Запомни, ты моя - Любовь Попова

пролетали над Украиной, Эстонией и через несколько часов приземлились в Амстердаме. У меня случается приступ дежавю. Этот рейс тот же, что и полгода назад. Вечерний. Тогда мы с парнями сразу пошли в одно из самых злачных мест, где без проблем можно было разживиться запрещенными веществами и «уволить» самых жарких стриптизерш. Ирония судьбы в том, что именно Алена стала самым запрещенным веществом, из-за которого в моей жизни все пошло кувырком.

Говорят, зависимые люди полностью разрушают свою личность ради очередной дозы. Но я даже сейчас чувствовал, что стал лучше. У меня больше нет желания брать от жизни все и ничего не отдавать взамен. Сейчас я просто хочу запереть Алену дома, где угодно, просто смотреть и видеть ее улыбку. Я задолбался бегать по кругу, словно пес за своим хвостом.

Пройдя контроль, замираю, чувствуя в затылке шевеление, словно кто-то за мной наблюдает. Оборачиваюсь, осматриваю пространство, но людей так много, что заметить кого-то конкретного сложно.

— Надо оружие найти, — говорю Камилю, ощущая чужой, тяжелый взгляд. Тем не менее продолжаю двигаться к службе проката. Нужна тачка.

— Это даже не обсуждается. Давно я не держал в руках приличный пистолет.

В это время машин всегда остается в прокате мало, но мы все равно берем себе неплохой фольксваген белого цвета и стартуем в сторону города Атрехта.

Но сначала я невольно заворачиваю в сам Амстердам и проезжаю все знаковые места, которые навсегда оставили след в моей душе и помогли вернуть Алену. Вот тот самый клуб, а вот банкомат, где я снял деньги с международной карты, вот отель, где мы провели ночь, если проехать в сторону еще несколько кварталов, то будет многоэтажка, где она снимала комнату, больше похожую на туалет. Возможно, на том месте все та же дыра, где погиб от взрыва газа ее сутенер.

— Путешествие по лабиринтам памяти окончено? — с усмешкой спрашивает Камиль, проверяя тяжесть пистолета. Мы успели заехать в одно местечко и закупиться. Я же курю, посматривая на реку через лобовое стекло. — Давай я за руль. Ты не в адеквате.

— Все нормально. Пожалуй, привезу потом Алену сюда. Думаю, пройдя этот путь уже в другом статусе, она почувствует себя окончательно здоровой.

— Думаешь, прошлое еще с ней.

— Прошлое всегда с нами. Важно спрятать его в самый дальний угол души и не открывать туда дверь.

— Значит, тебя больше не волнует, что она была проституткой, а ее ребенок не от тебя?

— Нет, уже нет, — медленно произношу, пытаясь найти в себе хоть каплю злости, которую испытывал давеча. Пора двигаться вперед, не оглядываясь.

Камиль хмыкает, закрывает глаза, а я набираю скорость. До Англии еще пятьсот километров. Значит, часа через четыре я увижу свою Алену.

— Разбудишь, когда спать захочешь, — мямлит сонным голосом друг, а я киваю сам себе. Совсем скоро.

Но в момент все мысли вылетают. Характерный звук и нас заносит. Одни взгляд на Камиля и приходит ощущение полной жопы. Особенно, когда машину начинает нещадно крутить, а в глазах от боли в ноге и голове темнеет.

Глава 37. Никита

— Твоему факелу срочно нужен душ. Пойдем, я все проконтролирую, — проговорила Алена со сладкой улыбкой. Хотя секунду назад я был уверен, что и на этот раз получу отказ.

Но нет, она уходит в ванную, маняще постукивая пальцами по косяку двери, за которой скрывается.

Сейчас мне кажется, стань Алена внезапно самкой богомола я бы все равно стряхнул с себя труселя и помчался за ней.

И плевать, что дальше.

А дальше дыхание перехватывает, потому что эта чертовка уже без одежды, светит своими песочными часами. Нагнулась над ванной и регулирует воду. Отвратительно крошечная ванная, дебильные желтые занавески. Нет места для маневра, для настоящей прожарки, фантазии о которой мешали мне спать. Но, будем честны, в моем воображении Алена не была беременна. А сейчас мне и на это наплевать. Сейчас я бы согласился и на коморку Гарри Поттера, только бы поскорее факел вернулся в свое законное место.

Рука сама тянется к паху, словно это может напряжение снять. Словно рядом с Аленой может вообще что-то помочь снять напряжение, кроме секса.

Долгого, жесткого, влажного и обязательно с громким обозначением кульминации. Чтобы Алена кричала. Чтобы захлебывалась моим именем.

— Бля, Ален, какая у тебя задница, — и это самое мягкое, что хочется сейчас сказать. Обрадовалась бы она, скажи я что ли более грубое?

— Да, я поняла, как она тебе нравится, когда ты мне подарил пробку.

Было дело, виноват.

— До сих пор дуешься на это? — подхожу я, со стыдом вспоминая тот эпизод. Но стыд не мешает фантазии разыграться и первое, что я делаю, это ласкаю пальцами. Готова. Всегда готова для меня, но так долго мурыжила. Теперь не отвертишься, теперь я отыграюсь за каждую мозоль на ладони.

Чуть наклоняюсь, ставлю руку на край ванны и целую изогнутую спинку, чувствуя, как в груди закипает лава, делая кровь почти густой, а сердце уже дымится, подрагивая на каждый удар сердца.

— Нет конечно, — удивляет она и вдруг я получаю струю теплой воды прямо в лицо. Отплевываю, уже хочу сматериться на этот детский сад, но смех Алены настолько заразительный. Настолько сладкий, что я просто сам улыбаюсь как дурак, наслаждаясь близостью любимой. Рядом с ней, словно на пасеку медовую попал, собрал все самое вкусное и отнес за стол, чтобы полить медом любимые блины. Она как вкус детства, справленный фантазией подростка. Она как мечта, сошедшая со страниц воображения. Она как женщина мечты, только лучше.

Горло стягивает желанием, сознание туманится, мыслить разумно уже не способен, только схватить любимое лицо пальцами и попробовать этот чудесный смех на вкус.

Язык скользит по все еще подрагивающим от смеха губам, но стоит мне проникнуть в рот, как Алена замирает, обвивает руками мою шею и уже не смеется.

Теперь она только постанывает, посасывая мой язык, вынуждая воображение разыгрываться все сильнее, а руки двигаться все ниже, пока пальцы не сжимают упругий зад.

Как часто я в голове