Средневековые тюрко- и монголоязычные номады и их потомки на Руси, в Российской Империи, странах Запада и Казахстане - Рахметолла Рахимжанович Байтасов

У кабардинцев и черкесов есть имя Тазрат (Тэзрэт){162}.

В начале 1588 г. в Москву прибыл сын старшего кабардинского князя Казбулата Айдаровича — Куденек и сын Темрюка — Мамстрюк, которые от «всей Черкасской Кабардинской земли» просили «для их обороны от Турсково и Крымского на Терке город поставити»{94}.

У кабардинцев и черкесов есть имя Мамсрюко (Мамсрыкъуэ).

Различные источники сообщают о тюркоязычии черкасов.

Англичанин Джером Горсей пишет, что после женитьбы на княжне Марии Темрюковне Черкасской «Могущество царя усилилось не только в результате завоевания царств, называемых Казань и Астрахань, и пленения большинства их князей и наиболее храбрых их полководцев, но также вследствие упомянутого брака, принесшего ему власть и силу этих татар, более стойких воинов, чем они сами; этих татар он использовал также для подавления и усмирения тех его князей и бояр, кто, как он полагал, был недоволен и бунтовал против него из-за его жестокостей, кровопролития, беспрестанных грабежей и казней знати»{70}.

Не считает черкесами (адыгами) Черкасских Е. П. Карнович, который отмечает: «некоторые татарско-княжеские роды достигли богатства и значимости. К числу таких родов принадлежат: князья Урусовы, князья Черкасские и князья Юсуповы. Представители этих родов причислены были при императоре Павле к русско-княжеским родам, а представители двух первых, т. е. Урусовы и Черкасские, еще в XVII веке стояли на высших ступенях московского боярства. несмотря на то, что члены этих родов только недавно приняли православную веру. Из них Урусовы были потомками Эдигея, князя ногайского, одного из вождей Тамерлана, а князья Черкасские считались потомками египетского султана Инала и были владетелями Кабарды»{99, с. 179}.

Адам Олеарий различает черкасов Zygos и черкасов Scythae, Sarmate Caspiani: «…мы обещали поговорить несколько подробнее об этих Черкасах, на обратном пути; ибо, сколько мне известно, никто еще, ни из древних, ни из новых писателей не писал о них ничего особенного. Хотя Скалигер и упоминает о Черкасах: Exerc. 33, 167 и 303, 3, но в очень немногих словах и вместе с Страбоном (lib. 2, р. 339) он называет их Zygos. Писатели эти помещают их за Кавказом, у Понта и Азовского моря (Pontum und Paludum Maeotim), и, следовательно, на границе Азии и Европы. Те же, которых мы видели, суть Скифы, или Сарматы Каспийские (Scythae, Sarmate Caspiani), и они населяют часть Албании, граничащую с востока и запада Каспийским морем и Кавказом, а с юга и севера рекою Быстрой и великою Татарскою, или Астраханскою, степью. Главный город у них был Терки. Но Великий Московский Царь войною сделал народцы эти своими подданными, заселил укрепленные места Русскими, и позволил также и Черкасам жить там с Русскими в местечках и селениях, и даже под управлением Князей и владельцев, которые стали обязанными клятвою подручниками Великого Князя, получающими от него ленные владения (Lehn). Что касается до судебных дел, то, в важных случаях, владельцы эти производясь их уже с участием Русских Воевод. Они платят дань Великому Князю, но не более того, что требуется на содержание там нижних воинских чинов»{2}.

О внешнем виде и языке черкасов Scythae, Sarmate Caspiani он пишет: «Мужчины у этих Черкасов большею частию крепкого телосложения, цветом темно-желтые, с широковатым лицом, хоть и не столь широким, как у Крымских и Нагайских Татар; волосы у них черные, как уголь длинные, и ото лба, вдоль черепа и до затылка простригают довольно гладкую полосу, толщиною с большой палец, наверху, на маковке (как это мы видели у Мусала), небольшую, мелко заплетенную, косичку, которая и висит у них назади, спускаясь вниз. Скалигер приписывает им худую славу, говоря, что они „omnium mortalium pessima fide et excellent immanitate“, что мы по справедливости могли бы скорее сказать о соседях их, Дагестанцах. Теперь же Черкасы несколько мирнее и общительнее, может быть, потому, что живут между Русскими Христианами и ежедневно обращаются с ними. Язык у них общий с другими Татарами, но почти все они могут говорить и по-русски. Одежда мужчин похожа на Дагестанскую, кроме того, что шапки их кверху шире и почти такие же, как у Езуитов. Бурка их висит на ремне, или ленте, на плечах, не сходясь полами, и они повертывают ее на себе против ветра и дождя, так что таким образом они защищают ею свое туловище от всяких бурь и непогод»{2}.

Черкасский Алексей Михайлович{196}

Черкасский Алексей Михайлович (1680–1743) — князь, русский государственный деятель. В 1719–1724 гг. сибирский губернатор. При императрице Анне Иоанновне один из трёх кабинет-министров. С 1740 г. — канцлер Российской империи{10}.

4.48. Шамиль

Шамиль{207}

Шамиль (1797–1871) — третий Имам Северо-Кавказского имамата (1834–1859 гг.), генералиссимус Османской империи. Возглавлял борьбу горцев Чечни и Дагестана за независимость. Национальный герой народов Кавказа.

Северо-Кавказский имамат — теократическое государство народов Западного Дагестана и Чечни.

Отец — Денгав-Магомед, кузнец, аварский уздень кумыкского происхождения (узденями называлось сословие среди балкарцев и карачаевцев, второе после аристократического сословия аксюек, куда входили владетельные князья). Мать — Баху-Меседа, дочь аварского бека Пир-Будаха, по одной из версий была уроженкой аварского села Ашильта, по другой — кумычкой.

Есть источники, согласно которым, Шамиль называл себя татарином.

Родился в аварском селении Гимры (Генуб) общества Хиндалал (ныне Унцукульский район, Дагестан).

Назван в честь деда Али. В детстве много болел и родители согласно поверьям дали ему новое имя ― Шамиль (Шамуил ― «Услышанный богом»), в честь дяди (брата матери).

В молодости был любознательным, волевым, гордым. Отличался физической силой, отлично фехтовал.

В 1840-х годах одержал ряд крупных побед над русскими войсками. В частности, попытка генерала от кавалерии графа П. Х. Граббе, считающегося одним из самых успешных командующий Кавказской армией, захватить в 1842 г. резиденцию Шамиля, чеченский аул Дарго, закончилась провалом. Русские войска потеряли около 1700 человек.

В состав личной охраны Шамиля входила группа польских кавалеристов, начальником артиллерии имамата был польский офицер.

После Крымской войны и заключения Парижского мирного договора, Россия усилила натиск на имамат. В апреле 1859 г. была взята резиденция Шамиля — аул Ведено, а в июне прекратила сопротивление Чечня. Шамиль с 400 мюридами ушёл в дагестанский аул Гуниб. Сдался 26.08 (7.09).1859 г. на почётных условиях.

Был принят в Петербурге императором Александром II и затем поселен в Калуге.