Мальтийский крест - Василий Звягинцев

– Послушай, где тут у вас определённое заведение? – обратилась Кристина к парню. – Руки помыть, губы подкрасить?

– Проводить?

– Ну, проводи, если думаешь, сама не найду…

– Наверняка не найдёшь… А звать тебя как? – спросил Василий, когда они вошли в коридор под лестницей. Здесь сильно пахло кухней, причём – специфической.

Кристина ответила.

– Ты это, слушай, на самом деле, не бойся. У нас вам ничего плохого не сделают. Поговорят деды, до чего-нибудь договорятся. Не напрягайтесь, вина выпейте, у нас хорошее, своё, а то ты прямо как перегретый утюг – плюнь, зашипит…

Кристине показалось, что она произвела на парня мгновенное незабываемое впечатление и он таким примитивным способом пытается завязать с ней более доверительные отношения.

– Выпьем, отчего же не выпить, – ответила она, открывая указанную дверь. – А ты пока подальше отойди, не люблю, когда подглядывают и подслушивают…

Настоящего переговорного устройства, как у старших «печенегов», не было даже у Анастасии, самостоятельные действия её группы в таком форс-мажоре, который случился, просто не предполагались. Не было и блок-универсалов, положенных каждому координатору: не успела Дайяна присвоить им классный чин и снабдить положенной экипировкой. Об этом Кристина сейчас очень пожалела.

При ней, как и у всех её подруг, был только довольно примитивный маячок, позволявший руководителям базы на Таорэре пеленговать местоположение каждой из его владелиц и отслеживать их перемещения по территории, а курсанткам передавать на главный Шар и друг другу некоторое количество условных сигналов на десять-пятнадцать километров, в зависимости от рельефа местности. Такие опознаватели выдавались сразу по зачислении в Школу и до выпуска все они находились под круглосуточным контролем, как окольцованные радиобраслетами дикие звери или опасные преступники.

Оказавшись на Земле, вне досягаемости Дайяны, они продолжали их носить, скорее в качестве талисманов, памяти о прежней жизни, ну и на всякий непредвиденный случай, который настал только теперь.

Кристина, оказавшись в гостях у дедушки Хаима, решила послать сообщение Анастасии. До этого всё представлялось до крайности простым. Сопроводить Ибрагим-бея до явочной квартиры, оттуда позвонить Насте на один из трёх телефонов, установленных в заранее обусловленных местах, и дальше действовать по обстановке.

Кристина не была посвящена в тонкости операции, даже не догадывалась о том, что все планы их непосредственного начальника – Валерия Павловича Уварова, посыпались, как карточный домик. Она считала, что всё идёт как надо. Анастасия – та знала, что они вынуждены работать по запасному, почти невероятному варианту, тем не менее предусмотренному проницательным подполковником. Он даже поручил ей, «в случае чего», самостоятельно вывозить Катранджи из Одессы: в Херсон, Николаев, куда получится, но не в северном направлении, и потом напрямую связываться с Тархановым или Ляховым.

Сейчас назначенное место буквально в десятке шагов, но попасть туда не удаётся. Она была всего лишь недоучившейся кандидаткой в координаторы третьего класса, не имеющей при себе главного инструмента принятия решений – Шара. Приходилось мыслить самостоятельно, на своём уровне компетенции, то есть – двадцатилетней девушки-подпоручика, почти лишённой обычного житейского опыта. Пока что выручал громадный набор поведенческих стереотипов, интеллект и энциклопедическая эрудиция.

Жетон походил на обычный золотой кулон размером с небольшие наручные часы, с откидной крышечкой, под которой помещались три кнопки, имеющие вид камешков – рубина, сапфира и изумруда, каратов по десять в каждом. Почему это выглядело столь изысканно и дорого – неизвестно. Кто поймёт логику инопланетных дизайнеров, творивших тысячелетия назад? Может быть, имелся тут какой-то сакральный смысл, по аналогии с портсигарами, положенными настоящим агентам и агентессам.

Кристина, как и подруги, оказавшись на Земле, по совету Майи носили маячок на прочной стальной цепочке вокруг талии.

– Так надёжнее, – сказала их первая здесь наставница. – Не привлекает внимания. С шеи или запястья легче потерять – проверено. Зацепишься за что-нибудь, например. Или – просто сорвут в толпе, бывают у нас такие специалисты… А на поясе – никуда не денется. Вздумаешь перед кем-то обнажаться – всегда можно соврать, что это – священный амулет секты каких-нибудь розенкрейцеров. Вот так, приотпустим цепочку, вот досюда. На пляже – в плавки спрячешь. А что – даже стильно… Прямо Саламбо[64] вылитая».

Одно неудобство – сейчас вот пришлось проситься в туалет, чтобы воспользоваться прибором.

Пользуясь ограниченным набором доступных комбинаций, она составила короткое, но понятное подруге сообщение.

Ответ пришёл сразу же.

«Жди. К вам едут (смысл употреблённых Анастасией символов означал нечто вроде «сильные, знающие»). Я и Марина в условленном месте. Тоже приедем. Будь настороже, не ошибись (так она истолковала использованный Настей значок)».

Кристина вышла из «приюта уединения», как это называется в книгах «Тысячи и одной ночи», в совершенно другом настроении. Сейчас она готова была шутить с Василием и его напарником Иосифом, флиртовать, вообще изображать полную отстранённость от не касающихся её проблем. Тем более что такая манера поведения будет работать на выполнение задачи ещё лучше, чем предыдущая. А что? Побыла наедине с собой, осмыслила, согласилась, что старикам – виднее.

Демонстративно одёрнула юбку, встряхнула волосами.

– Всё. Пойдём, покажешь, что у вас за вино такое особенное. – И вдруг посмотрела на сопровождающего подозрительно: – А ты таки не подглядывал? Что-то глазки у тебя не так блестят.

– Да ты шо? – возмутился Василий. – За чем там подглядывать? У тебя и так всё на виду. Только красивее, чем у других девчонок, – он провёл глазами от туфель до талии, не стесняясь, заглянул в декольте. Чего стесняться – для того и сделано. Может, когда там, – он мотнул головой в сторону двора, – разберутся, сходим куда-нибудь? Тут у нас хорошие посиделки можно организовать.

– Денег хватит? – нагло ответила Кристина.

– На кабак хватит, – не смутился Василий. – За остальное – неужто потребуешь? Вроде – не твоя профессия. По любви тоже можно…

– Любовь придумали такие дураки, как ты, чтобы деньги не платить, – нагловато ответила Кристина, вспомнив слова Майи.

Парень, внешностью никак не соответствующий своему имени, откровенно захохотал. Никогда этой шутки не слышал. Да и вправду, она из другого времени. А у самой Кристины была одна-единственная любовь – Олег Левашов – первая и пока последняя.

Вернулись к столу, Герта посмотрела на подругу вопросительно. Та кивнула, мол, всё в порядке. Кончай бояться. Полчаса продержимся, и всё. Дальше – не наши заботы.

Раз так, и со стороны охраняемого объекта тревожных сигналов не поступает, отчего и не потренироваться в общении с людьми, живущими по незнакомым законам и обычаям? И Майя, и её муж, старший над «печенегами», Вадим Петрович Ляхов, именно это и рекомендовал.

– Девочки, – говорил он им ещё в Кисловодске, и потом в Москве, – жизнь сложна, утомительна, но и очень интересна. Чтобы ей соответствовать, учитесь, учитесь и учитесь, как говорил великий вождь. (Впрочем – «великий вождь» на самом деле сказал Ляхов-Фёст. Секонд употребил бы – «один из красных вождей». Но девушки разницы между этими аналогами не видели и не могли увидеть.).

«Давайте поучимся», – подумала Кристина, садясь рядом с Гертой.

– А вам, неназвавшаяся, – спросил, – не нужно туда же?

Исходя из уроков хорошего тона, Герта собралась возмутиться, но Кристина сделала минималистический жест, уловимый только аггрианкой же. Иди, мол, и задержи его там минут на десять.

– Спасибо, нужно, а зовут меня Герта, чтобы больше глупых вопросов не возникало.

– Почему же глупых? – возмутился Иосиф.

– Я по дороге объясню, – с тевтонской надменностью, странно сочетавшейся с чёртиками в глазах, церемонно ответила та.

«Правильно, – подумала Кристина. – Главное – тянуть время. А когда наши подъедут, пусть и разбираются».

Во главе стола Ибрагим разговаривал с Хаимом Мотлевичем оживлённо и вполне благодушно. Значит, и здесь пока опасаться нечего.

Она приняла из рук Василия стакан тонкого стекла с соломенно-жёлтым вином, которое тот налил из трёхлитрового графина, подождала, пока нальёт и себе, решительно предложила поменяться. Тот с тонкой усмешкой согласился.

«Знаем мы эти штучки», – подумала Кристина и, встав, потянулась к сидевшему через три человека напротив мужчине средних лет. – Налейте мне вот этого, что вы пьёте.

Тот сильно удивился.

– Аккерманской самогонки желаете?

– Её, её. С детства люблю…

– Ох, ты ж и хитрюга, – уважительно сказал Василий, когда они выпили. Он – стакан вина, она – грамм полтораста зверски крепкого самогона на чабреце и полыни.