Ненавижу школу - Зинна

Вы думаете, низкое качество нашего образования исчерпывается морально-нравственным уровнем учителей? Их педагогической профпригодностью (или непригодностью, вам судить)? Дело в том, что и в исключительно учебном плане, в системе передачи знаний и самого выбора этих передаваемых знаний у нас не меньше проблем. Это понимание пришло постепенно. Сначала я стала невольно сравнивать современные отечественные и импортные учебники, ведь приходилось работать то по тем, то по другим, или и по тем и по другим одновременно. У нас ведь как: чем учебник более объемный, чем больше в него всякого разного впихано (часто не связанного между собой), тем он считается круче. Когда же я начала работать по импортным учебникам, я сначала и не поняла: так мало всего, и что с этим делать на 45-минутном уроке? Пока та моя любимая коллега, которой я обязана тем, что стала учителем, не научила меня, и пока я не проштудировала рекомендации для учителя к таким учебникам (а они у них подробные-подробные). Так вот, смысл в том, что брать надо понемногу и отрабатывать до совершенства сначала на самом простеньком уровне, потом посложнее, потом ещё сложнее. И так ученики планомерно, гармонично, без стресса и паники от объемов знаний, сыпящихся градом на их бедные неокрепшие молодые головы, осваивают чуть меньше, на первый взгляд, чем по нашим учебникам, НО ЛУЧШЕ, гораздо лучше. Как вы думаете, что лучше: хорошо знать один иностранный язык или три языка, но очень плохо? Хорошо знать кучу правил и слов, но не уметь применить их на практике, или свободно владеть определенным уровнем языка, обходясь базовыми правилами и лексикой без словаря?

Вот так, поработав в частной школе по иностранным программам и узнав, что в госшколе мне придётся работать по отечественным, я скрепила дух, стала работать и продолжила сравнение. И опять пришла к выводу, что их методика и практика — лучше. И дело не только в ярких иллюстрациях, как может подумать обыватель. Я проводила даже некоторое подобие практического исследования, когда однажды засела за проект собственного учебника, способного объединить всё самое лучшее, что я нашла и усвоила, и проверила практикой за годы преподавания языков. Так вот, мне пришлось чуть не на стенку лезть, чтобы адаптировать один известный отечественный учебник, навязанный нам с учениками руководством школы. И мы постигали язык с помощью этого, одобренного минобром, чудовищного пособия кое-как, со скрипом, что меня, конечно, не удовлетворяло. Тогда я стала вкраплять в нашу горе-программу другие материалы: тексты, упражнения, примеры — из имеющихся у меня импортных учебников. И что же я увидела? Как дам что-то из школьного учебника — результат слабый у многих из группы, как дам что-то из импортных пособий — результат вполне хороший у всех в группе, даже у самых слабых, которые по школьному учебнику вообще ничего не понимали, хоть я им и разжёвывала всё с безропотностью и терпением Атланта. Опять дам что-то из импортного — хороший учебный настрой и соответственный результат, а вернёмся к школьному учебнику — опять «ой-ой-ой». Только не надо говорить, что хороший учитель и из г-на конфетку сделает. Вот сначала сами сделайте у себя на кухне из этого самого конфетку, съешьте её, тогда и поговорим. Да, и мы делали, и не раз мне этим приходилось заниматься в госшколе, вот только резонный возникает вопрос: зачем же из этого самого-то, когда можно из более съедобных ингредиентов!

Примечательно то, что, вспоминая свои школьные годы и учителей, я сделала интересное наблюдение: все лучшие учителя (по английскому, истории, физике…), которые у нас были, почти и не пользовались учебниками: давали всё основное сами, лишь иногда заглядывая в учебник. Например, наш любимый учитель истории всегда сам подбирал из разных источников материал к каждой своей для нас лекции, а уже по ней мы выполняли различные работы и задания. А до него нас учила другая учительница — тупо по учебнику, так мы историю не любили и не учили.

Затем я стала знакомиться с системой планирования уроков в школах Великобритании и сделала столько открытий! У них это сильно отличается от того, как у нас. У них во главе угла деятельностный подход к обучению, очень чёткое целеполагание каждого урока, и в конце урока предусмотрено специальное подведение итогов урока, где с детьми обсуждают, достигли ли они цели урока, как, и для чего им это пригодится, и т. д. У нас дети и не знают о целях уроков, и уж тем более с ними никто не обсуждает, достигли ли они их или нет. Про деятельностный подход и мечтать не приходится (ну, только разве на уроках у исключительно хороших и так же исключительно редких учителей). У британцев урок часто сводится к одной основной задаче и деятельности. У нас с точностью наоборот: куча смен деятельности требуется нашими методистами. С меня однажды требовали 13 смен деятельности за 25-минутный урок с дошколятами. 6 смен деятельности их не устраивали. Я им говорю: если детям нравится какой-либо из предлагаемых педагогом видов деятельности, и эта же деятельность является весьма полезной, то зачем педагог будет прерывать эту деятельность и менять на другую? Но у них, отечественных опытных методистов, знатоков детей и их потребностей, извилины туго шевелятся, с ними на такие темы лучше и не начинать общаться. Заведующая сада, где состоялся этот разговор, сразу мне сказала: «Или согласись и подчинись тому, что тебе сказали эти специалисты, или уходи из нашего заведения». Вот так, разговор с ними короткий. Как вы думаете, что из предложенного я выбрала? И это не абы какой садик. Элитный, под эгидой ЮНЕСКО! О, эти садики под этой вездесущей и такой притягательной эгидой — это вообще отдельная песня (но об этом, о том, как работают в России подобные фонды — как-нибудь отдельно, об этом у меня тоже есть что рассказать). И это как закон: чем важнее и пафоснее название и аббревиатура заведения (под чьей-нибудь эгидой, при администрации какого-нибудь чиновного аппарата и т. д.), то будьте покойны — дурить там будут тоже соответственно статусу, не абы как!

В общем, у европейцев — чем основательнее и ближе к жизни, практике, тем лучше. А у нас лучше — чем больше всего в кучу и дальше от жизни. Результат соответственный. В частности, в Европе многие люди владеют двумя, тремя языками, а мы всё никак один несчастный английский не можем осилить. Так же и не только с языком, но и в других областях знаний. Взять литературу, призванную развивать культуру мысли и языка, логику, последовательность и обоснованность, общее мышление, аналитические способности, а также прививать любовь к чтению как к средству познания мира, самообогащения, самосовершенствования. А что мы имеем на деле? На деле нам так прививают любовь к чтению и книгам, что большинство людей после школы больше никогда в жизни не открывают ни Толстого, ни Пушкина, ни Гоголя, никого (за исключением поверхностного, развлекательного, бульварного чтива). Почему? В частности, потому что эти книги у людей стали ассоциироваться с размусоливанием не пойми чего на скучных уроках литературы. Сам метод преподавания оставляет желать лучшего: вместо того, чтобы заинтересовать детей автором, его жизнью и произведениями, удивлять, восхищать, делать так, чтобы они проникались, погружались в мир и смысл этих произведений, — ребёнку предлагают сухой, анатомический разбор характеров и сюжетных линий, и такие же безликие доклады о биографиях авторов… Вот хоть сравнить биографии писателей в школьных учебниках с их же биографиями из цикла ЖЗЛ. В последнем случае — это попытка проникновения в личность и судьбу автора, нахождения нитей того, как и почему складывалась его жизнь и творчество. А в учебниках — это сухое пустое перечисление дат и клише: поступил туда-то, перевёлся сюда-то, женился, ещё один брак, дети, труды, переехал в другую губернию, умер…

То же самое и в отношении количество-качество материала школьной программы по литературе. Помню, классе в седьмом или шестом мы проходили произведение «Князь Серебряный» — хоть убейте, не вспомню даже о чём там. Зато, помню, долго нас им мурыжили, а мы его то ли не понимали, то ли оно было нам неинтересно, не для нашего возраста, и столько уроков было потрачено на него впустую! Так же и со многими другими произведениями. Мы и половины из всех этих произведений не помним, даже о чём там рассказывалось-то, потому что задуривались кучей рядовых, проходных произведений, вернее, лишней, то есть слишком объёмной и не подходящей по возрасту информацией, вместо того, чтобы хорошо усваивать хотя бы часть из всего школьного вороха, проскакиваемого по верхам. Уж лучше бы всё-таки знать, о чём это там писал Толстой в «Войне и мире» и «Анне Карениной», вместо разборов и сочинений о балах в этих произведениях! Смутно припоминаю, как мы скрупулёзно чего-то там разбирали о первом бале Наташи Ростовой, и уж если нам, девчонкам, это было неинтересно, не близко, то про мальчишек тогда и говорить не приходится.