Ненавижу школу - Зинна

И последнее: скажите, какой учитель лучше — дипломированный юрист, предпочетший этой высоко оплачиваемой работе труд учителя (который получает, как минимум, раза в три меньше юриста), или дипломированный педагог, работающий в школе, но уже давно мечтающий променять эту работу на работу юриста, для чего он обучается на юрфаке, даже не скрывая этого от коллег-учителей и руководства школы?

Полная несостоятельность системы управления школами. (Крик души. Выскажусь уже так, чтобы и на всех молчунов хватило.)

В каждом директоре я искала хорошего или хотя бы внимательного, вдумчивого руководителя — и ни один из всех директоров, точнее, директрис не был ни внимательным, ни вдумчивым. Все директора, с которыми мне «посчастливилось» работать отличались одним общим признаком — нежеланием вникать в вопросы, требующие их внимания и непосредственного участия, кроме того, все они хорошо умели вводить людей в заблуждение, запугивать неудобных им подчинённых, манипулировать людьми (учителями и учениками) как пластмассовыми пешками.

Я раньше питала иллюзии, что где-то есть неплохие директора в российских школах: ответственные, трудолюбивые, порядочные (пусть относительно порядочные), любящие свою школу и старающиеся делать так, чтоб школа ну если не процветала, то хотя бы была в норме. Что для этого необходимо от директора? Директор должен подбирать не хитрых, лицемерных карьеристов или просто планктон, желающий тихо отсидеться на непыльной работе за зарплатку, а искать, находить и всячески поддерживать по-настоящему хороших, ответственных учителей. Ведь педагогические кадры решают абсолютно всё! Вторая задача руководителя учебного заведения — правильно наладить педагогическую работу, общеколлективные подходы и методы, взаимодействия всего учительского коллектива между собой и со своими завучами, чтобы учителя работали на единых принципах (чего в жизни и близко нет: кто в лес, кто по дрова, а кто вообще на печке). И третья задача директора — обеспечить достойные условия для работы учителей: каждому учителю его персональное оборудованное всем необходимым рабочее место и кабинеты для проведения занятий, а также помещение для отдыха учителей, где есть диваны или кресла (или хотя бы стульев на всех хватало), столики, где можно посидеть, попить чаю, сделать перерыв во время напряженного рабочего дня (не путать с учительской! учительская — это рабочая зона). Выполняют ли они хоть третью задачу? Нет. Тогда что руководители школ, детских садов делают в таком случае на своих рабочих местах? Они самоотверженно следят за отгулами и прогулами учителей (ведут специальный журнальчик, высчитывают-просчитывают, у кого из зарплаты чего можно вычесть), они делят премии промеж своих да наших, ездят на окружные собрания и конференции. Ещё они формально проводят указы, полученные сверху. Что ещё они делают? Ах, да, главное — они составляют бюджеты расходов и составляют отчёты по ним, в которых эти, во многом реально несуществующие расходы, разложены по столбцам в таблицах, с денежным эквивалентом (уже реально куда-то «расходуемых» средств). И то это дело, естественно, на двоих с бухгалтером, тет-а-тет. Ещё в их деятельность входит важно вышагивать по школе в дни экзаменов, в дни открытых дверей и в дни проверок комиссиями (как школы проверяют — я уже писала выше). Иногда они просто стоят по утрам в холле, вытянуто и строго, покровительствуя втеканию учеников под своды их цитадели. Ещё они очень старательно носят «деловой стиль», дорогую бижутерию и золотые украшения: перстни, цепочки, браслеты. Надеюсь, я ничего не забыла из их трудов праведных?

Все они только что-то говорят, но ничего из действительно необходимого не делают: не обеспечивают хороших кадров, не обеспечивают все необходимые условия труда учителей, не организуют слаженность работы учителей. А если они какой вопрос и решают, то делают это с таким видом, будто одолжение делают, будто решают твою личную проблему, отрываясь от «нечастных» проблем и дел. Они соберутся, усядутся всем своим составом, давая тебе понять, что вон как ты по-настоящему занятых людей вынудил своими пустяками всё бросить и решать твои проблемы. Снизошли, сделали одолжение. Возрадуйся и возблагодари, Акакий Акакиевич! И попробуй остаться недовольным принятым ими решением!

А теперь, возвращаясь к самому важному вопросу — вопросу кадров, — хотелось бы разобраться: так кто же тогда здесь, в такой системе работает, и кто не может работать, даже если и нужен школе (делу, имеется в виду, нужен, а не лично директору)? Скажем, в школе прекрасно работают учителя с плохими оценками в дипломах, с полным нежеланием работать, пропускающие рабочие дни («у меня критические дни — я беру за свой счёт»), когда в администрации всё это прекрасно знают и за спиной этих сотрудников поносят, но никаких мер к ним не принимают, и не увольняют их. Зато по возрасту могут уволить хорошего учителя, проработавшего много лет, а молодую пофигистку оставят — она ведь «молодой специалист», её трогать нельзя! Такой указ сверху! А как это — её трогать нельзя, если она не выполняет, как следует, свои прямые обязанности?! Они могут уволить любого сколь угодно компетентного и профессионального учителя, и у них есть полное право это сделать, не отчитываясь ни перед кем и никому ничего даже не объясняя. Нет такого органа или специалиста в вышестоящих структурах, кто бы помогал учителю в подобных ситуациях, вступая в конфликт с дирекцией школы. Нет, у нас учитель — вошь. Хочешь — иди, походи по российским судам (все знают, как они гарантируют торжество справедливости в наше время). Зато какая-нибудь мымра, которая каждый раз опаздывает на урок, точнее даже не опаздывает, а просто неспешно приходит с опозданием на каждый свой урок минут на пять-семь, считая это нормальным, и с видом огромного одолжения ведёт урок — может также неспешно заплывать и дальше, год от года. Запросто, если она дружит с директрисой (видимо, та чувствует своего поля ягоду, рыбак рыбака…). Половину урока она регулярно посвящает разговорам с детьми о том, какая она умная, опытная и «сколько таких, как вы, выучила жизни». Она вовремя не заполняет журнал, вовремя не выставляет оценки, но она уже годы работает и продолжает работать. А уволят меня, летящую на урок с желанием научить, удивить, вдохновить, вовремя заполняющую журнал, вовремя приходящую на уроки и т. д. и т. п. Есть такие учителя, у которых и произношение плохое, и орёт каждый урок на детей, но работает и будет работать, потому что имеет крепкое знакомство и тихонько сидит не высовывается, имея и кабинетик, и доплаты, и премии. Только не надо мне говорить, что в семье не без урода. Не надо говорить, что какое общество, такие и учителя и директора школ. Таким демагогам сразу отвечаю: общество многолико, оно состоит из очень разных людей. Но почему-то в местах концентрации власти — в школе, в милиции, в департаментах — всегда собираются очень однотипные, типичные люди. И не предлагайте спрашивать с общества, т. е. ни с кого конкретно — потому что всё это дорога в никуда. И не надо, в частности, с меня (я же тоже часть этого общества) спрашивать за преступления других конкретных людей. И тем более не надо кивать на неблагополучное общество, когда речь идёт о работниках сферы образования детей! В обществе есть и алкоголики, и наркоманы, и извращенцы — вы же не за то, чтобы и эти члены общества работали в школах и детских садиках?! Так почему же мы ограждаем детей от ярко выраженной агрессии и вреда, а от скрытой, дозированной агрессии и вреда мы их не защищаем? Почему при приёме на работу в детское учреждение не существует таких критериев профпригодности, как порядочность, гуманизм, чуткость? Надо понимать, что человек даже с суперзнаниями своего предмета не может работать с детьми, если он не обладает этими качествами. А у нас сплошь и рядом: и отсутствие блестящих знаний по предмету, и отсутствие жизненно необходимых для педагога качеств, а всё равно работают себе по школам, потому что есть корочки, связи… и спрос на таких, которые никогда ничего не будут менять.

Но не должно быть тут и формализма, по своей природе сходного с политкорректностью, часто такой же формальной, для видимости соблюдения прав и свобод. В каждом из спорных вопросов нужно детально и пристально разбираться, а не увольнять тут же сотрудника безоглядно, не вдаваясь в детали происшедшего. И уж тем более я не за такие формы разбора ситуации, как психологические тесты, интервью на детекторе лжи и прочие современные сумасшествия, практикуемые в ряде зарубежных стран. Да и у нас теперь в порядке модного нововведения в ряде компаний и организаций (не только военной направленности и органов госбезопасности), например, даже просто при приёме на работу. Модные методы, но применяемые так же формально, а ввиду своей большей сложности, часто создающие ещё более противоречивую картину, вместо её прояснения. Эти тупые тесты и допросы не способны выявить истинные качества и склонности человека. И как раз-таки эти методы являются абсолютно антигуманными, недаром они пришли из таких страшных сфер, как спецорганы, карательные и органы дознания и др. Я категорически отвергаю такие формальные, неэффективные и недемократичные подходы. Так же, как и медицинское тестирование школьников на наркотики, которое хотят ввести в школах. Такой плоский, примитивный и явно популистский подход абсолютно неприемлем и неэффективен.