Грустничное варенье - Елена Вернер

– Нет. Он у тебя хороший.

– Он у меня блаженный. Раньше думала, мне это за грехи молодости. Как наказание. А теперь смотрю на него и понимаю, что наоборот. Он ведь не всегда таким был, в шесть лет энцефалитом переболел. Клещ укусил… Другой бы вырос, женился, уехал. Еще хуже – спился бы. А Владик со мной навсегда, никогда не бросит. Навсегда малышом останется. Других ведь детей у меня не будет, застудилась на трассе, – Вера невесело усмехнулась. – Издержки профессии, штаны-то не наденешь, а зимой морозяка.

– А кем ты работала? – не поняла Лара.

Вера покосилась на нее, потом закатила глаза:

– Ну ты даешь, подруга. С Луны ты, что ли, свалилась… Говорю же, на трассе. Неужто тебя еще добрые люди не просветили на мой счет?

Лара уловила сиреневатый Верин стыд, и только тут сообразила. Спросила робко:

– Так, значит, нет никакого отца-летчика?

– Каждому нужно во что-то верить. Правда ведь не всегда на пользу. Верит Владька в летчика – и дай бог.

Пока Вера споласкивала волосы и пена утекала в щели пола, Лара украдкой оглядывала ее белое, крепкое тело. Чувствовала себя обывательницей, но не могла не смотреть: обычные женщины всегда испытывают интерес к проституткам. Презирают, называют их продажными и жалкими, но ни одна из них не отведет взгляда, пока не осмотрит все детали облика девушки с трассы. Однако Лара не замечала ничего особенного, прежнее занятие не оставило на теле знакомой никаких видимых следов, никакого клейма. Удивительно, что Вера вообще заговорила с ней об этом. Перед Ларой стояла все та же деревенская женщина, управляющаяся с большим хозяйством, без сетований и жалоб, но с любовью воспитывающая умственно отсталого сына и в позапрошлом году похоронившая одного за другим обоих родителей. Не озлобленная, не желчная и уж тем более не порочная.

Лара думала о своей сестре. И присутствие этой женщины вдруг влило силу и отвагу в ее кровь. А может быть, все дело в опаляющих шлепках березового веника, которым Вера от души отхлестала узкую Ларину спину.

Егор ушел сразу после ужина. «К Марине», – екнуло сердце. По телу еще бродил тяжелый банный жар, и, когда Лара задремала, ей чудились голые тела: плотная Вера, грациозная Лиля, сытная Марина. И Егор, улыбающийся лукаво и ослепительно, как победитель, выигравший обманом.

Проснувшись в темноте, Лара нащупала телефон и включила подсветку – половина десятого по московскому времени, значит, здесь уже полвторого. Матрас Арефьева многозначительно пустовал. Ворочаясь так, что одеяло коконом обматывалось вокруг ее холодеющих ног, Лара уговаривала себя, что Егор взрослый мужчина и волен делать все, что угодно. Развлекаться как ему угодно. В сущности, он ведь вчера определил, кто она для него – попутчица. Ведь правда, через два дня, если ничего больше не случится, они доедут до Байкала. Этот исход некогда казался ей более достижимым, чем сейчас, когда от пункта назначения их отделяло полтора дня пути. Скоро все закончится. Какая-то часть ее бормотала, что ведь есть и дорога домой, и она будет ничуть не короче. Но все это было не так важно, как зияющий пустотой матрас, приготовленный для Егора – и игнорируемый им. Но не ею. И это причиняло боль. Как невозможно не думать про белых слонов, если тебе повелели про них не думать, она не могла выбросить из головы видение Егора и Марины, там за порогом, где-то в темноте неподалеку, конечно, сливающихся в самом неправдоподобном и самом вероятном действии на земле – а что же им еще делать этой ночью? Ларе хотелось встать, распахнуть окно и прислушаться, но она просто не имела права. И с каждой минутой ей становилось только хуже.

Но утром разбудил ее именно Егор. Он щекотал ей нос ее же прядью волос. Лара открыла глаза и чихнула. Егор улыбнулся и вышел, еще до того, как она вспомнила ночные терзания.

Завтракал он как ни в чем не бывало, ни неловкости, ни смущения, в таком приподнятом настроении, что было тошно смотреть, и выскочил во двор прежде, чем Лара допила чай. Из открытого окна тянуло еще прохладой – дни здесь были жаркие, а ночи студеные.

– Ну как, успел? – Маринин голос с зазывной хрипотцой не узнать было невозможно. Лара застыла, обхватив обеими ладонями чашку в тщетной попытке согреться.

– Да, все сделал, – отозвался Егор. – Спасибо за помощь, без тебя я бы не справился.

– Помощь… всего-то тканью поделилась. Покажешь, как получилось?

– Пойдем с нами, сама все увидишь.

– Пойду… – Марина помолчала, а когда заговорила, голос стал глуше и насмешливее. – Значит, сестра? На сестер так не смотрят. А если и смотрят, то потом за такое сажают. Если мне не изменяет Уголовный кодекс…

– Она двоюродная.

– Ну-ну. Если тебе так легче. Хороший ты мужик, Егор…

– Да и ты хорошая.

– А что толку…

По паузе Лара поняла, что Марина вздохнула, махнув рукой, и этим окончила разговор. Лара метнулась в другую комнату, и не зря: Арефьев заглянул в окно снаружи:

– Лар, ты здесь? Выходи, и Владика с собой возьми!

Теряясь в догадках, они вышли за калитку, позвав и Веру. На небе еще дремала опаловая мгла, подсвеченная слабым солнцем, как сквозь матовое стекло.

Егор не мог сдержать улыбку предвкушения. В руках у него было что-то огромное и плоское, завернутое в тряпку из старой простыни. Лара совсем продрогла, он заметил это и накинул ей на плечи свою толстовку, впитавшую оживленный жар его тела. Для этого ему пришлось передать таинственный предмет Марине, и Лара раскололась надвое, на признательность и обиду. Да кто ему эта женщина? Судя по разговору, все-таки не любовница, тогда откуда такое доверие? В чем она ему помогала?

Лара брела вслед за остальными, к поляне за колокольней по ту сторону от кладбища. На все расспросы Егор только качал головой и твердил о сюрпризе и о том, что скоро они все увидят сами.

На поляне он остановился. Обвел всех присутствующих ясным взглядом и присел на корточки перед Владиком, так что тот оказался намного его выше.

– Владик, у меня есть для тебя подарок.

– У меня сегодня день рождения? – насторожился паренек и беспокойно оглянулся на мать.

– Нет, – Егор тронул Владика за локоть, возвращая к себе его внимание. – Просто мне хочется познакомить тебя с другом. Теперь он будет твоим. Ты можешь научить его летать.

Владик выпучил глаза, улыбнулся недоверчиво:

– Я не умею…

– Он пока тоже. Но с твоей помощью научится. Сегодня, сейчас. Только вот он не сможет летать с колокольни, как тебе хочется научиться. С колокольни он упадет и сломается. Запомни это хорошенько. Такие, как он, взлетают только с земли.

Говоря это, Егор глядел на Владика серьезно, а произносил слова веско, так, чтобы каждое впечаталось в память. И разворачивал тряпку, пока она наконец не упала в траву. И в руках у него остался огромный, желто-зеленый, как попугай в экваториальных лесах, воздушный змей.

Лара тихо ахнула. Владик смотрел на змея пристально, очевидно не сразу осознав, что это такое. Егор затаил дыхание.

– А я зна-аю! – протянул парнишка через несколько секунд, и на его губах, крупных и ярких, словно у героя пластилинового мультфильма, заиграла улыбка. Он громко выкрикнул:

– А я знаю, знаю! Это воздушный змей!

Владик выхватил подарок из рук Егора и, прижав его к груди, понесся по поляне. Егор со смехом бросился догонять его.

Пока они вдвоем учились запускать змея, пока диковинное существо оживало, падало, пикировало и ловило ветер парусиновыми крыльями, пока Владик издавал нечленораздельные вопли восторга и досады, катался по земле, приминая ароматный донник и пачкая спину пыльцой, Вера, Лара и Марина застыли у колокольни. Они не смотрели друг на друга, не искали подходящих слов. Они молчали.

И наконец змей взмыл в воздух, высоко, свободно, безмятежно. Утренняя мгла истончилась, не сдерживая больше горячий летний свет, и он заполонил собой все, так что защипало глаза.

Прощание заняло совсем немного времени. Егор и Лара больше не принадлежали Гагавке, снова плененные большой дорогой. Митяй крепко пожал Арефьеву руку и хлопнул по плечу, отмочив рискованную шутку, Марина улыбнулась с затаенной грустинкой, Вера обняла обоих, крепко, с неожиданной порывистостью. Ее глаза все еще сухо и лихорадочно горели на побледневшем лице.

Владика совершенно невозможно было оторвать от воздушного змея. Они моментально срослись. Даже провожая Лару и Егора, он переводил взгляд со змея на поляну и обратно, и чуть не подскакивал от нетерпения.

– У меня теперь нет времени на тебе жениться, – признался он Ларе тихо, когда та поцеловала его в лоб. – Хорошо?

– Хорошо, – засмеялась она.

После заминки, которую заметил, конечно, только Арефьев, Лара забралась на переднее сиденье и торопливо пристегнулась, словно боясь передумать. Джип выехал из сарая, Егор на прощание коротко нажал на клаксон, и Лара помахала в окошко. Вера и Марина смотрели им вслед, а Владик какое-то время бежал за машиной, размахивая одной рукой, а второй крепко прижимая к туловищу зажатого под мышкой попугаечного змея. Но вот он тоже отстал, а вскоре и вся деревенька, подковой лежащая у темного лесистого холма, пропала вдалеке.