Я умер вчера - Александра Маринина

Татьяна бросила взгляд на часы и решила, что пора закругляться. Через двадцать минут ей нужно быть в женской консультации. Какое-то время понадобится на то, чтобы тщательно обдумать и проверить все услышанное от Готовчица, а потом можно будет еще разочек его допросить. Заодно и к врачу заглянуть, все польза.

– Спасибо, – вежливо поблагодарила она, складывая в сумку папку с бумагами, – мне, возможно, придется еще вас побеспокоить. Если не возражаете, я не буду вызывать вас повесткой. Мне удобнее навестить вас дома.

– Конечно, – почему-то обрадовался Готовчиц, – всегда рад вас видеть.

– Так уж и рады, – усмехнулась Татьяна.

Он понял, что слегка переборщил. В самом деле, с чего это он будет всегда ей рад? Просто обрадовался как дурак, что не нужно будет выходить из дому, если он снова ей понадобится. Вот и ляпнул, не сдержавшись.

Готовчиц проводил следователя до двери, помог ей надеть плащ, тщательно запер за ней дверь. Медленно, приволакивая ноги, вернулся на кухню, включил чайник.

Ничего страшного не произошло, торпеда прошла мимо. Ах Инна, Инна, будь оно проклято, твое пресловутое природное чутье! Если бы не оно, может быть, все обернулось бы иначе. И не было бы сейчас этого жуткого, всеобъемлющего, всепоглощающего страха, который подчинил себе все существование профессора Готовчица.

– Ваши сомнения были напрасны, комбинация разыграна просто блестяще и дала результат. Все идет как планировалось. Это еще раз доказывает, что страх – лучший двигатель. Если лень – двигатель прогресса, то страх – двигатель денег.

– Вы уверены, что не торопитесь радоваться? Операция еще не окончена, а вы уже делите шкуру неубитого медведя.

– А что может сорваться на этом этапе? Все самые главные поступки уже совершены. Не понимаю вашего скептицизма.

– Скептицизм никогда не повредит, а вот излишний оптимизм меня пугает. Вероятно, это возрастное. Старческая осторожность. Вы еще молоды, мой друг, поэтому вам трудно меня понять. Во всяком случае, примите мои поздравления по поводу успешно проводимой операции. Вы хотите еще что-то мне сказать?

– Да. У меня важное сообщение. Но я хотел бы прежде получить от вас обещание, что если вы примете мое сообщение, то и эту комбинацию разрабатывать поручите мне.

– Я не даю обещаний впрок, вам это должно быть хорошо известно.

– Что, старческая осторожность?

– Считайте как вам угодно. Так я вас слушаю.

– Как вам понравится популярная писательница, которая посещает психоаналитика? Заметьте себе, дама на гребне успеха, более того, она ждет ребенка. Зачем ей психоаналитик? У нее проблемы, и проблемы серьезные. Это ли не повод поработать с ней?

– Откуда взялась эта дама?

– Ох, не морщитесь, я вас умоляю! Она приходила к Готовчицу. Группа наблюдения фиксирует всех, кто его посещает, чтобы держать руку на пульсе в случае осложнений, и ребята ее узнали. Все книжные лотки в Москве завалены ее детективами, и на каждой обложке – ее лицо. Ошибиться невозможно. Это она. Ребята на всякий случай немножко проводили ее. Так вот, от Готовчица писательница направилась в женскую консультацию, откуда вышла вместе с молодой брюнеткой. Пока они шли до метро, ребята слушали их разговор. Брюнетка называла ее Таней, и обсуждали они ход работы над очередной книгой и еще кое-что. Оказывается, какой-то продюсер хочет делать кино по ее произведениям, и ей предлагают написать сценарий, а она отказывается. Ошибки быть не может, это она, Татьяна Томилина. Даже не сомневайтесь.

– Любопытно… Весьма любопытно, весьма. Все лотки, говорите, ее книгами завалены? Это хорошо, это перспективно. Нужно в первую очередь прояснить ее финансовое состояние. Займитесь этим. Если окажется, что ваша Томилина является для нас подходящим объектом, будем разрабатывать операцию.

– Значит, вы согласны поручить это мне?

– Я пока ни на что не соглашался. Сделайте мне отчет о ее финансах, и тогда я приму решение. Кстати, почему вы так рветесь этим заняться? Какой у вас интерес?

– У меня появилась любопытная идея по составлению психологического портрета писателей. Я бы хотел отработать методику на Томилиной. С художниками мы с вами уже работали, с музыкантами тоже, а с писателями пока нет. Здесь, в России, это может оказаться невероятно перспективным. Огромное население, а значит – огромные тиражи.

– Хорошо, занимайтесь этим. Повторяю, я пока еще ни на что согласия не дал. Мне нужно понимать, о каких деньгах идет речь.

Главный редактор санкт-петербургского издательства, публиковавшего книги Татьяны Томилиной, ничуть не удивился, когда человек, представившийся корреспондентом какой-то сибирской газеты, попросил рассказать о Татьяне. Более того, он был этому обстоятельству искренне рад, ибо понимал, что статья в газете привлечет внимание к книгам Томилиной, а стало быть, повысит их продаваемость за Уралом. Сама Татьяна в последнее время интервью не давала, и каждая публикация была для издательства в полном смысле слова на вес золота.

– Расскажите мне о Томилиной, – попросил корреспондент. – Как давно она пишет, какое у нее образование, какая семья. Мне все интересно.

– Пишет она недавно, всего пять лет, – с готовностью начал рассказывать главред.

– Неужели всего пять лет? – удивился корреспондент. – Это просто поразительно. За пять лет успеть столько написать!

– Она очень работоспособна. Про образование ничего сказать не могу, к стыду своему, вынужден признаться, что просто не знаю. Разговор об этом как-то не заходил, а повода спрашивать не было. Что касается семьи, то она замужем, причем в третий раз. Детей у нее нет. До недавнего времени жила в Питере, теперь переехала в Москву к очередному мужу.

Главред очень тщательно выбирал слова, чтобы не ляпнуть лишнего. Когда-то, в самом начале писательской карьеры Татьяны Томилиной, они в сведениях об авторе, помещаемых на обложку книг, указывали, что она работает следователем. И находились люди, которые считали, что раз она пишет такие хорошие книги, то обязательно разберется в их проблемах, связанных со взаимоотношениями с правоохранительными структурами. Они осаждали издательство звонками с требованием дать им телефон и адрес писательницы, писали письма и приходили лично. Давать свои координаты Татьяна строго-настрого запретила, разглашать тайну псевдонима – тоже. У нее было по горло собственных служебных обязанностей, чтобы еще выслушивать жалобщиков. Она потребовала, чтобы с книжных обложек навсегда исчезло упоминание о ее работе в органах внутренних дел. Единственная уступка, на которую она согласилась пойти, это фотография. Все-таки хоть какие-то сведения об авторе должны быть, иначе у читателя не будет ощущения причастности, личного знакомства, и книга, взятая в руки, не будет манить обаятельной улыбкой милого женского лица. Главный редактор хорошо помнил сцену, которая разыгралась здесь же, в издательстве.

…Татьяна принесла очередную рукопись, подписала авторский договор, получила на руки гонорар и собралась уходить. Была люто холодная питерская зима с пронизывающим свирепым ветром, и главный редактор попросил дать писательнице машину, до дому доехать. Машину, конечно, предоставили, и он спустился вместе с Татьяной вниз, чтобы дать указания водителю. В вестибюле к ним подлетела женщина средних лет с измученным лицом.

– Вы Татьяна Томилина? Наконец-то! Я вас тут уже месяц караулю.

Главред внимательно посмотрел на нее и узнал. Она действительно каждый день попадалась ему на глаза здесь, в вестибюле, но в здании было много офисов самых разных фирм, ему и в голову не пришло, что дамочка поджидает именно Татьяну.

– Вы должны со мной встретиться и поговорить, – требовательно заявила женщина. – Мне очень нужно с вами поговорить.

Татьяна растерялась. Она не ожидала такого напора и вообще не была готова к ситуации.

– О чем поговорить?

– Я хочу вам рассказать о своей беде. Вы так хорошо пишете, вы так разбираетесь в людях, я уверена, что вы мне поможете. Вы следователь, может, вы подскажете, что мне делать, я уж куда только не писала, к кому только не обращалась.

Татьяна в ужасе посмотрела на главного редактора, но тот ничем не мог ей помочь. Он просто не знал, что делать, такое случалось в первый раз.

– Извините меня, – сказала Татьяна, – но я вряд ли смогу вам помочь. Я сейчас не могу уделить вам время, я очень тороплюсь.

– Дайте мне ваш телефон, я вам позвоню, и вы мне назначите время, когда вам удобно. Пожалуйста, я очень вас прошу, мне так надо…

– Мне трудно будет найти время, – терпеливо ответила Татьяна, – я ведь целый день на работе, и отлучаться мне нельзя.

– А после работы? – не отставала женщина. – Я и вечером могу, и в субботу, и в воскресенье. Когда скажете.