Братья и сестры в Реестре (СИ) - Скрипченко Юрий Вячеславович "Юс Крипус"

— Подожди, — Олег покосился по сторонам, — Это всё гипы?

— Помилуй Ре. В лучшие дни больше четырёх вместе не встретить. Мало нас. Исчезающе мало. А вот эти, — она обвела зал взглядом, — Пресыщенные богатеи. Хотят прикоснуться к экзотике. Знал бы ты, как владелец заведения их люто доит за право откушать, сидя за тринадцатым столиком и глазея на нас. Старый лис. Зато на подкорке отпечатывается — гипов властям сдавать нельзя.

— Умно.

На подиуме у стены располагалась барная стойка из тёмного дерева — с натуральным пулемётом «Максим» по правому краю. За стойкой стоял вихрастый чернявый бармен, одетый в чёрный камзол с золотыми пуговицами. Он не протирал пустые бокалы. Нет, бармен с бандитским видом точил оселком кривую саблю и что-то насвистывал.

Атмосферно тут было, без шуток.

Снаружи заведение напоминало древесный гриб, прилепившийся, впрочем, не к дереву, а к стене небоскрёба. На высоте примерно пятнадцати метров. Даже лифт в него вёл отдельный. Вывеска сияла загробным лиловым огнём. Хвостик у неоновой «Щ» то гас, то загорался вновь — так что временами вывеска читалась как «Сонная лощина», а временами как «Сонная лошина». То ли это был такой ехидный прикол от владельцев заведения, то ли досадная неисправность.

— Я так полагаю, название «Сонная лощина» неспроста? — Олег взял в рот очередной лакомый кусочек и принялся жевать, стараясь не чавкать. Атмосфера обязывает.

— Конечно, нет. Легче всего прятаться на самом видном месте. Порфирий — это который умильный коротышка — догадывается, что название это с подвохом. Но владелец на короткой ноге с большинством магистров. Ну как — на короткой ноге. Деликатно держит за яйца. Да и местным денежным мешкам друг, сват и брат. Вот, кстати, и он. Смотри.

Из двери подсобного помещения выплыло ЭГО. Олег сразу узнал старого знакомого, работодателя и однокурсника — РоДимыча. Только через секунду появился сам обладатель самодовольной ауры. Он благообразно постарел, но смотрелся по-прежнему эффектно. Эдакий атлант, который расправил плечи. Одет был, как ни странно, так же, как и во время их последней встречи.

Увидев Ольгу, он помахал рукой, а когда узнал Олега, вовсе расставил руки и заторопился к столику.

— Дорогая, мое почтение. Ты как всегда бесподобна. Олег, привет, сто лет не виделись. Ты куда после карантина, исчез? Я ведь серьёзных людей из-за тебя отвлёк. Ай-яй-яй. Ну, чего молчишь?

Олег ответил невнятно.

Елена хмыкнула: видимо, про серьёзных людей Перстов распространялся всем и всегда.

— Я уж думал, ты решил с собой сотворить что-нибудь гадкое. А ты всего-навсего забил на работу и занялся своими делами. То есть мало того, что обманул доверие, так ещё и кинул.

Олег изобразил невербальное изумление.

— Ну как же. Поставщик сюжетов его величества вдруг раз и пропал. А я к тому времени стал полуизвестным писателем, между прочим. Правда, для этого пришлось две первые книжки издать за свой счёт, разослать всем значимым критикам, да ещё и приплатить за позитивные рецензии.

Олег буркнул что-то, что можно расценить так: а почему ты не связался со мной?

— Ещё чего. Один раз кинул, значит, кинешь ещё. Я себя не на помойке нашёл. У меня самоуважение есть.

Олег пробормотал нечто извинительное.

— Да и фиг бы с тобой. Я вышел на редакторов в паре издательств. Через них знаешь сколько книг проходит — тонны. И многие центнеры отправляются в корзину. Но не бывает романов, где нет вообще ни одного удачного сюжетного хода. Эту инфу они мне и сливали. Высосешь сотню забракованных книг, вот тебе и одна своя. Я теперь книжный Дракула. Библиовампир. Ладно. Какими ветрами тебя занесло в… наше логово?

Олег подтвердил, что да, как-то занесло.

Бывший шеф прищурился:

— Ты случаем не из этих?

Он невольно покосился на Елену. Та с достоинством ответила:

— Упаси боже, Родя. Олегу повезло. Нашей доли и врагу не пожелаешь. Но ты ведь и сам в курсе, да?

Женщина великосветски улыбнулась:

— Олежек мой старый друг. Или это я его старая подруга. Как посмотреть. Будучи проездом, заглянула в гости и предложила встретиться в этом чарующем месте.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

«Родя» посерьёзнел:

— Значит, он не в курсе?

— Абсолютно, дорогой. Можешь не переживать. Неужели ты думаешь, что я буду разбалтывать тайны налево-направо? Пусть даже и старому другу.

Олег всё это время делал вид, что жутко удивлён и бросал непонимающие взгляды то на бывшего босса, то на Елену, которая в итоге пнула его пол столом — не переигрывай!

РоДимыч успокоился и гаркнул в сторону кухни:

— Фирменное блюдо на столик тринадцать дробь три. Быстро. И чтоб с комплиментом от шеф-повара. А то знаю я этого лентяя!

Повернулся в собеседникам:

— Друзья, не буду мешать. Наслаждайтесь. «Все кухни мира, прошлого и будущего». Слоган такой. Нравится? Сам придумал. Всё, я улетел — дела. Елена, будет минутка, заскочи. Надо кое-что обсудить. Пока.

И ретировался обратно в хозяйственные помещения.

— Что значит — столик тринадцать дробь три?

— Тут все столики тринадцатые, — хмыкнула Елена. — Очередная родькина блажь. А чтобы официанты не путались, ввели эту дурацкую маркировку с дробями.

Олег наклонился к женщине. Она начинала ему нравиться. И как собеседник, и, чем черт не шутит… Нравится как женщина.

— Как ты понял, «Сонная лощина» — заведение для нас, гипов. Здесь таверна и бар. Выше можно снять номер, где тебя никто не потревожит. В коридоре третьего этажа есть магазинчик «Футурошок» — там можно разжиться всякими вневременными вещами. Только без наводки ты его ни в жисть не найдёшь. Родя — ушлый, он сразу просёк фишку и занял нишу. Ведь мы, гипы, люди важные, дефицитные, а главное — всегда при деньгах.

— Расскажи мне, как у… у нас всё устроено.

— Даже наперекор слову, данному Роде? Ладно, чего ты так напрягся, шутка.

Она потушила в хрустальной пепельнице истлевшую сигарету.

— А устроено у нас всё, Олег, следующим образом: в чужих временах мы нужны только как средство для решения проблем. А в своём — не нужны никому. Да нам дома и самим скучно. Вот и прыгаем как блохи туда-сюда.

— Что ж в этом плохого? Неистребимый дух авантюризма.

— Дрёма пропускает нас не просто так. Каждый раз отбирает частичку чего-то важного. Отщипывает по ломтику души. А ведь душа предположительно одна.

— И в чём это выражается? — заинтересовался Олег. Елена заказала себе ещё мартини.

— Гипноходы со временем черствеют. Становятся эмоциональными инвалидами, для которых деньги и приключения — всё. А вот моральные терзания… Да ну нафиг. Отчасти, может, это и хорошо — мешает окончательно свихнуться.

— Ты говорила, нас мало. Почему?

— Слишком много факторов должны сойтись воедино. Чтобы проснуться гипом, желательно практиковать осознанные сновидения. Далее. Нужно пережить трагедию. Наконец, быть в своем времени, как бы это сказать, лишним человеком. То есть по большому счёту никому не нужным. Помрёшь, никто и не почешется. Сопоставил? Вот поэтому ты один из нас. Правда, получился странным — самый возрастной в мире на момент инициации. Сколько тебе сейчас на самом деле? Двадцать семь?

Олегу этот сомнительный комплимент, который больше походил на констатацию уродства, почему-то польстил. И чтобы скрыть смущение, он спросил:

— Ты говорила, гипы — люди богатые. А как зарабатывают?

Елена рассмеялась. Тем временем к столику приблизился ушастый человечек неопределенного возраста с чрезвычайно идиотским лицом. Подошёл и нагло плюхнулся на третий стул, рядом с собеседниками.

— Эй, малой. Ты чего здесь забыл, выметайся, — разозлился Олег.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Елена всплеснула руками:

— Не трогай дурака. Пожалеешь. Пусть сидит.

Олег недовольно посмотрел на человечка, который деловито достал логосекретарь и начал в нем что-то торопливо… Гм, то ли писать, то ли рисовать…

— Так он доносчик, — понял Олег. — Меня тут у вас постоянно сдают. А ну пошла вон, макака ушастая, а то дам пинка для ускорения.