Королева бриллиантов - Элен Баррингтон

Король, повернувшись к де Бретейлю, осведомился:

   — Караул готов? Арестуйте этого человека!

Всё было кончено в мгновение ока. Через несколько секунд кардинала вёл в тюрьму молодой лейтенант из личной охраны короля. Де Роган то и дело спотыкался, когда они шли по бесконечным залам и галереям. Потрясённый неожиданным зрелищем двор заволновался и загалдел, словно потревоженный курятник. Король, оставшись наедине с королевой, попытался её успокоить.

Худенький, смуглый, молоденький лейтенант был явно смущён высоким положением своего пленника и потому вёл его с величайшим почтением. Такое отношение со стороны гвардейца вдруг позволило кардиналу трезво обдумать ситуацию. Всё потеряно, а если ещё, не дай бог, обыщут его кабинет в «Отеле де Роган», то всё окончательно рухнет. Если бы только удалось незаметно поговорить со своим секретарём аббатом Жоржелем! Может, обратиться к этому юнцу?.. Но вряд ли он разрешит. Боже, что делать? В эту минуту кардинал увидел, как к ним приближается майор из королевской личной гвардии. Этот бравый вояка собирался, судя по всему, освободить лейтенанта от беспокойного ответственного поручения. Ещё минута, и последний шанс улетучится. Де Роган прошептал лейтенанту:

   — Куда меня ведут, не скажете?

   — Монсеньор, сначала домой в «Отель де Роган», а затем в Бастилию. Там вы будете находиться под строгим караулом.

   — Лейтенант, нельзя ли мне перекинуться словечком со своим слугой... он должен быть где-то здесь, поблизости. Только одно слово, прошу вас. В сущности, это пустяк, не так ли?

   — Монсеньор, опишите мне его.

Лейтенант понимал, что это арест по политическим соображениям, но для него арестованный всё ещё оставался кардиналом, к тому же князем Церкви. Да и какой вред может причинить слуга?

   — На нём будет ливрея с моими гербами. Высокий, белокурый... родом из Страсбурга.

Лейтенант согласно кивнул головой и, отдав честь, лихо повернулся на каблуках.

Теперь охранником стал майор. Он со строгим видом вышагивал рядом со своим арестантом.

Они приблизились к дверям, и там кардинал заметил своего слугу. Тот явно нервничал, видя, в каком ужасном положении оказался его господин. К своему большому облегчению, де Роган увидел рядом с ним молодого лейтенанта. Кардинал остановился и просительно сказал майору:

   — Месье, не позволите ли мне передать кое-какие инструкции моему слуге, чтобы он собрал в Бастилию все нужные мне вещи. Я напишу ему записку, можете ознакомиться с её содержанием.

   — Хорошо, монсеньор! Вот присядьте за этот столик.

Снова де Роган почувствовал себя кардиналом и — князем. Сев за стол, он написал несколько фраз и показал бумагу офицеру. Тот посмотрел на неё и, ничего не поняв, махнул рукой. Записка была написана по-немецки, а майору не хотелось демонстрировать своё невежество.

Кардинал поманил пальцем своего слугу и заговорил с ним по-немецки:

   — Возьмите эту записку и немедленно передайте её аббату Жоржелю, который даст все нужные указания. Отвечаете головой. — Потом, повернувшись к майору, добавил по-французски: — Это скрасит большую часть тех неудобств, которые ожидают меня в Бастилии. А теперь я в полном вашем распоряжении.

Толпа расступилась перед верзилой-слугой, и он стремительно зашагал прочь. На первой попавшейся лошади он поскакал в Париж. Дело было сделано вовремя. Когда карета с арестантом проделала лишь половину пути от Версаля до Парижа, все опасные, компрометирующие документы были сожжены. Вместе с дымом рассеялись и все надежды королевы на своё оправдание.

В «Отеле де Роган» полицейские по приказу де Бретейлц перерыли всё вверх дном. Кардинал спокойно взирал на то, как они старательно опечатывали бумаги. Он знал, что его переписка с Жанной и прочие важные бумаги были уничтожены и превратились в пепел.

Но полицейским всё же удалось обнаружить кусок не сгоревшего до конца документа, на котором стояла подпись «Великого кофты», и так как в Париже в последнее время отмечалось множество его ловких проделок, в голову де Бретейля вдруг пришла мысль: а не арестовать ли заодно и Калиостро? Может, он прояснит кое-что, связанное с этим запутанным делом. Ну а Ламотт? Кто знает? Может, она сейчас пребывает у «Великого кофты»? Ведь, как говорят, она была частой гостьей у него во время проведения таинственных магических сеансов.

Де Бретейль приказал нескольким полицейским немедленно отправиться к дому Калиостро. Они его обнаружили, так сказать, в неглиже. Мощную, хорошо сложенную фигуру мага скрывал просторный, фиолетового цвета бархатный халат. На столике стояла бутылка с вином, рядом лежала книга, но не та, что рассказывает о магии, а та, что откровенно живописует продажную любовь в Париже, весёлые фантазии и забавы легкомысленных дам и кавалеров. По-видимому, увлёкшись описаниями любовных безумств, Великий маг потерял бдительность и подчинённые ему сверхъестественные силы вовремя не предупредили его о приближающейся беде.

Калиостро арестовали по обвинению в причастности к делу о бриллиантовом ожерелье.

— Но почему меня? — спросил он с удивлением. — Почему не крошку Ламотт? Она наверняка знает об этом куда больше, чем остальные.

   — А что вам известно об этой женщине? — спросил лейтенант-полицейский. — Сообщённые вами полезные для следствия сведения могут смягчить вашу участь.

   — Ну, мне известно одно — она была главным инициатором всего этого дела, его двигателем. К тому же она такая авантюристка, что только держись. За одну весьма важную услугу она подарила мне табакерку для нюхательного табака, украшенную бриллиантами. Но когда я повнимательнее, рассмотрел камни, то они все до единого оказались фальшивыми. Что вы хотите от такой женщины?

   — Выходит, вы с ней не близкие друзья?

   — Да вы что? Помилуй Бог! Она должна быть сейчас в Бар-сюр-Об, если только добралась до него. Вначале она сделала вид, что едет в Версаль, но потом изменила маршрут. Этот шаг сразу породил у меня подозрения. Вы её наверняка схватите, если поторопитесь.

   — Несомненно, месье, мы так и поступим. Но прежде нам хотелось бы узнать, какую важную услугу вы оказали этой даме? Не связана ли она с бриллиантовым ожерельем?

«Великий кофта» запихнул в ноздрю щепотку табаку и улыбнулся.

   — Конечно, месье офицер. Можете спрашивать обо всём, что вам интересует. Какие могут быть у меня секреты? Я снабдил мадам де Ламотт эликсиром вечной молодости. Может, вы слыхали о таком? Парижанки от него без ума. Я, граф Калиостро, всей своей славой обязан этому изобретённому мной эликсиру и отдал его графине бесплатно, просто так, можно сказать подарил. Но вы уже знаете, какой благодарности дождался от неё!

   — Ну, месье, надеюсь, вы готовы? — просил лейтенант. Через минуту все уже спускались по лестнице к выходу, где собрались перепуганные слуги своего хозяина.

   — В Бастилию! Месье, будьте настолько любезны, займите своё место рядом с кардиналом, — приказал лейтенант. — А вы немедленно отправляйтесь в Бар-сюр-Об и именем короля арестуйте женщину де Ламотт.

Лошади тронулись. Большой серый экипаж покатил по мостовой к Бастилии, старой мрачной крепости в центре Парижа.

Кардинал угрюмо смотрел на улицу из окна кареты. Калиостро, сидя рядом с ним, беззаботно насвистывал какой-то мотивчик.

   — Вы, я вижу, в приподнятом настроении, мой друг, — сказал де Роган, криво улыбаясь.

   — Если бы вы, монсеньор, знали столько, сколько знаю я, то вы тоже были бы бодры и веселы. И, между прочим, это очень любопытная песенка. Она называется « Фра-ля-ля »:

Королеве в двадцать лет

Нельзя дерзить и быть надменной,

А то покинет она свет,

Назад вернётся непременно.

Граница ведь у нас не зря,

Пусть катится — Фра-ля-ля-ля!

   — Как вы понимаете, я предпочитаю свою собственную судьбу судьбе её величества, — добавил Калиостро с ухмылкой.

   — Ну, а что вы скажете о моём будущем, мой мудрый друг? — задумчиво спросил кардинал.

   — Ваша судьба не столь незавидна, как судьба королевы, монсеньор.

   — Друг мой, перед тем, как нас разлучат, мне хотелось бы выслушать ваши советы. Какую позицию я должен занять по отношению к этой женщине? Что вам говорит по этому поводу тайная мудрость?

   — Она говорит мне, монсеньор, что вы были большим глупцом, которого де Ламотт так легко обвела вокруг пальца. В какой-то мере был обманут и я, но только потому, что никогда не призывал свою небесную мудрость вмешиваться в наши с ней взаимоотношения. Но нам с вами ничего ужасного не грозит. У вас есть своя мощная защита, у меня — своя. Моё последнее предостережение вам: не пытайтесь защищать королеву, от этого ваше положение только станет куда более опасным. Она, если это будет в её силах, непременно вас погубит. Ну а что касается де Ламотт, то у неё нет надёжных и могущественных друзей. Оставьте её в покое. Пусть её растерзают волки.