Забвение - Бекка Фитцпатрик

– А как насчет моей мамы? За нее тоже вступишься? – спросила я.

– Она думает, что я имею какое-то отношение к твоему похищению. Ну, пусть лучше подозревает меня, чем Хэнка, – в голосе его появились жесткие нотки. – Если Хэнк заподозрит, что она знает правду, он так это не оставит.

Это он еще мягко выразился. Хэнк, не раздумывая, причинит ей боль, чтобы получить то, что ему нужно. А значит, тем больше причин держать ее в неведении… до поры до времени.

Я ни в коем случае не собиралась испытывать к Хэнку никакой симпатии, не собиралась очеловечивать его, но мне вдруг стало интересно, каким он был, когда впервые встретил мою маму и влюбился в нее? Был ли он уже тогда дьяволом во плоти? Или когда-то мы были ему небезразличны? И только потом, когда он увлекся своей великой нефилимской миссией по созданию нового мира, его приоритеты изменились?

Я резко оборвала себя. Сегодня Хэнк – зло. И это единственное, что имеет значение. Он похитил меня, и я сделаю все возможное, чтобы он за это поплатился.

– Когда ты сказал, что арест Риксона никогда бы не состоялся, ты имел в виду, что Риксон сейчас в аду?

В аду буквально, в прямом смысле этого слова.

Патч утвердительно кивнул, но глаза его еще больше потемнели. Я подумала, что Патч не слишком любит говорить об аде. Не сомневаюсь, что никто из падших ангелов не любит эту тему.

– Там, в твоем воспоминании, я видела, как ты согласился шпионить за падшими ангелами для Хэнка, – продолжала я.

Он снова кивнул:

– Да. Докладывать, что они планируют и когда. Я встречаюсь с Хэнком раз в неделю и передаю ему информацию.

– А что будет, если падшие узнают, что ты у них за спиной сливаешь их секреты?

– Очень надеюсь, что не узнают.

Меня беспокоило такое его легкомыслие.

– И все-таки, что они с тобой сделают?

– Я бывал в куда более худших ситуациях и все-таки сумел из них выбраться. – Уголки его губ приподнялись в хитрой улыбке. – Ты так и не веришь в меня!

– Ты можешь быть серьезным хотя бы в течение пары секунд?

Он наклонился, поцеловал мне руку и сказал предельно откровенно:

– Они отправят меня в ад. Предполагается, что они должны предоставить право принятия решения архангелам, но правила работают далеко не всегда.

– Объясни, – потребовала я.

Он лениво откинулся на спинку кресла:

– Людям ведь тоже запрещено законом убивать друг друга. Однако убийства происходят каждый день. Мой мир не сильно отличается от твоего. На каждый закон найдется желающий его нарушить. И я буду притворяться невинным. Три месяца назад я самолично отправил Риксона в ад, хотя не имел на это никакого права, кроме собственного представления о справедливости.

– Ты отправил Риксона в ад?

Патч смотрел на меня лукаво.

– Он должен был заплатить. Он пытался убить тебя.

– Скотт рассказал мне о Риксоне, но он не знал, кто заковал его в цепи или как там у вас это делается. Я скажу ему, что это тебя он должен благодарить.

– Мне не нужна благодарность этого полукровки. Но я могу рассказать тебе, как это делается. Когда архангелы изгоняют падшего ангела с небес и лишают его крыльев, они сохраняют у себя одно перо. Перья тщательно регистрируют и охраняют. Если возникает необходимость отправить падшего в ад, архангелы просто находят его перо и сжигают его. Это символическое действие со вполне материальным результатом. Выражение «гореть в аду»– отнюдь не идиома.

– У тебя было перо Риксона?

– До того как он предал меня, он был мне почти как брат. Я знал, что у него есть перо, и знал, где он его хранит. Я знал о нем все. И именно поэтому я не стал действовать анонимно.

Наверно, Патч хотел казаться невозмутимым, но ходившие на лице желваки выдавали его истинное состояние.

– Я приволок его в ад и сжег перо прямо у него на глазах.

От его рассказа у меня зашевелились волосы на голове. Даже если бы Ви предала меня таким ужасным образом, я не уверена, что смогла бы обречь ее на такие страдания, на которые он обрек Риксона. Внезапно мне стало ясно, почему Патч принимает эту тему так близко к сердцу.

Постаравшись поскорее избавиться от страшной картины, нарисованной Патчем в моей голове, я вспомнила про перо, которое нашла на кладбище.

– И что, эти перья летают где попало? И любой может на них наткнуться?

Патч покачал головой:

– Архангелы сохраняют только одно перо для регистрации и учета. Некоторые падшие, как Риксон например, попадают на землю с одним или двумя случайно уцелевшими перьями. И если уж такое случается, поверь мне, падший ангел сделает все, чтобы его перо не попало в чужие руки. – На его губах появился намек на улыбку. – А ты думала, мы не сентиментальны.

– А что случается с остальными перьями?

– Они очень быстро сгорают, пока летишь вниз. Падение с небес – это тебе не приятная прогулка.

– А как насчет тебя? Есть перья, спрятанные в надежном месте?

Он удивленно изогнул бровь:

– Планируешь отправить меня в ад?

Я ответила улыбкой, несмотря на серьезность предмета разговора:

– У девушки всегда должна быть возможность маневра.

– Жаль тебя разочаровывать, но перьев нет. Я спустился на землю совершенно обнаженным.

– Хм…

Я постаралась, чтобы это прозвучало как можно небрежнее, но почувствовала, как запылало у меня лицо от картинки, которая возникла у меня перед глазами от одного безобидного слова. Мысли о наготе были совсем некстати здесь, в этой суперсекретной и супершикарной спальне Патча.

– Мне нравится, как ты смотришься в моей постели, – сказал Патч. – Я редко снимаю покрывало. Редко сплю. Знаешь, я бы, пожалуй, мог привыкнуть к этому зрелищу.

– Ты предлагаешь мне переехать к тебе?

– Я уже положил тебе в карман запасной ключ.

Я пощупала карман – там действительно лежало что-то маленькое и твердое.

– Как это щедро с твоей стороны.

– Я вовсе не считаю это щедростью, – ответил он, не отводя взгляда, голос его стал очень низким. – Я скучал по тебе, Ангел. И дня не прошло, чтобы я не чувствовал пустоты без тебя. Больше всего на свете я боялся, что Хэнк не сдержит свою клятву и убьет тебя. Я видел твой призрак повсюду. Я не мог спрятаться от тебя и не хотел. Ты мучила меня, но это было все равно лучше, чем потерять тебя.

– Почему ты не рассказал мне все той ночью на аллее с Гейбом? Ты был такой сердитый… – я покачала головой, вспоминая те грубые, едкие слова, которые он цедил в мою сторону. – Я думала, ты ненавидишь меня.

– Когда Хэнк наконец отпустил тебя, я следил за тобой, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке. Но я поклялся не вмешиваться больше в твою жизнь ради твоей же безопасности. Это было мое решение, и я думал, что смогу справиться. Пытался убедить себя, что у нас просто нет другого выбора. А там, на аллее, той ночью моя решимость разбилась вдребезги. Я хотел, чтобы ты помнила меня, чтобы так же, как я о тебе, думала обо мне все время. Но ты не могла. И я сам приложил к этому руку.

Он опустил глаза на сцепленные руки, опущенные между колен.

– Я должен попросить у тебя прощения, – продолжал он тихо. – Хэнк стер тебе память, чтобы ты не помнила, что он с тобой сделал. Но я согласился с этим. Это я попросил его стереть чуть дальше. Чтобы ты не помнила и меня.

Я уставилась на него в недоумении:

– Ты согласился…

– Я хотел вернуть тебе нормальную жизнь. Без падших ангелов, без нефилимов, без меня. Я думал, только так ты сможешь пережить все то, что случилось. Мы оба с тобой понимаем, что я здорово усложнил тебе жизнь, появившись в ней. Я старался все делать правильно, но совсем не всегда все получалось по-моему. Я долго размышлял и пришел к очень трудному решению: лучшее, что я могу сделать для твоего восстановления и твоего будущего, – это исчезнуть из твоей жизни.

– Патч…

– А Хэнк… я не мог просто стоять и смотреть, как он разрушает тебя. Я не мог смотреть, как он лишает тебя шанса на счастье, оставляя тебе лишние воспоминания. Ты совершенно права: он похитил тебя потому, что хотел использовать тебя, чтобы контролировать меня. Он забрал тебя в конце июня и не отпускал до начала сентября. И все эти месяцы, день за днем, тебя держали взаперти в полном одиночестве. Одиночное заключение может сломить даже самых закаленных воинов. И Хэнк знал, что я очень боюсь этого. Он постоянно требовал от меня подтверждения готовности служить ему, даже несмотря на то, что я уже дал ему клятву. Каждую минуту этих долгих месяцев он использовал тебя как приманку… – Глаза его сверкнули неприкрытой злобой. – Он заплатит за это. На моих условиях… – добавил он с интонацией, от которой у меня по спине побежали мурашки.

– Тогда, ночью, в сарае, он застал нас врасплох, – продолжил Патч. – Единственное, о чем я мог думать, – не дать ему убить тебя прямо сейчас. Если бы я был там один, я бы сражался. Но я не верил, что ты сможешь пережить эту битву, и очень пожалел об этом потом. Я бы не смог смотреть на твои страдания, и этот страх ослепил меня. Я недооценил, через что тебе уже довелось пройти и насколько сильной ты стала благодаря этим испытаниям. Хэнк это понял и взял меня голыми руками.