Танцы на минном поле - Владимир Свержин

— Может оно и так, — кивнул Данич, — а если нет? Если Санаев действительно решил не заводиться со всеобщей бойней. Продать “груз” ну, скажем, Ираку, и отвалить с полной мошной в ту же Швейцарию? В таком разе, ему версия с геройской гибелью в бою оч-чень даже на руку. Во всяком случае, нельзя сбрасывать подобную возможность со счетов.

— И что ты предлагаешь? — Поморщился Крутый. — Подать на него заявку в “Интерпол”?

— Неглупая мысль. Но не наша компетенция. А наша — нанести визит туда, где находилась база Санаева. Имелась же у него база?

— Имелась, — кивнул Рзаев. — Где точно, сказать не могу, но приблизительно на карте покажу.

— А ну-ка, Шамиль, давай посмотрим, — Данич открыл сейф и достал карту полетов. — Подойдет?

— Вполне. Если база действительно там, где говорили старики, то это должно быть недалеко от границы. — Он склонился над коричнево-зеленым листом, исчерченным маршрутами полетов и, чуть помедлив, ткнул карандашом в один из горных склонов: — Судя по рассказам, где-то здесь.

— Где-то, — хмыкнул Данич. — Это где-то может быть пять километров в одну сторону, пять километров в другую.

Шамиль молча развел руками.

— Ладно, — вздохнул полковник, — за неимением горничной, используем дворника. Выбирать не из чего.

— Ты-таки решил идти? — Крутый с укором посмотрел на своего соратника. За последние дни он успел привязаться к этому грубоватому вояке, щедро пересыпающему свою речь перлами казарменного юмора. И теперь, понимая неправомерность действий полковника, он думал не над тем, как остановить его, а как в будущем затушевать его вину в глазах начальства.

— Идти? — Переспросил Данич, разглядывая карту. — Большую часть пути я надеюсь пролететь.

Он взял у Шамиля карандаш и обвел какой-то пятачок, недалеко от места, указанного капитаном Рзаевым.

— Насколько можно судить по карте, здесь должна быть вполне пристойная площадка для посадки вертолета. Вот отсюда и начнем.

— Разрешите, я полечу с вами? — Рзаев вытянулся перед полковником по стойке “смирно”.

— С нами? — Данич посмотрел на его усталое лицо, покрытое трехдневной щетиной. — Шамиль, тебе бы отдохнуть.

— Спасибо, товарищ полковник, я не устал, — не моргнув глазом, соврал капитан. Ложь эта была очквидна, и потому, словив недоверчивый взгляд антитеррориста, милиционер поспешил добавить: — Почти не устал. К тому же, я Санаева знаю, если что, и опознать смогу, и нужное слово сказать.

— Не думаю, чтоб сам Санаев нас там с пирогами ожидал, — покачал головой Данич. — Иначе за эти годы он бы наверняка засветился. Ну, да ладно, джигит, — усмехнулся он, понимая, что, отказав сейчас Шамилю, он оскорбит его навек своим недоверием. — Иди, собирайся. Только ж смотри, ждать никто не будет.

Буро-зеленая стрекоза МИ-24, стрекоча винтами, зависла над ущельем. Растительность в этих местах была чахлой, скрюченные деревца, каким-то чудом прилепившиеся к каменистым склонам, только усугубляли картину первобытной дикости, и потому рокотавший над каменной пастью вертолет казался нелепым и чужеродным в этом суровом мире.

— Ну что, видно что-нибудь? — спросил Данич у сидевшего в передней кабине летчика-оператора.

— Слева тридцать градусов темное пятно, похоже на вход в пещеру. Перед ним площадка с насыпью. Насыпь, скорее всего, искусственная.

— Спасибо, дорогой! — кивнул полковник, давая знак своей группе приготовиться. — Похоже, то, что надо. Заходим на посадку, — скомандовал он, помечая на карте место предполагаемой базы.

Вертолет повернулся и начал движение туда, где было отмечена удобная для десантирования площадка.

— Ну, что, ребята, за работу!

Данич первым спрыгнул наземь из открытого люка и привычно осмотрелся, оценивая возможную опасность. Однако, ни “духов”, притаившихся за камнями, ни готового сорваться вниз оползня поблизости не было. Растянувшись цепочкой, прикрывая друг друга, группа начала выдвижение к цели.

— Товарищ полковник! — Капитан Рзаев повернулся к Даничу. — С той стороны по направлению к входу в пещеру движутся трое.

Данич поднес к глазам бинокль.

— Действительно, движутся, — процедил он. — Все тро е вооружены. Один из них значительно выше среднего роста, вооружен "Винторезом". Мил человек, — похлопал он по плечу Шамиля, — а не Санаев ли это, наш дорогой и нежно любимый?

Капитан Рзаев принял из рук полковника бинокль.

— Отсюда не разобрать. По фигуре, может и он. — Покачал головой Рзаев. — А так, — борода, комбез, — он виновато посмотрел на командира, — поближе надо подойти.

— Эт-то ты точно подметил, — усмехнулся полковник. — Так, ребята, — он повернулся к офицерам группы, — у нас есть небольшая фора во времени. Минут двадцать. Сейчас тихо спускаемся вниз и занимаем позицию за насыпью.

— Может, лучше в пещере, — начал было Рзаев.

— Отставить самодеятельность! — Крикнул на него Данич. И пояснил уже спокойнее: — А если в пещере уже кто есть? Пять минут нетерплячки могут стоить всей оставшейся жизни. Ждем за насыпью. Если в пещере кто-то есть, то эти трое с ними хотя бы паролем обменяться должны, а нет, мы их прихватим живьем, когда они к нам спиной развернутся. Вопросы есть? Нет. Тогда действуем. Только тихо.

Старый “волкодав” не ошибся. Насыпь действительно представляла собою идеальное место для засады, поскольку войти под каменный свод, не повернувшись к ней спиной было никак невозможно. Капитан Рзаев лежал за ближайшим к тропе валуном, положенным здесь чьими-то заботливыми руками, и ласково поглаживал пистолетную рукоятку Калашникова: “Вот сейчас, сейчас!”, — думал он, ожидая, когда же из-за выступа скалы появится первый “моджахед”. В бинокль он отлично разглядел его зеленый берет “непримиримого”. Он еще раз с надеждой посмотрел на тропу. У него был счет, который он сегодня надеялся предъявить вчерашним братьям по крови. Немалый счет. Еще с похода на Кизляр. Поэтому, война, которую вел сейчас полковник Данич, была его войной. Он лежал и мучительно ждал команды. Лежал и жда л. И все же тихий скрип подошв по камню прозвучал для него не тише горного обвала.

Бандит, возглавлявший колонну, вывернул на площадку перед пещерой, и Шамиль смог вблизи оценить его ладный камуфляж и разгрузочный жилет с автоматными магазинами на груди, и чертов зеленый берет, и “калашник” с подствольным гранатометом. Рзаев облизал пересохшие губы и трижды глубоко вздохнул, чтобы унять невесть откуда взявшуюся дрожь. Затем он стал поудобнее прилаживать приклад к плечу, совмещая прорезь на прицельной планке, заветную точку на груди душмана и выступ мушки в одну смертельную линию. Как будто почувствовав это движение, чеченец повернул голову туда, где лежал Шамиль, и глаза их встретились. “Лет двадцать”, — подумал Шамиль, видя полные ужаса глаза чеченца. Тот медленно, словно в замедленной съемке, начал поднимать свой автомат. Рзаев выдохнул и плавно нажал на спусковой крючок.

Глава 19

Команду: "Взять живьем!”, отданную сквозь зубы по ту сторону насыпи, Войтовский слышать не мог, но автоматически отметил, что каменные брызги, вылетающие из скалы, располагаются примерно на уровне его колен. Правда, на малой дистанции стрельбы рикошет делал траекторию пуль абсолютно непредсказуемой. Извиваясь на ходу, подобно ветру пустыни, самуму, Михаил одну за другой послал четыре пули в сторону противника. С фланга в поддержку ему дробно затарахтел автомат Ривейраса. Понятное дело, пробить каменную насыпь, из-за которой вели огонь нападавшие, им было не под силу, но, как было верно замечено бывалыми людьми, пули, чиркающие о камень в двух-трех сантиметрах от твоей головы, дают неплохой психологический эффект. “Черт побери!” — прошептал сквозь зубы Данич, глядя на высокого бородача, который, отстреливаясь на ходу, враскачку преодолевал считанные метры, отделявшие его от входа в пещеру. “Хорошо идет, стервец! Где ж тебя так обучили?” Словно в подтверждение его слов, бородач чуть согнул колени и, резко развернув корпус, перекатом через руки преодолел оставшееся расстояние. До чуткого уха полковника Данича сквозь стрекот автоматных выстрелов донесся звон разбитого стекла: “Оптика на “винторезе” накрылась!” Но это было единственное, чему можно было радоваться в такой ситуации. Подхватившись на ноги, чернобородый скрылся в пещере. Не то чтобы Данича обескуражила подобная неудача, но одно он понимал: данная операция выходит далеко за пределы обычной “нештатной” ситуации. Человек, только что ушедший из-под летевших едва ли не в упор пуль, не был заурядным боевиком. Даже на афганский опыт нельзя было списать непревзойденную ловкость. Перед ним был вышколенный профессионал, сравнимый по уровню с ним самим. Впервые за много лет службы полковник Данич подумал о том, что ему не удастся выполнить задуманный захват, но тут же отогнал предательскую мысль.