Порожденная грехом. Часть 2 - Кора Рейли

Время потеряло свое значение. Наблюдать за тем, как Марселла полностью отдается моим прикосновениям, забывая обо всем вокруг, даже о малой возможности быть пойманной, было приятно само по себе.

Мне нужно оказаться внутри нее. Мне нужно напомнить себе, что Марселла Витиелло действительно моя, от ее идеально накрашенных пальцев ног до угольно-черной макушки волос. Я ласкал ее быстрее, испытывая нетерпение. Ее стоны участились, ногти впивались в мою кожу, когда она почти отчаянно хваталась за мои мышцы.

— Не останавливайся, — яростно прошептала она.

Касаясь ее клитора, я ввел в нее два пальца, подавив стон от того, как плотно ее стенки обхватывали меня. Все отошло на второй план, когда я зарылся головой в Марселлу и погрузился в ее тепло и вкус. Ее пальцы перебирали мои волосы, и она стонала самым прекрасным образом. Марселла выгнулась дугой, и я резко дернул ее клитор, доведя ее до предела.

Она вскрикнула, впервые не сдержавшись. Этот горловой, полный похоти крик почти заставил меня кончить в брюки. Я смотрел на нее, завороженный ее похотливым выражением лица. Но даже в страсти Марселла выглядела элегантно, будто невидимая корона все еще была на месте.

В конце концов я остановился, и дыхание Марселлы замедлилось. Моя собственная потребность была уже почти невыносимой, но мне не хотелось прерывать этот момент. К счастью, это сделала Марселла. Она приподнялась и толкнула меня вниз. Она быстро расправилась с моими брюками, и вскоре мои трусы оказались на траве. У моего члена уже билось собственное сердце.

Марселла встала на колени рядом со мной и обхватила рукой основание члена. Она бросила на меня жеманный взгляд, откинув свои длинные волосы на одно изящное плечо.

Я не ожидал этого и чуть не взорвался, когда она наклонилась и взяла меня в рот. Учитывая, как часто я представлял себе этот момент, он должен был разочаровать, но каким-то образом ей удалось победить мой возбужденный разум. Я не мог оторвать от нее взгляд, пока она сосала мой член. Ее шелковистые локоны упали вперед, закрывая лицо. Я быстро убрал их назад, затем придержал, когда они снова грозили упасть. Мне нужно видеть ее, чтобы поверить в это.

Иногда ее зубы задевали член, или ей было тяжело координировать движения рук и рта. Это напоминало мне, что она делала это впервые. Я был первым парнем, с которым она занималась этим, и это делало каждую небрежность намного более сексуальной, чем я когда-либо думал.

— Остановись, — прорычал я и обхватил ее за плечи, мягко подталкивая назад. — Мне нужно оказаться внутри тебя, Белоснежка. Не могу ждать больше ни секунды.

Я обхватил ее бедра и помог ей залезть на меня. Я смотрел на ее пыльно-розовые соски на фоне бледной кожи, на блестящий черный шелк ее волос на фоне моей кожи. Мой взгляд опустился ниже, туда, где соединялись наши тела. Я дразнил ее клитор своим пирсингом, пока она снова тихонько не застонала. Затем я устроил свою толстую головку у ее входа и приподнял бедра. Ее губы раскрылись шире, язык скользнул по верхней губе. Она выдохнула, вбирая меня в себя.

В этот момент я бы с радостью умер. Если Витиелло хотел моей смерти, он мог убить меня, и я бы умер счастливым человеком, особенно осознавая, что он будет страдать, зная, что я трахнул его прекрасную дочь. Марселла опустилась, пока ее попка не коснулась моих яиц. Ее губы разомкнулись для тихого стона, стенки сжались вокруг меня.

Я обхватил эту упругую задницу.

— Если ты наклонишься вперед, мой пирсинг будет касаться твоего клитора.

Марселла ухватилась за мои плечи и наклонилась вперед. Я направил ее задницу в медленном вращении вперед.

— Ох, — вздохнула она, ее веки опустились в явном удовольствии. — Потрясающее ощущение. Я так соскучилась по этому.

Я притянул ее к себе для очередного поцелуя.

— Блядь, как мне этого не хватало.

Наши глаза встретились, и горизонт отразился в ее глазах. Вскоре Марселла захлестнул оргазм, и я последовал за ней. Она рухнула на меня сверху, ее дыхание обжигало мое горло.

— Я люблю тебя, Белоснежка. Мне следовало бы говорить это чаще. Но я никогда не думал, что скажу это кому-то, и меня не волнует, что я произнёс это слишком рано или в неподходящие моменты, но я чертовски люблю тебя, и мне не нужны годы, чтобы понять это.

Она подняла голову, удивление исказило ее черты. Она ничего не ответила, только посмотрела на меня так, что я почувствовал себя голым на совершенно новом уровне.

— Что ты любишь во мне? — спросила она мягко, заставая меня врасплох.

Было так трудно выразить любовь словами, особенно для меня. Я никогда не любил говорить об эмоциях, но Марселла не оставила мне выбора.

— Ты жестока, — ответил я с подавленным смехом.

Марселла облокотилась на мою грудь, проводя ногтями по моей коже.

— Я люблю, что ты удивила меня, что ты не склонилась и не умоляла, когда мы тебя похитили. Я люблю, что ты подружилась с испорченной бойцовской собакой и до сих пор навещаешь ее. Я люблю, как ты улыбаешься мне. Я люблю, как ты предана своей семье, даже если это делает мою жизнь намного сложнее. Я люблю, что ты не пытаешься скрыть свои шрамы, а превращаешь их в заявление.

Я сделал паузу. Мои мысли наплывали друг на друга в голове.

Марселла наклонилась вперед и поцеловала меня.

— Спасибо, — сказала она просто.

— Ты простила мне непростительное, — произнёс я.

Ей нужно знать, что я понимаю, как сильно я облажался.

Она просто кивнула, будто это было само собой разумеющимся.

— Я никогда не считал, что Витиелло прощают.

— Мы не прощаем, ну кроме тех, кого мы любим.

Я признался Марселле в любви, и после того, как я убил ради нее своего дядю, она, вероятно, поверила, что я действительно люблю ее, но она сдерживала любое признание в любви. Я понял это, без колебаний принял ее потребность во времени и пространстве, но теперь я нуждался в большем. Я подвинулся ближе, коснулся ее бедер.

— Ты простила меня.

Марселла вздохнула.

— Потому что я люблю тебя.

Я целовал ее снова и снова. Я хотел остаться так навсегда, только мы вдвоем.

— Никто не будет счастлив от нашей любви, — сказал я.

— Это не имеет значения, пока мы вместе.

Марселла

Я взглянула на часы, и мое лицо замерло.

— Уже почти час ночи. Наверное, нам стоит вернуться, пока отец не отправил поисковую группу. Телохранители наверняка уже рассказали ему о нашем побеге.