Ксенос и фобос - Александр Карнишин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все выглядело на удивление нормально.
***
Насчет "единственного сталкера" Виктор, конечно, погорячился немного. Из Москвы регулярно сообщали о тропках, появляющихся то с одной, то с другой стороны, о группах любителей не понять чего, проникающих в зону по-индейски, цепочкой, след в след. Но эти "нелегалы" его не интересовали, хотя бы потому что в обязанности его не входило отлавливать или отслеживать их передвижение.
И вот этих-то, официально прибывших, ему встречать было совсем не интересно, но - приказ. Вернее, не только приказ, но еще и личная просьба.
Клюев сказал, как всегда размеренно и четко, что начинают идти в город официальные группы. С разрешением из Москвы. На законных основаниях. Что встречать их и сопровождать до города - им, то есть тем, кто здесь. Что у него, у подполковника Клюева, практически коменданта зоны чрезвычайной ситуации, для такой задачи сил и средств нет - весь народ в патрулях и на постах. Зато есть у него разведка. А разведка может все. Вот и в те разы, когда трассу разведывали, доходил ведь Сидорчук практически до блокпостов. И - ничего. Значит, ему, получается, можно туда ходить. А вот другим, вполне может быть, нельзя. Кто будет проверять на себе или на людях? Кто будет экспериментировать, посылая людей туда, где другие пропали? В общем, сказал Клюев, надо, Витя.
Раз надо, он и водил. Не часто. Раз в неделю, иногда - в две. Но все равно это было нудно и муторно. Он попытался договориться как-то с Кудряшовым, но тот усмехнулся как-то странно и напомнил о прошедшем не так давно разговоре.
Разговор у них тогда вышел долгий. Хорошо, что командир ввел сухой закон, а то ведь - мало ли что. И в том разговоре "на сухую" майор Кудряшов заявил, что в Зоне он никому не подчиняется. Потому что в Зоне законы и уставы не действуют. Действует тут чрезвычайная ситуация. А то, что он делает, делает по соображениям целесообразности - и только. Вот ведь, гад какой. Целесообразно ему было, понимаешь, факты анализировать - анализировал и сказки писал. Целесообразно, выходит, было весь город объехать за неделю - так и сделал. А исполнять приказы, "держать Зону" - это ему вовсе не целесообразно. И этого он делать не будет. Вот и "экскурсии" эти водить не будет. Не экскурсовод он. Он майор милиции Кудряшов Виктор Степанович, сорока лет, аналитик министерства, так-перетак, а не экскурсовод музейский и не охранник.
Он говорил о времени, которое провел тут, о том, что никаких вирусов, похоже, здесь нет, и нет никакой заразы. Что опасно, судя по всему - само место. Вот это - топал он каблуком в пол. Это место - опасное! Это здесь физика какая-то, а не биология, так думается ему. И поэтому загонять сюда людей, держать здесь людей, заявлять на всю страну, что все дело в людях, в заразе - это преступление. А преступных приказов он не исполнял и исполнять никогда не будет.
В общем, пошумели они тогда крепко. Дашки дома как раз не было, поэтому успели высказать друг другу все: и о руководящей и направляющей, и о спецназах всех уровней подчиненности, и о самой этой подчиненности и кто кому, и о событиях в этом городе, из-за которых все и началось. И о местном начальстве, которое, похоже, знало что-то, но скрывало от всех. И о погибших пацанах, которые просто и тупо выполняли приказы командования. Всего-навсего выполняли приказы командования.
Вот такое он зря тогда сказал, потому что был это удар ниже пояса. Сидорчук только и сказал, сдерживаясь еле-еле, сквозь зубы:
- Уходи, Витя. Все, мы поговорили. Иди теперь отсюда. Иди.
Даже не встал из-за стола, чтобы проводить старого товарища. Не мог. Трясло всего. Руки дрожали так, что спрятал их подмышки, прижал. "Пацаны погибли"! Какие пацаны, мать его так! Лучшие ребята! Лучшие из лучших! Спецназ, который сам муштровал и готовил, с которым прошел такое...
Вот с тех пор, с того самого разговора, он старался с Кудряшовым лишний раз не пересекаться.
Так и получилось, что водить "экскурсантов" выпало самому Сидорчуку. И после первого раза выработался ритуал, а заодно и проверка такая. После самого первого раза, добавившего ему седых волос.
Виктор оглянулся на идущих за ним людей, присматриваясь к лицам, к глазам. Вроде, обычный народ, без лишнего всякого этакого.
И тогда ведь были нормальные на вид.
Первая группа! Двадцать человек! Москва, понимаешь, дала согласие! Они тащили объемистые рюкзаки, несли на себе сумки с аппаратурой, не выпускали из рук фотоаппаратов и видеокамер. Тоже не было транспорта. Тогда еще они не нашли тот пазик, что мог доезжать почти до запретки. Шли пешком, без лишних споров и разговоров.
Через час поравнялись с колонной пустых автомобилей, прижавшихся к обочине. Сразу мешки свои поскидывали, защелкали, засверкали вспышками, стали устанавливать какие-то приборы. Кто-то полез за руль, повернул ключ - заработал двигатель. Как будто только что остановились - все работает. Плавно вырулил в сторону. Вот, мол, транспорт. Почему же мы пешком идем?
Сидорчук пытался командовать, кричать, даже хватался показательно за кобуру, но "пришельцы" сами оказались вооружены. В некоторых чехлах лежало, оказывается, не оборудование, а винтовки и автоматы. Зачем? Зачем это? Пятеро остались в стороне, растерянно поглядывая на майора. Пятнадцать на трех джипах рванули за поворот. Ну, и что было делать? Стрелять вдогонку? Связи нет никакой, пока не дойдем до блокпоста. Садиться за руль? Догонять? Здесь? Нет уж... Это будет слишком похоже на одежду, снятую с мертвеца.
Они постояли, переминаясь. Посвистели, посмотрели по сторонам. Мол, ничего такого страшного. Ну, пять, так пять. Даже и лучше. И пошли по дороге. А еще через полчаса нашли все три машины, аккуратной колонной стоящие у самой обочины. И автоматы там, и винтовки. И мешки в багажниках. И ключи в замках зажигания.
- Ну,- повернулся Сидорчук к оставшимся с ним.- Кто еще хочет покататься?
Сказал, вроде, с шутливой интонацией, показывая, что ничего страшного, что все это нормально для Зоны. А у самого холодный пот по спине и волосы дыбом. Как перед грозой в духоте лета. И те, пятеро, явно взбледнули с лица. При всех их интересах к этим машинам даже не подощли - обходили по дуге, по другой обочине.
От этого места они без остановки шагали до самой ночи. В лес не полезли - страшно. Сели на свои мешки посередине дороги. Так и дремали, карауля друг друга. Так ведь не укараулишь. Надо же и отойти иногда. Организм требует.
К блокпосту на мосту Виктор привел троих. Из двадцати - троих! Его подбросили оттуда до ворот на патрульной машине. И от ворот, от КПП, он шел до общежития час. Час!
Он бы и еще дольше шел, наверное, но вдруг налетела Дашка, обняла, затормошила, встрепала шевелюру, задергала за рукав, заприжималась, заговорила, заговорила, заговорила, заглядывая в глаза:
- Горе ты мое луковое! Вернулся, солнышко мое! Вить... Я же так боялась за тебя!
Глава 17
А надо чтобы можно было пальцы в волосы запустить. На затылке. Там надо-то 3-4-5 см, можно и без локонов обойтись. Так нет ведь - столько же радости, как скрести когтями по кафелю.
Пальцы сунешь - мущина становится как кукла на перчатке: таращит глаза, открывает и закрывает рот, активно двигает руками.
Руку вытащишь - мущина обмякает, падает рядом тряпочкой - до нового употребления...
LiveJournal, zlaya_koroleva
- Думаю, это просто подготовка к контакту. Понимаешь? "Они" нас готовят к встрече. И город наш - как раз, похоже, место такой встречи.
- Какие же они уроды тогда, что так готовятся? Представляешь? Натуральные уроды... Страшилища чешуйчатые... Ненавижу их!
- Вот-вот. Наверное, именно страшилища. Потому и чистят место встречи, чтобы не было никого из этих, как их, ксенофобов. Чтобы спокойные и флегматичные все были. И не боялись чтобы ничего и никого... И ты - поспокойнее, поспокойнее будь. Нам еще с тобой работать и работать.
- Ну, что ж... Тоже, типа, гипотеза. Не хуже и не лучше других. То есть, те, кто еще остался - это вроде как почетный караул, и толпы встречающих, и в воздух чепчики?
- Вроде того, вроде того.
Виктор встретился с Верой в первый раз совсем недавно, всего с полмесяца назад. Она тогда стояла в окружении каких-то туристов с рюкзаками на асфальтовом пятачке в самом конце Мостовой. Это не та мостовая, что бессмертным булыжником выложена, а деревня такая - Мостовая, куда доехал Кудряшов со своей инспекцией-разведкой "краев" зоны. Дальше за асфальтом был проселок, пустые осенние поля и лес, из которого, похоже, туристы и вышли.
- Ну, чего стоим, кого ждем?
Стандартный вопрос вызвал вдруг смешки, перешедшие в откровенный ржач, когда уже и слезы из глаз, и в горле судороги и больно в животе, а все смеешься и смеешься, не переставая.