Злая, злая планета - Николай Алексеевич Гусев

– Я иду с вами. Ребёнка занесём Эммерсу.

Спорить было бесполезно, мы и не стали. Элиафе, в своём коричневом платье до пят, с длинными рукавами и капюшоном, пошла впереди, неся ребёнка. Оставив малыша на попечение друзей, мы пошли к океанологической станции. По пути к нам присоединился Анри, с виноватым видом объяснивший, что передал пост Батисту, у которого нога болит. Александр и Петер уже были на пирсе с кучей водолазного оборудования. Элиафе вышла к пристани, опустилась на корточки и коснулась рукой поверхности воды.

– Кто поплывет за ними? – Спросила она.

Я было задумался, но вдруг меня осенило.

– Эй, Пит! Что ты там говорил насчёт Мари?

Он сразу все понял и был таков, только в воздухе повис его возглас: «я сейчас!»

Вскоре он вернулся и вёл за руку Мари, сжимая её шестипалую ладонь в своей. Мари поздоровалась с нами, тряхнув светлой головой, метнула в меня взгляд лучистых голубых глаз.

Я протянул ей акваланг, приветливо улыбнувшись.

– Мы будем искать утонувший корабль, – сказал я, обращаясь к ней. – Ты поплывешь впереди, поведёшь нас. Сделай так, как скажет тебе Эли.

Тем временем, Элиафе спустилась по каменным ступеням к самой воде и вдруг тонко, пронзительно засвистела или запела, трудно сказать, и странный гортанный крик её, подхваченный ветром, полетел над морем далеко-далеко.

Не прошло и минуты, как рядом с пристанью вынырнули из под воды, с радостным визгом, два дельфина. Они подплыли к протянутой руке Элиафе, и стали тыкаться в неё мордами, а она стала гладить и ласкать их. Потом она что-то шептала им, приблизив голову к самой морде одного из дельфинов, достала из складок платья что-то белое, похожее на кубики рафинада и дала дельфинам есть. Они отплыли от неё и принялись кувыркаться и прыгать в воде, радостно визжа. Элиафе повернулась и поманила Мари к себе. Та пошла к ней.

– Знаешь Буна? – Спросила она.

– Конечно, знаю, – улыбнулась Мари. – С белым пятнышком над глазом. Он мой лучший друг.

– Верно. Он вожак. Он поведёт вас к кораблю. Мари, когда сойдёшь в воду, садись на Буна. Остальные держитесь крепче за плавники его друзей. Поездка будет быстрой.

Элиафе поднялась, что-то протяжно крикнула дельфинам, на неведомом наречии, но те её отлично поняли и разразились счастливым кудахтаньем, принявшись подпрыгивать и бить плавниками о воду. Наблюдая за всем происходящим, мне оставалось только дивится, сколько всего я не знаю о мире.

Я помог Мари надеть баллон, застегнул лямки. Мы надели ласты и по очереди нырнули в воду. Я почувствовал, что в меня ткнулось что-то холодное, мокрое и гладкое, и увидел дельфинью морду, глядевшую на меня умильными глазами. Дельфин сам подплыл под меня, так что мне оставалось только взяться за плавник и он сразу же понёсся вперёд, почти у самой поверхности, иногда подпрыгивая над волнами, как самый совершенный водный скутер. Я сразу потерял направление и мне сложно было сказать, куда дельфин плывет.

Вскоре он неожиданно нырнул, глубина под нами была большая, несколько минут мы погружались, а потом я увидел на сумеречном дне какую-то тень, силуэт. Я понял, что это и есть затонувший космический корабль, но приближаясь к нему, заметил, что он гораздо меньше, чем показался мне в прицеле деструктора.

Это не бомбардировщик, хотел крикнуть я, но вспомнил, что нахожусь под водой.

Это был шаттл.

Догнав остальных, я увидел, на что они смотрели – мой выстрел пришёлся в правый борт шаттла и в нем зияла огромная пробоина. Было повреждено крыло, правый стабилизатор, кабина, несомненно, была затоплена. Спасать этот корабль не имело никакого смысла – он никогда больше не полетит в космос, и здесь, на мутном дне, в заросшем водорослями иле, он нашёл свою могилу.

Что ж, попытка не пытка. Делать здесь больше было нечего, и я махнул рукой ребятам, приглашая возвращаться. Мы двинулись к поверхности, но вдруг меня неожиданно что-то сильно толкнуло вбок. Я резко повернулся и увидел дельфина.

– Эй, ты чего? – Воскликнул я.

Но дельфин продолжил мягко подталкивать меня мордой.

– Ладно, – сказал я и решил послушаться его.

Дельфин толкал меня обратно к кораблю. Я увидел маленькое белое пятнышко над его правым глазом.

– Чего ты хочешь, Бун, корабль погиб, там ничего нет!

Едва я это сказал, как меня озарила простая мысль:

Экипаж! Дельфин хочет сказать, что на борту есть выжившие!

Я стремглав ринулся обратно, а моя команда, внимательно за мной наблюдавшая, поспешила следом. Кислород уже кончался и надо было торопиться. Осторожно забравшись в пробоину, мы зажгли фонари и стали пробираться к кабине управления через разрушенный отсек.

Мы обнаружили в кабине всего двух сиксфингов, одного на месте командира, другого в кресле второго пилота. Мы обыскали корабль, но больше не нашли ни одного члена экипажа. Оба уцелевших были в скафандрах для открытого космоса, в которых кончился кислород и система погрузила пилотов в гибернацию, но они были живы и, судя по всему, здоровы. Режим гибернации мог действовать две недели, если система не могла получить кислород из окружающей среды. Но космонавты находились в воде и вряд ли им что-то грозило до тех пор, пока в скафандрах не сели бы батареи. А за это время они двадцать раз бы очнулись.

Дружными усилиями мы извлекли пилотов из кабины, Анри не без труда удалось разблокировать внутренний люк шаттла. Дельфины кружили вокруг нас, не уходя и когда мы вытащили космонавтов, они подплыли к нам, чтобы помочь. Это было кстати, и мы вскоре добрались до берега, не забыв поблагодарить наших добрых, смеющихся помощников.

На берегу мы отнесли пришельцев в медицинскую палатку и принялись возвращать их к жизни. Ребята-медики выгнали всех посторонних, мы разошлись кто куда, но вскоре меня нашёл Анри и с потерянным видом предложил идти с ним, сказав, что космонавты пришли в себя, и что Кирсанов собирает руководство.

– Кто эти пилоты? – Спросил я. – С какой стати нам с ними говорить? Они теперь военнопленные.

– Сам увидишь, – буркнул Анри. – Они не простые военнопленные. Пошли, нас ждут.

Я вошёл в палатку и застал там всех руководителей штаба.

Юля стояла в тени у входа, рядом с двумя девушками-медиками; Кирсанов и Александр сидели на раскладных стульях у дальней стены, рядом с умывальником и шкафом с медикаментами; Дима стоял у окна, в изголовье двух сдвинутых операционных столов. На столах лежали пилоты, в скафандрах, но без шлемов, с подложенными под голову подушками. Анри прошёл к окну, я