Ненавижу школу - Зинна

Лучше бы знать пусть только самые главные наши литературные сокровища, но основательно, хорошо и глубоко, чем многие десятки тех произведений и авторов, о которых и не вспомнишь за всю жизнь. Как в Англии: пусть немногих своих авторов, Шекспира да Диккенса, — зато чуть не наизусть изучает каждый школьник. А мы, и своих-то ещё толком не зная, помню, и над тем же монологом Офелии сидели пни пнями (он вот нужен школьникам — этот монолог, в котором до сих пор литературоведы и театроведы всего мира копаются-копаются и до конца никак понять не могут?) и бред сошедшего с ума Лира учили наизусть! Так не лучше ли как и с литературой, так и с языками: уж пусть немного, зато всё же отлично знать, понимать и использовать, чем тот огромный ворох, чем ту кашу, в которую превращается выслужливость чиновников от образования, методистов, напихивающих как можно больше всего, и с результатом уровня образованности людей вокруг — уровня участников «Дома-2» (потому и любимого в масштабах целой страны), а?

А как и с кем детки проводят дни школьных каникул? Лагерь

Не могу не посвятить несколько страниц и своему опыту работы в детских лагерях отдыха. Начну одним случаем из жизни. Собрание вожатых и педагогов перед выездом в детский летний лагерь. На нём продвинутые организаторы лагеря проводят современный тренинг по знакомству персонала лагеря со своим новым коллективом и инструктаж по форме одежды и дисциплины педагогического состава. Одна молодая девушка, пришедшая на это собрание с целью работать вожатой в лагере, посреди собрания наконец встаёт и открыто спрашивает директора лагеря: «Так много инструкций и порядков поведения для нас, а где же сами дети, почему нет слов, как нам с ними общаться, познакомиться и подружиться, почему никто не говорит о детях, я думала, мы будем работать с детьми, а не заниматься вопросами субординации и т. п.». Она имела в виду всю ту привычную всем формалистику, которой натаскивают перед работой вожатых, и к которой не всегда привычны новички. Ей ответили, что если не нравится, то можете идти восвояси. Девушка расстроилась и ушла ни с чем. Я её тогда не сразу поняла. Подумала, какая заносчивая и нетерпеливая девушка. Поняла я её, лишь начав работать в этом лагере. И потом ещё много-много раз вспоминала и всё думала: какая молоденькая, а какая прозорливая, в отличие от меня. Ведь в лагере всё оказалось действительно совсем по-другому, а тот инструктаж так и остался лишь каким-то пустым и натянутым собранием с дурацкими аплодисментами всех каждому представляющемуся и с прочей подобной, ни к чему не нужной ерундой.

В этом лагере детьми действительно не занимались, а занимались только выполнением обещанной родителям богатой программы и субординацией вперемежку с перекладыванием обязанностей одних сотрудников на других (это вообще излюбленное занятие педагогических работников вместе с постоянным выяснением отношений из-за этих перекладываний). А программа, задуманная амбициозными организаторами, была чрезвычайно насыщенная, или даже перенасыщенная (многочисленные занятия, кружки, концерты, конкурсы, викторины…, и постоянные подготовки и подготовки к ним), поэтому качество страдало очень сильно. У нас все организаторы никак не могут усвоить одно простое правило: лучше меньше, да лучше. Лучше вместо десяти мероприятий провести три, но спокойно, с радостью, а не обливаясь потом и изрыгая проклятия окружающим, лучше с добровольным активным участием детей, а не загоняя их туда палкой. Ну, а тут в очередной раз вместо радости творчества и совместной работы дети и вожатые получили ежедневную, бестолковую, надрывную, авральную обязаловку. Качество, качество, повторяю я и не устану повторять, должно быть на первом месте, а не количество. Но из-за того, что это золотое правило не соблюдено, сотрудники лагеря всю смену бегали, как взмыленные лошади, с черными кругами под глазами, я и ещё пара человек после окончания смены слегли с температурой. В общем, все вечно еле-еле успевали выполнять запрограммированное, уставали, злились друг на друга, спихивали какие-то из своих обязанностей на кого-нибудь, не поспевая даже следить за собой как следует, а не то что за детьми. Волосы, ногти, запах, чистая и опрятная одежда — всё оставляло желать лучшего, вожатые носились между детьми, как какие-то зачухи, сами при этом требуя от детей опрятного внешнего вида и гигиены.

А что же дети? Главный-то вопрос! Ведь всё на благо детей, скажут мне. Однако рассуждать-то мы рассуждаем, а вы вот полюбуйтесь этим «благом». Дети, заваленные всякими концертами, конкурсами и прочим, как ни странно, скучали, плакали, ссорились друг с другом и просились домой. И ничего странного на самом деле тут нет. Детям не давали самого главного: внимательного, дружелюбного отношения и доброго, искреннего общения. Я им его, сколько поспевала, старалась давать (в перерывах гонки за стахановской нормой), так под меня стали делать подкоп завистливые тётки-воспитатели (это те же училки из школ и детских образовательных центров, или «в отставке»). И не зря старались — добились-таки своего, напакостничали так, что руководство лагеря даже урезало мне и без того небольшую зарплату.

Та девушка (на собрании) как в воду глядела — детьми заниматься в том лагере и не собирались. Организаторы отрабатывали формирование задач по стахановской программе, а вожатые тупо, формально её исполняли. Для них дети — тот же расходный материал, как кожа для сапожника: вот кусочки кожи и лепи-шей из них, что тебе нужно. А не наоборот, как только и должно быть. Дети только и слышали с утра до вечера от своих вожатых: «Так, песни заучили, так, построились, так, пошли сюда, так, теперь пошли быстро туда, так, вышли на счёт три, так, быстро-быстро, так, отбой, рты закрыли, болтовню прекратили». А видели бы вы, как вожатые гуляют с детьми на игровой площадке: практически с ними не общаются, в сторонке сядут и свои планы-дела обсуждают, а дети слоняются из угла в угол и друг дружку задирают от безделья. Ведь не все дети умеют дружить, общаться с другими детьми, все очень разные, у них часто возникают конфликты, обиды, поэтому задача педагога, вожатого помогать детям найти общий язык друг с другом, познакомиться, узнать друг друга лучше, найти общие интересы, увлечения, учиться дружить, делиться, уступать, уметь слушать, поддержать в трудной ситуации. Если этим заниматься, дети улавливают это на лету. Но никто этим и не думал заниматься. Поэтому многим детям в лагере было плохо, грустно, одиноко. И никакие громкоголосые концерты не помогали ребёнку почувствовать себя счастливым. Зато почувствовав от меня тепло и заинтересованность в них самих (без всяких там целей, задач и концертов), дети стали лепиться ко мне, мы гуляли вокруг корпуса и всё время разговаривали о чём-то, также перед сном я заходила к ним в палаты, иногда играли в мячик, болтали о жизни, просто баловались-смеялись. Но так как я в том лагере работала не вожатой, а специализированным педагогом, и работы у меня было невпроворот, то я очень редко могла уделить детям время и внимание. Сверхнапряженный график буквально валил с ног. И всё же, несмотря на это, мы так подружились с некоторыми из деток, что они мне после лагеря даже домой по телефону звонили и открытки слали на Новый год несколько лет подряд. А перед отъездом они подарили мне милые сувенирчики, которые у меня до сих пор хранятся. Вожатые — их вожатые — завидовали, скрежетали зубами. Мне иногда даже приходилось выпроваживать детей из аудитории, где я проводила занятия, — так они не хотели идти «играть» или на другие «развлечения». Из-за этого мне даже влетало не раз, что из-за меня дети не находятся там, где они должны быть по графику. Будучи человеком исполнительным, я не злоупотребляла вниманием детей и соблюдала правила лагеря, несмотря на то, что они меня не устраивали.

Мне моя бабушка говорила: «Не иди ты в эту сферу работать — сожрут, да у тебя ещё такой характер принципиальный и душа нараспашку». А может, наоборот: не мне бы там не работать, а тем, кто таким, как я, не даёт, кто, наоборот, привык на детях паразитировать, карьеристкам-хищницам, которые только и ждут, чтоб кого-нибудь сожрать, а ещё их вечным спутницам, вечноподчинённым, — безответственным клячам-приспособленкам? Да у меня тут, скажете вы, чуть не ведьмы из старинных сказок, крадущие и пожирающие младенцев! Да, отвечу, и «Гадкий утёнок» и «Сказка о рыбаке и рыбке» не с марсиан ведь писаны, всё это и есть как нельзя более точно об этой самой жизни людей да о людях вокруг. Только здесь не ведьмы из сказок и пожирают не самих младенцев, а их души («всего-то»).

О, ВЕЗДЕСУЩИЙ И ВСЕМОЕУЩИЙ «ОПЫТ РАБОТЫ»! Подбирая персонал на работу в детское учреждение, руководители считают его одним из приоритетных критериев. И молодой студентке педколледжа скорее предпочтут училку со стажем. Но я не раз задумывалась над вопросом: а что такое опыт, опыт работы, опыт работы с детьми, что такое его наличие или отсутствие? Ведь опыт может быть как положительный, так и отрицательный. Какой он на самом деле у того или иного человека по одному собеседованию узнать невозможно. И что же лучше: отсутствие опыта, как у студентки или выпускницы, или плохой опыт, как у фурии со стажем и какими-то закостенелыми привычками, например, с привычкой годами кричать на детей?