Открывашка и пробой - Павел Смолин

— …А ты что думаешь? — закончил благополучно пропущенный мной мимо ушей рассказ Лёха и выжидающе посмотрел на меня.

— Я думаю всякое бывает, — развел я руками.

— Вот и я так считаю! — обрадовался он.

Фух, угадал!

Быстренько переодевшись в «уличное» поверх американских плавательных трусов — Лёха не забыл сбегать в туалет, удалить из организма остатки арбуза, а я сходил просто так, потому что захотелось — прихватили новенькие полотенца и неведомо как собранную Мариной за такой короткий срок корзинку — «вкуснятины вам положила» — не забыли посадить жако Лёхе на плечо и отправились к реке.

— Как твои дела? — решил маленький оборотень пообщаться с попугаем.

— Que te follen! — продемонстрировала птичка свой билингвизм.

— Хотел бы я понимать, что он говорит, — вздохнул пацан.

— А в городе словари иностранные не продают? — спросил я.

— Английский и японский вроде есть, — не очень уверенно ответил он. — Дорогие поди — у нас все, что с языками связано, дорого. Ой, а ты же английский знаешь! — аж подскочил он. — Может меня научишь?

— Если хочешь, научу, — кивнул я. — Но я же не учитель, мне хотя бы словарь или разговорник нужен. Могу сам что-то типа учебника написать попробовать, но лучше нормальными пользоваться.

— Ты так говоришь, потому что не хочешь, или потому что так и есть? — уточнил он.

— Потому что так и есть, — фыркнул я и улыбнулся маленькому другу. — Мне же все равно делать особо нечего — сижу, скучаю. С речки придем, уроки сделаешь и сразу начнем — алфавит напишу тебе, выучишь.

— Спасибо! — просветлел он.

— Не за что пока, — отмахнулся я.

Так, если «все, что с языками связано — дорого», значит я вполне могу податься в репетиторы! Не здесь, конечно — кто здесь за английский платить станет? — а вот в Скандинавии запросто — там Империя рядом, значит язык кому-то да нужен будет. От открывающихся перспектив перехватило дух — пробои пробоями, но жить с продажи ворованных вещей или за чужой счет мне неприятно. А вот зарабатывать репетиторством — это совсем другое дело!

— Маму жалко, — неожиданно приуныл Лёха. — Одна из-за меня осталась — кто за вдову с ребенком-оборотнем пойдет? Только другой оборотень, я у Юрки как-то спросил, не хочет ли он мне новым папкой стать, а он рассмеялся и попросил больше так не шутить. Это потому что мама старая?

— Не знаю, — соврал я.

Я бы в двадцать два года к «тридцать плюс» вдове с малолетним сыном тоже бы клинья бить не стал. С другой стороны, Марина симпатичнее всех встреченных мной за эти дни относительно молодых женщин — оборотень Игорь, с которым мы по арбузы ходили, например, женат на ровеснице, она не очень. Или это потому, что она беременная, и все «соки» уходят на ребенка в ее животе?

— Ну и фиг с ними, с дебилами! — сплюнул Лёха, метко попав в цветущую на обочине ромашку. — Им же хуже! Она красивая, готовит хорошо, в огороде ни сорняка нету… — подумав, добавил. — Но это потому, что я ей помогаю. Но когда маленький был, она сама все делала, я только дрова колол, пока по ноге не попал нечаянно — во, смотри! — показал едва заметный шрам на голени. — Три дня, пока заживало, она мне топор не доверяла. А теперь ничего, научился!

— Сильно рубанул? — заинтересовался я.

— До кости! — похвастался он. — А, удивляешься? — догадался. — У нас быстро все заживает — хочешь палец порежу, прямо на глазах зарастет? — достал из корзинки американский «мультитул».

— Не надо! — поспешил отказаться я. — Себя резать вообще нельзя!

— Мама так же говорит, — кивнув, убрал меленький оборотень опасную штуку на место. — А мне бы и не больно даже было — у нас болевой порог повышенный. Вот Света недели две назад палец сломала, сама дернула и через час уже как ничего и не было. Даже не плакала, прикинь?

— Ничего себе, — послушно «удивился» я.

Потому уже вообще ничему не удивляюсь.

У моста нас встретил одетый в новенькие джинсовые шорты и красную, старую футболку, Артем:

— Мамка сказала, что это тоже от тебя? — похлопал он по штанине.

— От бати, — с улыбкой покачал я головой и напомнил. — Носи на здоровье, у него денег куры не клюют.

— Спасибо тогда, — улыбнулся он в ответ.

— Передам ему, — пообещал я. — А когда у тебя день рождения?

— Нескоро еще, в конце августа, — вздохнул он.

Так-то чуть больше месяца, но в его возрасте день рождения хочется настолько сильно, что оставшиеся до него дни начинают вредничать и растягиваться до бесконечности.

— Ты мне ничего не дари! — на всякий случай отказался Артем.

— Но Свете-то я на день рождения подарок подарю, — развел я руками. — А значит нужно всем дарить, потому что так будет нечестно. Либо всем, либо никому — это справедливо.

— Если от души — надо брать! — подтвердил Лёха.

Блин, Света же с новым рюкзаком будет в школу ходить, а остальные, как следствие, завидовать. Нехорошо.

— Здорова! — вынырнул из переулочка Колька.

Этот тоже в джинсовых шортах и старенькой футболке.

— С мамкой ругался, — подходя к нам, начал он делиться наболевшим. — Шорты не разрешала надеть — куда, мол, в новых на речку? А я ей — «все равно скоро из них вырасту, а шкафу еще две пары, одна — на вырост. Смысл жалеть?». Вот, шорты отвоевал, а футболку все равно старую надеть заставила — я новые еще долго не перерасту, они на размер больше, говорит — «в город ездить оставь».

— У меня так же было, — покивал Артем.

— Значит так, пацаны, — я помахал рукой, и оборотни обступили меня кольцом. — Я завтра Свете на день рождения рюкзак подарю, с шоколадками.

Ребята сглотнули слюну — шоколада на складе оказалось не так много, поэтому раздают ограниченно.

— У вас дни рождения позже, но в школу ходим вместе. Если у Светы рюкзак новый будет, получится нечестно, поэтому давайте она завтра одна порадуется, мы ей немножечко позавидуем, порадуем ребенка… — пацаны оживленно покивали на «ребенка», типа сами взрослые. — …А послезавтра, прямо с утра, перед школой подходите к нам домой, я вам тоже рюкзаки подарю, чтобы честно было. Но на настоящий день рождения потом с пустыми руками приду.

— Это тоже честно! — подтвердил Артем и протянул руку. — Договорились!

Я пожал руки ему и остальным.

— Скажи, Андрей… — начал Артем, замялся, и я кивнул — продолжай. — Мы вот вчера у вас дома новости смотрели, там старик такой был, политик, ты на него так смотрел… — замолчал.

Конечно смотрел — это же живой и здоровый