Песнь нефилимы (СИ) - Тартикон Мансатар

Ждать пришлось довольно долго. По прикидкам Сероглазого — около часа. Аборигены напрочь продрогли под пронзающими порывами ветра и старались сжаться в максимально плотное кольцо. Наконец над крарэ появилась большая стая ящеров и уверенно направилась в их сторону.

Как-только первые лапы рептилий коснулись земли, Сероглазый сделал шаг вперед и поднял руки в замысловатом приветствии, тщательно выговаривая слова на довольно сложном, гортанном урутимбу:

— Да не столкнетесь Вы с Бурей на Вашем, усеянном щедрыми россыпями Звездной Пыли, пути! А Мать будет здорова и полна сил!

Довольно толстый и неуклюжий уру тяжело спрыгнул со своего ездового животного и в ответ поднял руки:

— Долгих Лун, Великий Отшельник Сероглазый. Пусть твои клыки всегда остаются белоснежными и острыми, а взгляд ясным! Не каждый день доводится услышать такой славный слог урутимбу от урдонтца! Среди уру меня знают, как Джара-Уту-Уру-Крарэ-Такара-Урук-Мба. Прими этот дар, как знак благосклонности нашей Матери и как приглашение познать гостеприимство Крарэ-Такара-Урук-Мба, и милость мудрой Сарууки-Дими-Уру-Крарэ-Такара-Урук-Мба! — с этими словами Джара-Уту, протянул ладонь на которой лежала небольшая стеклянная колба со звездной пылью.

Немного ошарашенный таким развитием событий, Сероглазый взял колбу и на секунду задумался. Нужно было срочно преподнести ответный дар первому советнику. И высокий дар. Заявленный титул "Уту" означал не только то, что Джара является буквально правой рукой дими-уру. Но и то, что он входит в многочисленный гарем доминирующей самки. И входит на приоритетной основе. Значит с его мнением, хоть и самца, дими-уру считается. И преподнести сейчас неправильный и недостойный дар — означает сразу испортить дальнейшее переговоры.

— Протяни свою руку Джара-Уту-Уру-Крарэ-Такара-Урук-Мба! — нарочито торжественно произнес Сероглазый, делая решительный шаг вперед.

Морда Джара абсолютно не выражала никаких эмоций, так как была скрыта за толстой металлической маской. Сероглазый взял руку советника и сложив нехитрую мудру, прислонил свой перстень Отшельника к запястью. Прожигаемая каленым железом плоть Джара противно зашипела, навсегда запечатляя в себе личный символ Сероглазого. На честь советника — он даже не дрогнул, молча приняв дар.

— Теперь, стоит тебе лишь прикоснуться к этой метке и произнести вслух мое имя — я буду обязан явится и помочь в любом прошении с которым ты ко мне обратишься! Пользуйся этой возможностью с умом Джара-Уту-Уру-Крарэ-Такара-Урук-Мба! Лишь когда вопрос будет стоять о твоей жизни! Ибо, если ты меня призовешь по пустяку — мой гнев будет неудержим! — нацепив на морду максимально суровое выражение, прорычал Сероглазый глядя в ярко-синее глаза советника.

— Твой дар велик, как и твои деяния! Я с честью понесу твою отметину и твое имя! — Чуть дрогнувшим голосом произнес Джара. — Теперь же, прошу проследовать за мной. Твоего схиаба мы взять не сможем. Уж больно мы наслышаны о нраве этих существ. Пусть следует за Матерью. Твои же спутники, как и ты, приглашены вкусить гостеприимство Крарэ-Такара-Урук-Мба и милость мудрой Сарууки-Дими-Уру-Крарэ-Такара-Урук-Мба!

Сероглазого начинало изрядно раздражать это катание шерсти и чересчур длинные имена и титулы. Коротко кивнув советнику, он подошел к Ибрису и прошептал ему на ухо, так чтобы Джара случайно не услышал:

— Скажи своим пусть усаживаются на ящеров по-одному позади уру и крепко держаться. На вонь старайся не обращать внимание. Это, так сказать, издержки местного гостеприимства. Когда прилетим в крарэ — держитесь рядом со мной и будьте наготове. Ты понял, что я сказал?

***

Старая дими-уру ненадолго задумалась. Потом окинула аборигеном оценивающим взглядом и наконец сказала:

— Только из-за того, что ты Великий Отшельник, я дам за каждого из них по полторы матр пыли. Это мое последнее слово.

— Они не продаются, — все также спокойно ответил Сероглазый, как и предыдущие пять раз. — И это мое последнее слово.

— В твоих словах нет ни почтения, ни уважения! Мудрая Сарууки-Дими-Уру-Крарэ-Такара-Урук-Мба оказала тебе неслыханную честь! Не каждый катор имел честь лицезреть ее лик и внимать ее мудрым речам! — Из многочисленной толпы, окружающей дими-уру, вперед шагнул внушительного размера самец. Внушительного, как для уру. Сероглазому он с трудом доставал до груди. Закончив говорить он показательно положил руку на рукоять короткого клинка.

— Закрой свою пасть и вернись на место. — тихо произнесла Сарууки. Затем перевела взгляд на Сероглазого:

— Я всегда получаю то, что хочу. Мы продолжим разговор завтра. А пока отдыхай и думай. Впереди долгий путь.

Сероглазый кивнул и ни говоря больше ни слова вышел из зала. Вонь дурманила его голову. На выходе ему вернули оружие и пояс с биджами. Следом из зала вышел Джара:

— Следуйте за мной, — бросил он коротко.

Проходы были узкие и Сероглазый с трудом в них протискивался то и дело задевая торчащие доски, камни и облезшую глину. Крарэ, что снаружи, что внутри, казался грудой беспорядочно набросанного хлама. Будто ураган подхватил небольшой каптон, тщательно все разломал, затем перемешал и выплюнул на урука.

Чем дальше они пробирались, тем неряшливее становилось окружение. Наконец Джара остановился у небольшой двери и распахнул ее. На удивление, комната разительно отличалась от коридоров. Стены были идеально ровные и выкрашенные в белый цвет с двумя окнами из толстого стекла. На потолке висело несколько кристаллов, источающие мягкий свет. Пол устилали многочисленные пестрые ковры на которых стояли роскошные ложа, заваленные подушками и шкурами. На стенах в разнобой висели богатые гобелены, картины, щиты и знамена. Сероглазый усмехнулся — такой безвкусицы он давненько не встречал. Будто попал в лавку безумного торговца, который скупал все, что поярче да побогаче.

— Располагайтесь. Еду и питье Вам скоро принесут. Из лежбища выходить нельзя. До Высокого Перевала пять дней пути. Как раз мы проверим не заняты ли Поля на которые ты нам указал. Если же они истощены или окажутся выработанными — нам предстоят очень длинные переговоры. — многозначительно сказал Джара.

Сероглазый молча кивнул, затем развернулся и резко ухватил советника за голову:

— Слушай меня внимательно Джара-Уту. Если еще раз из твоего или любого другого вонючего рта я услышу хотя бы далекий намек на угрозу мне или им, — Отшельник кивнул головой в сторону аборигенов, понемногу усиливая давление пальцев, — после Вас не останется даже маленькой кучки золы. Моя метка на твоей руке — уже достаточная плата. Еду и питье мы примем с большой благодарностью. Подумай над моими словами. Затем бери своего лучшего торговца и приходи. Всегда приятно скоротать путь за торгом и приятной беседой. — полуулыбнувшись добавил Сероглазый, отпуская голову советника.

Джара с хрипом вдохнул воздух, его глаза гневно блеснули, но он быстро взял себя в руки и поклонившись вышел из комнаты прикрыв за собой дверь.

— Спокойно нам уйти не дадут. — пробурчал Сероглазый себе под нос. — Хотя, может оно и к лучшему. Что-то они слишком высоко взлетели в своей кажущейся незаменимости. Совсем мозги прогнили от пыли и амаяра, краев не видят… Придется, видимо, им немного подрезать крылья… Ибрис, ну, чего замерли? Располагайтесь. — Махнув лапой на диваны, рыкнул Сероглазый.

— Да, бижак.

— Ибрис. Тошноту или головокружение чувствуешь?

— Нет. Все хорошо.

— А остальные? Спроси. — отдал указание Сероглазый, спохватившись, что даже небольшие выделения амаяра из тела урука могут безвозвратно повлиять на аборигенов.

— Все хорошо, бижак. — улыбнулся Ибрис. — Наши тела с детства пропитаны соком дирама, нашего священного древа. Поэтому нам не страшны ни яды, ни отравы. Тело сразу выведет все через талку. — Ибрис указал пальцем на руку. — Не знаю, как сказать на общем.

— Кожа.

— Ко-жа. — медленно повторил абориген по слогам. — Твоя кожа отличается, бижак. — Ибрис кивнул, взглядом указав на мохнатую лапу Сероглазого.