Русь меж двух огней – против Батыя и «псов-рыцарей» - Михаил Елисеев

Хан Кюлькан не поверил своим глазам, когда увидел, что его воины не сумели прорвать русские ряды и отступили, но сотники остановили отход, перестроили своих всадников и вновь повели нукеров в атаку. Вновь монгольская волна ударила в русский строй, и снова ратники приняли багатуров на топоры и рогатины — воины отчаянно кололи, рубили, резали наседавших ворогов, и снова вал степной конницы покатился назад, устилая истоптанное поле телами павших товарищей. Кюлькан впал в ярость и хотел лично броситься во главе своих телохранителей в бой, но вовремя одумался и стал ждать, когда тысячники соберут свои потрепанные войска. Однако хан осознал и то, что с одними своими нукерами он не прогонит русских в город, и потому, когда увидел, что от Оки идет еще один тумен, решил собрать все силы в кулак и сломить сопротивление суздальских и коломенских полков. Монгольские тысячи снова навалились на русский строй, и сеча закипела по всему полю — степняки стремились разорвать ряды русских ратников, но те, упорно отбиваясь, смыкали шеренги, продолжая сдерживать их натиск. По-прежнему реяли над полками суздальские и рязанские стяги, ратники не щадили себя в бою, сходясь в яростных схватках с ханскими багатурами, — и вновь монголы откатились. Степняки просто не выдерживали длительного и яростного рукопашного боя, в котором преимущество было не на их стороне, их боевой порыв исчезал, сменяясь неуверенностью и страхом. Но третий подошедший тумен вновь придал Кюлькану уверенности, и когда орда снова ударила по русской рати, строй полков затрещал и стал распадаться на части. Клубы черного дыма, которые стали подниматься в тылу великокняжеского войска, дали знать князю Всеволоду, что его время пришло.

Удар владимирских и суздальских конных дружин был стремителен и страшен — смяв и разметав оказавшиеся на их пути монгольские сотни, гридни клином пошли сквозь боевые порядки степняков, круша и сминая все на своем пути. А когда с фронта навалились на ворогов пешие полки, ряды кочевников смешались, и они стали разворачивать коней, а затем и вовсе обратились в паническое бегство. Вот этого позора Кюлькан уже не смог вынести — выхватив из ножен саблю, он поскакал наперерез бегущим, пытаясь остановить охваченную паникой толпу, в которую превратилось непобедимое монгольское войско. Хан оказался в самой гуще бегущих нукеров, где на него никто не обращал внимания, и тщетно размахивал бунчуком его тургауд, пытаясь прекратить это бегство. Кюлькан так и не понял, как он оказался перед несущимися вперед суздальскими гриднями, хан развернул коня, но было уже поздно — страшный удар шестопера обрушился на голову младшего сына Потрясателя Вселенной и поверг его под копыта бешено мчавшихся лошадей.

Когда Батыю доложили о разгроме тумена хана Кюлькана, то он сначала в это не поверил, а когда же до завоевателя все же дошел смысл происходящего, то он действовал быстро и решительно. Темники и тысячники лично останавливали бегущих монголов и отводили их в сторону, а свежие тумены ударили по владимиро-суздальской дружине. В азарте погони воины Всеволода оторвались от главного строя, и теперь наступила расплата — их зажали превосходящие силы врага и старались взять в кольцо, обходя с флангов и тыла. Оставшиеся тумены навалились на пешую рать, и под этим страшным натиском русские войска начали пятиться к Коломне. Тщетно Всеволод пытался пробиться к пешим полкам — монголы наседали со всех сторон, и князь решил прорубаться к лесу, где глубокие снега должны были задержать преследующих монголов. Отступавшие воины князя Романа и Еремея Глебовича могли видеть, как владимирский стяг реял над полем боя, а затем резко двинулся к лесу, заколебался и упал — русское воинство охватило отчаяние, поскольку шансов на победу оставалось все меньше. А смертельная петля вокруг полков уже затягивалась — оправившиеся от столкновения с суздальскими дружинами монгольские тысячи прямо по льду Москвы-реки двинулись к Коломне, обходя с фланга поле боя. Князь Роман и воевода Еремей решили увести войска за надолбы и там, используя городские укрепления, продолжить сражение — но когда они к ним подошли, то воевода был сражен монгольской стрелой, а в его полку возникла неразбериха. Организованного отхода не получилось — русская рать оказалась прижата к надолбам, часть воинов продолжила бой, а часть стала пытаться уйти за укрепления. Единый строй распался, пали суздальские стяги, и теперь каждый сражался, как мог, пытаясь спасти свою жизнь, лишь московское ополчение сохранило строй и сумело не только пройти за надолбы, но и организованно отступить с поля боя, перейдя по льду речку Коломенку, а затем выйдя через лес на московскую дорогу. Отступали быстро, отражая налеты монгольских всадников, которые никак не могли окружить москвичей — засыпанные снегом леса вдоль дороги не позволяли степнякам проделать этот маневр. Да и сумятица, возникшая в монгольском войске, когда обнаружилось, что хан Кюлькан убит, благоприятствовала отступлению и бегству с поля боя как одиноких воинов, так и целых отрядов. Вся эта масса вооруженных людей бросилась либо в окрестные леса, либо на московскую дорогу — вместе с московскими ратниками уходили и те, кто сумел к ним присоединиться, а многие отряды, сокрушая пытавшихся остановить их монголов, двигались следом за ними. Тех же из воинов, которые продолжали сражаться у надолбов, постигла печальная судьба — нукеры расстреливали их из луков, а затем атаковали в конном строю, рубя своими кривыми мечами. Для князя Романа тоже было все кончено — со своими гриднями он прорвался было к Коломне, но тут увидел идущие от Москвы-реки монгольские тысячи и понял, что ему уже не спастись. Собрав вокруг иссеченного и пробитого стрелами рязанского стяга немногих уцелевших гридней, князь поднял двумя руками свой тяжелый меч и погнал коня в самую гущу нукеров.

Битва под Коломной является одним из ключевых моментов нашествия Батыя на Северо-Восточную Русь, это была попытка объединенной великокняжеской и рязанской рати остановить нашествие на рубеже рязанских и суздальских земель. Попытка не удалась, но, как мы помним, изначальный смысл похода суздальских полков в рязанские земли был несколько иным — объединиться со всеми силами местных князей и лишь затем вступить в бой с ордой. По не зависящим от суздальцев причинам этого не произошло, и в итоге Коломенское сражение явилось следствием тех решений, которые принимали прямо на месте, исходя из сложившейся обстановки. Поход рязанского князя Юрия Ингваревича против монголов был спонтанным и стремительным, а потому коломенская рать князя Романа в нем не участвовала, она, как и было задумано изначально, оставалась у Коломны, дожидаясь подхода великокняжеских полков. Еще раз отмечу, что первоначальная задумка, возможно, заключалась в том, чтобы вся рязанская рать обороняла столицу своей земли, дожидаясь помощи от князя Георгия. Понимая, что Великий князь не успеет собрать все войска за столь короткий срок, а пошлет только их часть из районов, которые находятся близко к рязанским землям, было решено, что коломенский полк присоединится к суздальцам, поскольку считали, что для обороны мощных рязанских укреплений остальных сил будет вполне достаточно. Но произошло то, что произошло, и когда князь Всеволод пришел с полками в Коломну, ситуация изменилась кардинально — Рязань и рязанские полки перестали существовать, оставалась лишь рать князя Романа.

Для самого коломенского князя ситуация складывалась трагически — ему просто некуда было отступать, поскольку все Рязанское княжество было разгромлено, а бежать в суздальские земли и становиться князем-изгоем ему не хотелось. Поэтому приход суздальских полков он мог рассматривать как подарок судьбы — появлялся шанс, что он сможет отстоять свои земли. Но и у князя Всеволода с воеводой Еремеем тоже не было богатого выбора — видя, какое сложилось положение дел, они в принципе могли отступить к Москве, только в тактическом смысле им это ничего не давало. Укрепления Москвы были не мощнее укреплений Коломны, а стратегическое положение последней было куда как выгодней — да и шанс притащить за собой на хвосте в великокняжеские земли монгольскую орду суздальских военачальников явно не прельщал. А здесь и город готов к обороне, и рать коломенская в бой рвется, да и местность князь Роман знает досконально, благо все земли в округе ему принадлежат. Очевидно, совокупность всех этих факторов и подвигла Всеволода Георгиевича и Еремея Глебовича, соединившись с Романом Коломенским, дать бой Батыевой орде.

Теперь о самом сражении — все летописи без исключения отмечают масштабы и ожесточенность развернувшихся боевых действий. «И встретились они у Коломны, и была битва великая» (Лаврентьевская), «А татары, захватив Рязань, пошли к Коломне, и здесь вышел против них сын великого князя Юрия Всеволодовича Владимирского и Роман Ингваревич со своими людьми. Окружили их татары, и произошло сражение, и бились ожесточенно» (Тверская), «Батый устремился на землю Суздальскую, и встретил его Всеволод на Колодне, и они бились, и пали многие из них с обеих сторон» (Галицко-Волынская), «и оступиша их Татарове у Коломны, и бишася крепко» (Новгородская), «и оступиша их татарове у Коломны и бишася крепко и бысть сеча велика» (I Софийская). Можно привести еще цитат, но сути картины они не изменят — именно это сражение и по масштабам, и по количеству сражающихся, и по своей ожесточенности, как считают летописцы, явилось ключевым событием нашествия на Северо-Восточную Русь. Но самым важным аргументом в пользу того, что сражение приняло действительно грандиозный разах, является смерть хана Кюлькана, единственного Чингисида, погибшего во время Западного похода — ни до, не после подобного не происходило. Согласно традиции, все монгольское командование находилась позади боевых порядков, и потому хан мог погибнуть только в таком сражении, где были возможны обходные маневры и прорывы боевых построений. Скорее всего, именно его смерть и вызвала ту неразбериху и сумятицу, которая позволила части русских войск покинуть поле боя и уйти на Москву.