Америkа (с примечаниями редактора) - Кирилл Еськов

Он зажмурился, вздохнув - просто попрощаться ("Эх, к сидру-то не поспеть!.."), выхватил револьвер - подать тревогу невидимому для него сейчас взводу сипаев из Седьмого Хайдарабадского полка, что должен нести дежурство на крепостной стене над воротами, а при удаче еще и прихватить с собой на тот свет обведшего их вокруг пальца ирландца, - но чертов Пэдди и тут оказался проворнее: левой рукой мгновенно перехватил его сжимающую оружие кисть, рванул ее на себя, одновременно уходя с линии выстрела разворотом вправо и, с дистанции клинча, довернул корпус в сокрушительном ударе правым локтем по виску - выключил напрочь, чудо, что не убил... Вряд ли кто из дальних зрителей, если таковые и были, сумел вникнуть в смысл этого молниеносного па-де-де - раз уж это не удалось стоявшему в двух шагах полковнику Сеймуру, который таращился сейчас в извлеченный из пакета "приказ", тщетно силясь постичь его смысл; а еще через мгновение спецназовец неведомо как оказался стоящим с ним плечом к плечу - вроде как давая разъяснения по тексту, а на самом деле - уперев в его правый бок револьвер, выдернутый из пальцев Рингвуда:

- Обратите внимание, полковник: дуло как раз на уровне вашей сожранной алкоголем печени, а пуля в печень - это безусловно смертельно и при этом крайне мучительно. Кстати, когда стреляют вот так, совсем в упор - получается очень негромко, никто вокруг и не спохватится. Хотите героически умереть за королеву - вот прямо сейчас?.. Да или нет? - не слышу ответа!

Полковник не хотел...

- Отлично. Мы сейчас вместе пойдем в крепость, мило беседуя - я на полшага позади вас. Револьвер будет у меня в опущенной руке, прикрытый пакетом - дайте-ка его, кстати, сюда. Надеюсь, вы не сомневаетесь, что я при любых раскладах успею вас пристрелить?

Полковник не сомневался.

- Кстати... - (это уже по ту сторону ворот) - Подзовите-ка во-он тот патруль и распорядитесь прибрать майора в лазарет. Упомяните вскользь диагноз - "отравление несвежим джином".

Подозвал и распорядился, упомянув. Поухмылялись.

Нагнали колонну тлинкитов с ящиками (у этих, похоже, нервы отсутствуют как таковые), шагающую по направлению к арсеналу под слегка удивленными взглядами англичан - так что присутствие начальника гарнизона, обсуждающего что-то на ходу с командиром новоприбывших, было весьма кстати. В конце концов, мундиры в калифорнийской армии - так уж исторически сложилось - были английского покроя (это, собственно, и навело Евдокимова на соответствующую мысль), а что цвет непривычный - ну, непривычный...

Достигли арсенала. Здесь уже совсем другой коленкор: охрана - чисто британская (да и странно, если б иначе - в свете повсеместного запаха гари от начавших уже тихонько тлеть национально-религиозных торфяников покоренного Субконтинента), дело свое знает вполне и бдительна - без дураков.

- Сейчас мы с вами двинемся к посту...

- Но Устав караульной службы запрещает приближаться...

- Не оборачиваться! Спокойно идите себе вперед, я рядом... А теперь скажите им что-нибудь.

Полковник молчал. Не от героизма, а от полного мозгового паралича.

- Ну скажите же им хоть что-нибудь, сэр! Ну хотя бы: "Прощайте ребята!"

- Прощайте, ребята!

Дистанция была - больше не сократишь, увы: часовые прокричали уже всё положенное насчет "Стой, кто идет?" - так что О'Хара просто сместился на шаг вправо, оказавшись точно за спиной полковника и, прикрываясь им как щитом, открыл по караулу огонь из двух револьверов, своего и трофейного. Со стрельбой у спецназовца дело обстояло не хуже, чем с рукопашным боем, так что "Прощайте, ребята!" оказалось вполне к месту. Не хуже обращались с оружием и его бойцы-тлинкиты, мгновенно очистившие из "калашниковых" площадь перед арсеналом от двух примерно десятков случившихся на ней англичан, по большей части даже и не вооруженных; не ушел никто. Лишь один из захваченных врасплох караульных успел перед смертью сделать ответный выстрел; пуля та угодила точнехонько в сердце полковника Сеймура, что было сейчас для него (и уж тем более для всего его аристократического семейства) как бы не наилучшим выходом из довольно-таки паскудной ситуации: "погиб в бою" - и дело с концом...

Выстрелы на арсенальной площади немедля отозвались винтовочным залпом у Водных ворот (оставленные там О'Харой два десятка спецназовцев - лучшие снайперы, из тех, что попадают навскидку в подброшенный камень - сняли всех, кто в этот момент маячил на стенах ближних бастионов) и беглым огнем внутри форта (это вторая колонна, под командой майора Злотникова, начала продвижение к главному офису Ост-Индской компании, методично зачищая всех, кто попался на глаза). Пока англичане приходили в себя и пытались разобраться, что к чему - а даже такой дисциплинированной армии, как британская, нужно на это некоторое время, - оба ключевых здания были захвачены: ворота арсенала аккуратно взорвали флегмитом, а вход в офис разворотили напрочь ракетой Константинова, пущенной в упор, метров с двадцати, с переносного станка, который спецназовцы смонтировали за считанные минуты под беспорядочным револьверным огнем из офисных окон (ракеты со станками и составляли содержимое тех загадочных ящиков). Отсутствие пушечной стрельбы ясно говорило о том, что батареи приречных бастионов если еще и не захвачены, то во всяком случае всецело заняты боем с атакующей их с тыла калифорнийской морской пехотой, так что Максудов приступил к ракетному обстрелу форта (по квадратам, не ожидая целеуказания со стен), одновременно начав частичную высадку экипажей - прежде всего канониров для захваченных орудий. Словом, все цели первого этапа штурма, прописанные в первоначальном плане, были вроде как уже достигнуты, и наличествовал уже тот самый "эндшпиль при лишней фигуре" (а то и двух)...

Только вот война - это не совсем шахматы. В шахматах вы не рискуете, например, обнаружить, что у противника на доске вдвое больше фигур, чем было на предыдущем записанном ходу, в том числе - три ладьи... А именно это и случилось в то сентябрьское утро с генералом Евдокимовым: водрузив над главным офисом Ост-Индской компании Андреевский флаг, он вдруг осознал себя тем самым мужиком из сказки, что успешно "поймал медведя". По собственным его словам, "Предпринятый нами захват крепости Форт-Уильям оказалась на поверку не авантюрой, как полагали многие, а - совершенным безумием. И вот как Бог свят: знай я правду о составе тамошнего гарнизона, количественном и качественном, я в тот же миг свернул бы операцию и скомандовал отход - на любой стадии, хоть бы и с самого уже Калькуттского рейда!" - а такое признание постфактум из уст "Генерала-берсерка" дорогого стоит... (Кстати, то прилипшее к Евдокимову прозвище имеет не местное, а импортное происхождение: его пустила в ход, описывая Калькуттское сражение, одна из парижских газет: "Какой чин следует в армии Русской Америки за генерал-майором? - Генерал-берсерк!")