Зимнее обострение - Сергей Платов

Ущемленный в самых своих светлых патриотических чувствах, Изя собирался бурно возмутиться, но вспомнил, в каком виде он тут гоняет чаи со своим потенциальным тестем, и захлопнул рот на полуслове.

Какое-то время сидели молча. Средний богатырь изучал изгиб носика на чайнике, а Каюбек глубокое декольте собеседницы, нервно теребя пальцами жидкую бороденку.

— И что, никак нельзя уладить ваше недоразумение без женитьбы или карьеры евнуха? — наконец обреченно выдавил из себя Изя.

— Почти никак, — вздохнул Каюбек. Причем было не совсем ясно, что именно послужило поводом для этого вздоха. Сложные перспективы будущей семейной жизни дочки или тот соблазнительный морок, что нацепил на себя неугомонный черт.

— Почти? — вскинул бровь средний богатырь. — Ты сказал «почти»?

Посол Бухарского эмирата молча кивнул.

— Так это меняет дело! Сколько меня, тьфу, то есть его, конечно, спасало именно это «почти», — неторопливо изрек черт и томно улыбнулся. — Официант, чайку нам, да покрепче!

Заказ был исполнен в точности. Бухарец, конечно, крайне удивился странному вкусу и запаху этого напитка, но, получив клятвенные уверения собеседницы, что ничего подобного он в своей жизни не пробовал, сделал еще острожный глоток. Потом третий, пятый. Речь посла стала медленной, а движения плавными и вальяжными. Вскоре разговор потек совсем в другом русле.

— Ты пойми, дочка, — в очередной раз обратился Каюбек к собеседнице, — то, что Изя опозорил меня, это еще не самое страшное.

— Да? — делано удивилась та, старательно подливая еще «чаю» в кружку бухарца. — А что же самое?

— Самое страшное, что он опозорил мою дочь!

— Ай-ай-ай, какой проказник, — тут же согласился Изя, — но насколько я знаю, ничего непоправимого не произошло.

— Произошло! — насупившись, выдал посол.

Тут Изя с интересом посмотрел на него, параллельно вспоминая, когда это он мог сделать с несостоявшейся невестой то, что порядочный человек должен делать только после свадьбы. Оказалось, что ничего такого в послужном списке черта и в помине не было, дальше смотрин дело не пошло.

— Он видел ее лицо! — пояснил Каюбек, и тем самым принес несказанное облегчение черту. — Видел, и после этого отказался жениться. Да это позор на весь наш род до восьмого колена!

— И смыть этот позор… — подтолкнул несостоявшегося тестя в нужном направлении Изя.

— …можно смыть только или свадьбой, или кровью.

— Или…

— …если на моей Газелюшке женится кто-нибудь другой, — наконец выдал нужную информацию весьма сильно захмелевший Каюбек и вновь сконцентрировался на своей чашке.

— Бинго! — тут же подскочил на своем месте средний богатырь. — Его бюст заколыхался в такт движению и вновь вызвал отчаянные вздохи со всех сторон. — Еще вопросик: если ваша дочурка таки будет пристроена, вы отстанете от моего коллеги?

— М-м-м… — протянул задумчивый бухарец.

— А если в качестве свадебного подарка он преподнесет вам некоторую сумму? — тут же простимулировал мыслительный процесс Изя. — Скажем, монет…

— Двести, — тут же встрепенулся Каюбек.

— Да ты чего, совсем ошалел?! — искренне возмутился Изя. — Да за такие деньги можно справить приданое десятку газелей и двум десяткам коз. Десять!

— За умницу, красавицу… — продолжил торговаться Каюбек, но в этот момент его собеседница чем-то подавилась, и милый сердцу процесс пришлось на время прервать.

Торговался Каюбек виртуозно и справедливо считал, что равных в этом тонком деле ему, жителю Востока, в заснеженной Руси просто быть не может. Однако спустя минут двадцать, он вдруг понял, что в лице румяной пышногрудой Соловейки, что так рьяно защищала права своего коллеги, он получил равного по силам противника.

Чай лился рекой, голова предательски гудела, очертания кабака начали расплываться, словно покинутый остров, а цена отступных уже снизилась до ста десяти монет.

— Ты пойми, дочка, меньше мне брать даже неприлично, — пожал плечами Каюбек, в очередной раз отбиваясь от нападок младшего богатыря, — мне по занимаемой должности не положено.

— Демагогия, — отозвалась Соловейка, правда, уже не таким бодрым голосом как в начале разговора, — у среднестатистического среднего богатыря просто не может быть подобной суммы.

— У среднесисечного, может, и не может, — заплетающимся голосом продолжил гнуть свое Каюбек, — а у Изи наверняка найдется. Ты же сама должна понимать, что честь девичья бесценна. А раз так, то разговор о снижении обозначенной суммы вообще оскорбляет мои отцовские чувства. Сто десять и точка, не такая уж большая плата за ошибки молодости.

С последними словами Каюбека черт согласиться не мог. Сумма была немалая, даже по масштабам накопленных им капиталов. Однако перспектива вновь обрести утраченное ранее душевное равновесие была столь желанной, что он обреченно махнул рукой.

— Говорила мне мама, погубит меня доброта! И чтобы мне в свое время не послушать старушку? — Тут Изя торжественно поднялся из-за стола и протянул оппоненту тонкую руку. — Только благодаря тому, что я, как девица на выданье, чту институт семьи и брака, готова пойти на некоторые уступки. Сто монет, и по рукам!

Каюбек хотел было возмутиться, но собеседница проворно выпорхнула из-за стола, тут же оказалась рядом и радостно пожала ему руку. Причем сделала это с такой силой, что у посла далекого Бухарского эмирата перехватило дыхание, а несчастная ладонь противно хрустнула.

«Ну и силища у этой Любавы! — пронеслось у Талибского в голове, пока он с трудом восстанавливал дыхание. — А руку сжала так, словно отомстить за что-то хотела!»

Каюбек даже представить не мог, насколько в данный момент он был прав. Это действительно была маленькая месть его потенциального зятя, скрывшегося под обликом коллеги. В это рукопожатие он вложил все, что накопилось у него за последнее время к своим несостоявшимся родственникам, и сейчас чувствовал себя значительно лучше. Даже грядущая потеря сотни золотых не казалась ему столь уж трагичным событием. В жизни, как и в бизнесе, лучше пожертвовать малым, чтобы сохранить основное. А на основном счете у него значилась сумма…

Воспоминание об итоговой строчке последнего финансового отчета окончательно рассеяло сожаление о предстоящем платеже. Но расслабляться было еще рановато, предстояла заключительная часть операции, которая завертелась столь неожиданно благодаря удачно наведенному мороку.

— Дело за малым, нужно найти того лопуха, что, не глядя, женится на твоей Газели, — радостно заявил Изя, нетерпеливо потирая руки.

— Угу, только этот лопух должен быть непременно знатного рода, хорош собой…

Судя по всему, Каюбек собирался еще долго перечислять качества будущего мужа своей дочери, но был решительно прерван не самым скромным чертом на свете.

— То есть быть точно таким же, как средний богатырь Изя.

— В общем, да, — немного погодя согласился изрядно захмелевший бухарец.

— Но ты же сам понимаешь, что второго такого индивидуума найти нереально, — между делом заметила младший богатырь, — предлагаю взять от идеала пару самых главных качеств и сконцентрироваться на них. В таком случае обещаю скорейшее разрешение нашей небольшой проблемы.

— Тогда остановимся на знатности и богатстве, — тут же выдал Каюбек и потянулся к чайнику.

— То есть красоту побоку? — на всякий случай уточнил черт.

— Угу, — согласился Каюбек. Потом еще немного подумал и осторожно добавил: — Только Газели не говори, она мой выбор не оценит.

Итак, локальная задача свелась к совершенно конкретным условиям. Надо быстро (пока Каюбек не передумал) найти знатного и богатого осла, чтобы он мог стать мужем Газели, причем не заглядывая под паранджу до свадьбы. Конечно, можно было составить список богатых холостяков княжества, после тщательного отбора выбрать оттуда подходящего кандидата, собрать на него компромат и с помощью виртуозного шантажа заставить-таки пойти под венец с Газелью. Конечно, этот путь требовал значительного приложения сил и большого количества времени. Первое было жалко тратить, а второго банально не было. Нужно было искать другой вариант, попроще и побыстрее.

В этот самый момент входная дверь особенно громко хлопнула, и кто-то громко потребовал себе выпивку. Изя перевел рассеянный взгляд на вошедшего и плотоядно улыбнулся: сияя подбитым глазом, обильно раскрашенный свежими царапинами, на пороге стоял князь Гордон собственной персоной.

Открывшаяся перспектива настолько обрадовала черта, что на некоторое время он утратил осторожность и забыл, что скрывается под чужой личиной.

— Судьба, — констатировал он, в упор рассматривая вошедшего. — Помнится, Соловейка говорила, что этот тип до женского полу больно прыток. Так я его в два счета сделаю.