Потом резко сменил тему. — Ладно, слушай… После того, как переговоры между тобой и эмиром завершатся ничем… Я ведь правильно понимаю: вы вряд ли договоритесь?

— Скорее всего, не договоримся, — подтвердил я.

— Эмир будет очень зол и даст команду напасть на бронепоезд. И вы, конечно, отобьётесь без особого труда, при условии, что не будет повреждён путь. Верно?

— Если со стороны нападающих не будет использована тяжёлая артиллерия, так оно и будет, — подтвердил я.

— За это можешь не волноваться, — заверил меня Турани. — Дальше обычной полевой артиллерии дело не пойдёт. А на ходу она вам не очень-то и страшна. Ход же мы вам обеспечим: подрыва полотна не будет! Как тебе план?

— Неплохо… — На этом я решил закрыть тему – У тебя что-то ещё?

Турани помрачнел лицом.

— Дурные новости у меня есть.

— Говори!

— В Текинском полку брожение. Посланцы Джунаид-хана подбивают полк к мятежу.

— Это серьёзно, — согласился я. — Буриханову сообщил?

— Ещё не успел. Завтра сообщу. Только это не все плохие новости.

— Что ещё?

— Я располагаю абсолютно достоверной информацией, что Джунаид-хан приказал своим агентам, которые у него имеются на нашей территории, оберегать Буриханова от покушения.

— Что, вот так в открытую и приказал? — спросил я.

— Намекаешь на то, что Буриханова хотят подставить? — догадался Турани. — Всё, конечно, может быть. Только информация эта не открытая, как ты предположил, а секретная, и я заплатил за неё жизнями двух своих агентов.

— Вот что, — твёрдо сказал я. — Проверить информацию, конечно, необходимо. Только имей в виду: я в предательство Буриханова не верю!

Легче всего было сказать «не верю!», а потом полночи ворочаться в кровати терзаясь сомнениями. Для начала я (мысленно) обратился за советом к друзьям.

Ёрш. — Буриханов убеждённый сторонник «Единой и неделимой». К сепаратизму не склонен. Искренне желает счастья своему народу. Эрго: будет отстаивать автономию Туркестана в составе России.

Васич. — Буриханов честный офицер, не склонный к интригам. В спину бить не станет. Правда, вспыльчив.

Ольга. — Был вспыльчив. Теперь научился держать себя в руках. Хороший парень, без гнильцы.

Так отзывались мои друзья о Буриханове накануне отъезда. И моё мнение от их не отличается. Тогда всё верно? Можно засыпать? Погоди, Жехорский. Вспомни, с кем ещё ты говорил о Буриханове?..

Львов. — Поручусь ли я за Бека головой? Да. Но только пока он здесь, в России. Предугадать, как он поведёт себя, когда окажется в родных местах – не берусь. Бек потомок очень древнего тюркского рода. Может даже тимурид, или его род ещё древнее, я в такие подробности не вдавался.

Вот! Вот, Жехорский, что не даёт тебе уснуть. Буриханов, очень может быть, прямой потомок тюркских царей. И что в таком случае может ему предложить (или уже предложил?) Джунаид-хан? Корону правителя Туркестана? Вероятно… и армию в придачу! Вместе с теми войсками, что находятся в подчинении у самого Буриханова и (не стоит себя обманывать) пойдут за ним, это внушительная военная сила. Если Буриханов предаст – разразится страшная война, конца которой ты, Жехорский, не увидишь, потому что пустишь себе пулю в лоб, поскольку Буриханов и его ТуНАр – это твой проект! А теперь, спокойной ночи!

На переговоры в Каган (Жехорский по «старой» памяти так называл Новую Бухару) полпред ВЦИК и СНК в Туркестанском крае прибыл в дурном расположении духа, что было обусловлено целой россыпью причин. Во-первых, Михаил Макарович не ждал от встречи в верхах обнадёживающих результатов. Во-вторых, после того, что Турани сообщил о Буриханове, генерал-полковник Жехорский не был на все сто уверен в командующем ТуркВО и ТуНАр – и это на пороге масштабной войны! В-третьих, произошла размолвка с Куропаткиным. Последнее было особенно досадно, ибо случилось по причине того, что Жехорский, памятуя о готовящемся на бронепоезд нападении, решил оградить своего внештатного помощника от опасности. Куропаткин же, узнав, что его не берут на переговоры с эмиром, с которым был лично знаком, надулся, и все последующие дни старательно избегал общения с шефом, кроме как по службе. «Ну и хрен с ними обоими!» – решил раздосадованный Жехорский, имея в виду Куропаткина и пока ещё ни в чём не повинного эмира, перед тем как начал облачаться в вицмундир, в то время как влекущий его состав уже отстукивал приветствие на входных стрелках Кагана.

Его Высочество Сейида Алим-хана, эмира Бухары, дорога от Арка (главной цитадели эмирата) до железнодорожной станции также не радовала. Утром в тронном зале он внимал последним перед отбытием на переговоры советам своих приближённых. И ни один не посоветовал искать мира. Наоборот, все склоняли его к войне. Кое-кто даже советовал вообще не ездить в Новую Бухару самому, а отправить туда лишь войска. Шакалы. Глупые, жадные, трусливые шакалы! Они ещё пресмыкаются у его ног, но служат ли они ему так же ревностно, как и прежде? Нет! По крайней мере, не все…

Погружённый в свои мысли эмир даже не заметил, как его кортеж обогнал свернувшую на обочину артиллерийскую батарею.

А ведь поначалу, когда в России произошла эта проклятая революция, показалось, что, хвала Аллаху, всё не так уж и плохо. Первое Временное правительство подтвердило статус Бухарского эмирата и Хивинского ханства, и даже откликнулось на просьбу вывести с их территории все русские войска. Правда, Асфендиар-хану это, в конечном итоге, вышло боком. Налетел из пустыни чёрный смерч и унёс хивинского хана прямиком в объятия райских гурий. А этот выскочка Джунаид-хан обтёр о халат убитого обагрённую царственной кровью саблю и отдал трон слабохарактерному Сеиду Абдулле. И не спрашивайте, кто теперь на самом деле правит в Хорезме! В Бухаре же до времени жизнь текла своим, веками устоявшимся порядком: богатые – богатели, нищие – нищали, придворные – воровали. Смутьянов, которых было в достатке и в прежние времена, и которые теперь именовались «младобухарцы», кидали в зиндон (тюрьму), публично казнили на площадях и резали втихомолку. И даже когда в далёком Петрограде сменилась власть, здесь, на южной окраине Туркестана, всё продолжало идти своим чередом. Скажу больше. И Хива и Бухара, глядя на то, как сидящая в Ташкенте власть продолжает корчиться в постреволюционных судорогах, стали с вожделением поглядывать на соседние земли. И кабы не русские гарнизоны, которые пусть и без особой охоты, но продолжали нести предписанную уставом службу, давно бы уже прирезали себе пару-другую лакомых кусочков. Когда же в прошлом году в центральной России вспыхнул мятеж, отголосок которого буквально разметал ташкентскую власть по разным городам и улусам, каждый из которых стал кричать о своём праве на независимость, стало казаться, что вожделенный час пробьёт со дня на день. Но центральная власть устояла, и даже победила в какой-то малопонятной на здешних землях войне. И тогда Россия сподобилась, наконец, повернуть голову в сторону Туркестана. Началось всё с того, что на всей территории Туркестана активизировались последователи «Красного ислама». Это вредоносное для истинной веры учение стало проникать во все уголки древнего Турана много раньше, но до поры приносило вреда даже меньше, чем те же младобухарцы и младохивинцы. А тут, подобно тому, как безобидные ручейки весной превращаются в бурлящие потоки, «Красный ислам» стал набухать и разливаться, смущая чернь и толкая её на неповиновение. Думается, не случайно это горестное для истинных последователей Мухаммеда событие совпало с прибытием в Туркестан некоего имама Турани, который помимо того, что его называют главным проповедником «Красного ислама», ещё и представляет в крае службу, сменившую при новой российской власти ведомство генерала Джунковского. И они ещё говорят об отделении церкви от государства!