Открывашка и пробой - Павел Смолин

Да ну вас нафиг. Нырнув, я проплыл под водой, вернулся на поверхность на середине реки — довольный собой Колька «по-собачьи», поднимая в воздух кучу брызг, обогнал, демонстративно на меня не глядя — и спокойно, брассом, направился к противоположному берегу. Здесь дно было крутое, поэтому крутанул сальто, оттолкнулся ногами от мокрой земли и вернулся обратно — к этому времени Колька успел сплавать туда-сюда дважды (второй раз действительно брассом), а остальные решили в «соревновании» не участвовать, спокойно купаясь у начала подводной ямы.

— А я нырять умею! — похвасталась Света, зажала нос и окунулась в воду.

Дождавшись, пока она вынырнет, Артем заметил:

— Нырять не так надо, а вниз головой!

Зажав нос, он бултыхнулся головой в воду, подергал оставшимися на поверхности ногами и вынырнул:

— Видала?

— Да не так надо! — не выдержал Лёха и нырнул правильно, вынырнув в метре от нас. — Правильно же? — запросил у меня подтверждение.

— Правильно, — кивнул я.

— Если нос не закрывать, в него вода затекает, — пожаловалась Света.

— Вот-вот! — поддержал ее Артем.

— А у меня не затекает! — похвастался подплывший к нам Колька и бултыхнулся головой в глубину по методике Артема.

Вынырнув, принялся кашлять и фыркать, к огромному нашему удовольствию.

В реке мы плескались до конца дня, полностью забив на рыбалку, но не забывая перекусывать и греться ароматным чайком из термоса. Во время прощания у моста успешно освоившая новый стиль Света напомнила всем прийти на ее день рождения к четырем часам дня — завтра школы нет, воскресенье — и мы разошлись по домам. Поужинав жаренной картошкой со шкварками — Марина у кого-то на что-то из запасов поменяла — под соленые огурцы с помидорами, запили это все прибывшей колой и провели дегустацию арахисовой пасты с растворимым американским кофе — последний аборигены тоже пробовали впервые, и Лёхе прямо не понравилось: горький. Но выпил всё — экзотика же, как вылить?

Напиток подействовал как надо — я немножко взбодрился, а друг извлек из клетки попугая и убежал дрессировать его во двор, напрочь забив на желание учить английский и пообещав матери сделать уроки позже. Этому больше кофе не наливаем!

***

— Сегодня побыстрее управиться постараемся, чтобы ты со свежими силами на день рождения шел, — добродушным тоном пообещал мне Геннадий Петрович по пути к пробою.

Константин Викторович, как и обещал, с нами не пошел, и его место занял тридцатисемилетний, ранее мне незнакомый оборотень, худющий настолько, что не падающая с него снаряга вызывала удивление — казалось, на таких плечах даже лямкам майки не удержаться, однако и броник, и автомат, и рюкзак висели как полагается. Звали нового знакомого «просто Вадим, без отчества», и помимо худобы он выделялся покрытой коротким «ёжиком» головой.

На поляне я уже совсем привычно взял за руку физрука, мы миновали «тамбур», и я выбрал пробой через два слева от «испанского». С той стороны меня ждало бледно-оранжевое, закатное небо, освещающее вызвавшую дрожь и оцепенение картину: в паре метров от меня пара окровавленных, испачканных блестящей, бледно-голубого оттенка слизью волков когтями и зубами рвали огромных, под два метра «в холке», похожих на муравьев насекомых. Нужно бежа…

В следующую секунду Геннадий Петрович подставил мне подножку и скомандовал:

— Три «Бэ»!

«Что еще за «три бэ»»? — подумал я, а дальше все мысли выбил треск оживших автоматов. Поле зрения закрыли ноги, а закрывшиеся от страха глаза окончательно лишили возможности видеть происходящее. Страшно! Очень-очень страшно! А если бы я сюда один пришел?! Нет уж, один я в незнакомые порталы никогда и ни за что не сунусь! Если выживу, а выжить очень-очень хочется!

— К нам! — рявкнул физрук, треска стало меньше, меня схватили за руку и скомандовали. — В пробой! Быстро!

Точно! Там — хорошо, спокойно и безопасно! Ноги словно сами нашли нужное направление, и я едва удержал равновесие, ввалившись в тамбур. Геннадий Петрович, не отпуская руки, толкнул меня в спину и втянул в тамбур наших — Игорь и Юра в свободных от ладоней друг друга руках держали лапы ошалело трясущих головами, слепо таращащихся в темноту, волков.

— Спокойно! — скомандовал Геннадий Петрович. — Идем дальше! — это уже мне.

И снова шаг словно на автомате.

Оказавшись на поляне, волки осмотрелись и начали трансформироваться. Когда-то я смотрел ужастик про оборотней, там этот процесс сопровождался клоками шерсти, болезненным воем, треском мышц и обильным кровотечением, но здесь ничего такого не произошло: шерсть спокойно втянулась в кожу, спины распрямились, челюсти уменьшились до нормального размера, и через пару секунд на травке сидели двое на зависть мускулистых, покрытых почти не кровоточащими порезами, царапинами и укусами, рослых блондинов — ночного света определись цвет волос вполне хватало.

— Откуда? — спросил их Геннадий Петрович.

— I don’t understand, — покачал головой левый.

— Who are you? — спросил в ответ правый.

— Андрей? — посмотрел на меня физрук, мягко высвободил сжимаемую мной изо всех сил ладонь и тихонько спросил. — Испугался?

— Нет! — аж подпрыгнул я. — Мне-то чего бояться? Ну жуки, ну стрельба! Да я и не такое виде… — в горле встал ком, я закашлялся и рухнул на четвереньки.

Трясущиеся руки подкосились, и только схвативший меня за предплечье Геннадий Петрович не дал рухнуть на землю.

— What a f***k is going on here? — словно издалека донеслось раздраженно-недоуменное.

— Андрей, все хорошо, просто у тебя шок, — монотонно забубнил Геннадий Петрович. — Это нормально, первый раз у всех так, ты еще молодец — вон, штаны новые не обоссал. А попал-то прямо в пекло, без подготовки, без инструктажей, без брони и безоружный, — вздернув меня на ноги, он широко улыбнулся, показав белеющие в ночи зубы, и свободной рукой хлопнул меня по бицепсу. — Мужик!

— Мужик! — эхом отозвался Игорь.

— Из самой жопы нас вытащил! — а это Юра.

— Я первый раз с жуками еще обычным человеком воевал, в армии, — подключился Вадим. — Обосрался, прикинь? И вот вообще н***я не стыдно — у нас все, кроме лейтенанта тогда обосрались.

Икнув, я втянул воздух и начал ржать, трясясь всем телом, пуская слезы и сопли и что-то неразборчиво даже для самого себя приговаривая.

— Хорош! — гаркнул Геннадий Петрович. — Сюда все, шмотки запасные этим двоим! А завтра попойку устроим, в честь нашего Андрея!

— Не надо! — сдавленно хрюкнул я. — Завтра же у Светы день рождения.

— Пришел в себя? — совсем другим, привычно-спокойным тоном спросил физрук.

— Пришел, — кивнул я, снял его руку с предплечья и спросил голых мужиков. — Америка?

— Америка! — радостно закивал правый.

— Американцы, — перевел я для остальных. — Че