Уинстон Спенсер Черчилль. Защитник королевства. Вершина политической карьеры. 1940–1965 - Уильям Манчестер

Если операция «Морской лев» по многим причинам вызвала ужас у Верховного командования кригсмарине, то практически по тем же причинам она вселила надежду Черчиллю. Только для высадки первой волны на таком широком фронте требовалось 1722 баржи, 1161 моторная лодка, 471 буксир и 155 транспортов. Редер заявил, что это невозможно. Если бы даже удалось собрать такое большое количество судов и попытаться предпринять высадку войск на широком фронте и в крупных размерах, то вся экспедиция может быть потоплена англичанами во время переправы. Кроме того, сказал он, это подорвет экономику Германии, так как изъятие такого числа барж и буксиров расстроит всю систему перевозок по внутренним водам, от работы которой в значительной мере зависит экономическая жизнь. Он предложил использовать более узкий фронт десантирования и в меньших масштабах, чтобы минимизировать риск для флота. Генеральный штаб отклонил его предложение. В такой операции, объяснил Цоссен, немецкие солдаты могут не устоять против защитников острова.

На самом деле не было необходимости урегулировать разногласия между родами войск. Черчилль был прав, когда во время встречи в Бриаре сказал, что решающий момент наступит, когда Гитлер бросит свою авиацию на Великобританию. И он должен был наступить. Противник не станет пытаться переправляться через Канал, пока его военные самолеты не станут полновластными хозяевами дневного неба над Великобританией. Верховное командование вермахта понимало это. В документе, озаглавленном Die Weiterfuhrung des Krieges gegen England («Продолжение войны против Англии»), Йодль отметил, что «высадка в Англии может реально рассматриваться лишь после того, как германские военно-воздушные силы завоюют господство в воздухе»[339].

Прежде чем вторгаться в Англию, Гитлеру «нужно уничтожить английский военно-воздушный флот в пределах радиуса действия наших истребителей или хотя бы заставить его отступить на базы, расположенные в Средней Англии». Герман Геринг объявил, что у люфтваффе изменилось мнение; они могут это сделать, сказал он, причем без особых усилий.

В схватке, позже получившей название Битва за Британию, Черчилль представлял себе ожесточенную борьбу на побережье между пехотинцами под руководством адмиралов и генералов при поддержке бронетанковых войск и флота. Едва ли кто-либо задумывался о проблемах воздушной войны. Профессиональные летчики, конечно, являлись исключением, но их знания ограничивались воздушными боями 1914–1918 годов – поединками между людьми, управлявшими бипланами, изготовленными из дерева и ткани, и слушавшими свист ветра в проводах. Не вызывало сомнений, что предстоящий поединок будет намного сложнее. Однако самые влиятельные в этой области между войнами люди – Джулио Дуэ в Риме, лорд Тренчард в Лондоне, Уильям Билли Митчелл в Вашингтоне[340] и Герман Геринг в Берлине – сделали неправильное предположение.

Они считали, что победа будет за военно-воздушными силами тех, кто первым начнет непрерывные массированные бомбардировочные атаки. Исходя из этого, люфтваффе сровняли с землей испанские города, итальянцы – эфиопские деревни, японцы – китайские города. Министерства авиации объяснили своим правительствам, что нет защиты от нокаутирующей бомбардировки с воздуха.

Стэнли Болдуин, выступая в парламенте в ноябре 1932 года, заявил, что нет никакой защиты против «воздушного террора». В эмоциональной речи, нехарактерной для него, он сообщил свое мнение палате общин и, следовательно, стране: «Я думаю, надо… чтобы обыватель понимал, что нет на земле такой силы, которая защитила бы его от бомбежки. Независимо от того, что ему говорят, бомбардировщик всегда достигает цели. Единственная защита – нападение, а это значит, что придется убивать женщин и детей быстрее, чем враг, если вы хотите спасти себя»[341].

Этого мнения придерживались и после падения Франции. Даже Черчилль считал, что победа зависит от наступательных действий авиации. 8 июля он сказал Бивербруку, что «единственный верный путь» к победе через «бомбардировки Германии». Речь шла о военных объектах. Не принимая в расчет чудовищный тезис Болдуина относительно убийства женщин и детей, разработчики военных планов сосредоточили внимание на военных предприятиях, электростанциях, сталелитейных заводах, сортировочных станциях и т. п., а не на жилых районах[342].

Военно-воздушные силы сыграли решающую роль в разгроме Польши, но после падения Варшавы уделялось мало внимания способам отражения воздушных ударов. Во время странной войны стратеги Королевских военно-воздушных сил, следуя теории, изложенной Дуэ в его футуристической книге «Война 19… года», предложили направлять флоты бомбардировщиков против промышленных объектов Рурской области. К их досаде, правительство его величества запретило неспровоцированные рейды в дневное время. Сбрасывали пропагандистские листовки над рейхом, в которых британцы обещали уничтожить немцев, но даже из этого не вышло ничего хорошего; бомбардировщики, без сопровождения истребителей, понесли такие тяжелые потери, что от этих рейдов пришлось отказаться. В ночь с 15 на 16 мая, когда танки Гудериана, захватив Седан, двинулись в направлении устья Соммы, сто британских бомбардировщиков совершили налет на промышленные объекты в Рурской области. Официальная история Королевских военно-воздушных сил подтверждает, что бомбардировщики «не достигли ни одного из своих объектов». Экипажи, не обнаружив цели, сбросили бомбы и вернулись в Англию. Это должно было заставить маршалов остановиться и подумать. Но, по словам А.Дж. П. Тейлора, они продолжали считать, что с помощью «бомбардировки, без поддержки с земли и с моря, можно выиграть войну»[343].

Мало внимания уделялось сопровождению бомбардировщиков эскортами истребителей, и на то были причины: и британским, и немецким истребителям не хватало дальности полета для сопровождения бомбардировщиков на расстояние 1000 миль. Максимальная дальность и тех и других составляла 300–400 миль, то есть 150–200 миль туда и 150–200 миль обратно. Они могли находиться в воздухе приблизительно 90 минут, поэтому не имели возможности долетать до границ противника, не говоря уже о том, чтобы сопровождать бомбардировщики. Никто из командования бомбардировочной авиации не рассматривал возможность того, что Германия разгромит Францию и Бельгию, захватит их аэродромы – некоторые всего в 100 милях от Лондона – вместе с бомбардировщиками, пикирующими бомбардировщиками и истребителями. Хотя в конце 1930-х командование Королевских ВВС было уверено, что бомбардировщики – верный путь к победе и, следовательно, истребители играют второстепенную роль, не все разделяли это мнение. В 1937 году член кабинета сэр Томас Инскип, признавая неопровержимый факт, что нацистская Германия выигрывает в гонке бомбардировщиков, утверждал, что на самом деле это не имеет значения. «Цель наших военно-воздушных сил, – сказал он, – не в том, чтобы раньше нанести сильный удар, а чтобы помешать немцам победить нас». Другими словами, Королевским ВВС надо не побеждать, а просто избегать поражения. Для этого им нужны истребители. Министерство ВВС, потрясенное его высказыванием, было категорически против, но премьер-министр согласился с его доводами, и, к счастью для Британии, член Совета по делам авиации, главный маршал авиации, сэр Хью Даудинг был того же мнения.

Оглядываясь назад, «зануда» Даудинг – как называли его летчики – был настоящим героем Битвы за Британию, хотя его современники не спешили соглашаться с этим. Одна из причин крылась в тяжелом характере этого человека. Начиная с Трафальгарского сражения британцы ожидали, что их военными героями будут Нельсоны, а Даудинг был далек от их представлений. Высокий, худой, сдержанный, любитель изучать птиц в естественных условиях, вдовец, чья карьера пострадала от бестактности, оригинальных взглядов и полнейшего отсутствия умения вращаться в обществе. То, что он увлекался спиритизмом и был вегетарианцем, только усиливало мнение летчиков, что он человек со странностями. В середине 1930-х его возраст – во время Первой мировой войны он был на десять лет старше германского воздушного аса фон Рихтгофена – давал ему право занимать самый высокий пост в Королевских ВВС, начальника штаба, но его коллеги маршалы отказали ему в этом. Они, наоборот, отвели ему второстепенную роль, или им так казалось, назначив командующим истребительной авиацией. Если война будет выиграна в результате воздушных бомбардировок, а они рассматривали только такой вариант, то истребителям достанутся крохи славы[344].

Не обращая внимания на них и их стратегию, Даудинг упорно преследовал свои цели. В своем штабе в Бентли-Прайори, особняке XVIII века в готическом стиле, расположенном в пригороде Лондона, он занимался организацией противовоздушной обороны страны, созданием системы аэростатного заграждения Лондона, руководил заменой истребителей-бипланов на монопланы, оснащенные двигателями Rolls-Royce V-12 Merlin, и сделал первые, исторические шаги в использовании в военных целях радиопеленгаторов, или радаров, как позже их назвали американцы.