Последний - на Арлингтонском кладбище - Джозеф Димона

«Пежо» стоял примерно в ста футах. На полпути к нему Уильямс обернулся и увидел, что Горджо стоит в дверях, колеблясь, рискнуть или нет, а расстояние между ними все увеличивалось. Потом Горджо принял ошибочное решение. Он вскинул пистолет и нажал спуск. Выстрел гулко прогремел на тихой улице, но Уильямс резко пригнулся и забежал за стоящие машины. Отперев «пежо», он завел мотор. Горджо бежал по тротуару к нему. Колеса машины забуксовали в снегу, и Уильямс не мог тронуться с места. Горджо поднял на бегу пистолет, поскользнулся и растянулся во весь рост.

Пистолет заскользил по асфальту. Когда Уильямс наконец тронулся, в него едва не врезался мчавшийся автомобиль. Гневно взглянув на водителя, он увидел, что это Карл Ричардсон.

Маркони вскочил и бросился к пистолету. Ричардсон с первого взгляда оценил положение — двери были открыты, люди глядели в окна, — прибавил газу и на первом перекрестке свернул. Уильямс, едва удержавшись на повороте, помчался следом. Он твердо решил, что на сей раз Ричардсон от него не уйдет.

Впереди мерцали хвостовые огни машины Ричардсона. Куда он едет? На юг, к Гамильтону? Нет. Машина съехала с главной магистрали, свернула налево, и они понеслись по обледенелой дороге на север, к горам.

Уильямс был безоружен, правда, Ричардсон не мог этого знать; и все же было самоубийство ехать за ним в безлюдные горы, где Ричардсону ничего не стоило остановиться и убить его с близкого расстояния. Но от того, сможет ли он как-то остановить Ричардсона, не боясь пули, и выведать, что ему известно, возможно, зависела жизнь трех человек.

Внезапно хвостовые огни исчезли. Уильямс миновал заснеженный поворот, но впереди их не было. Потом он понял, что Ричардсон выключил свет, ночью на темной дороге это было опасно, хотя за полчаса навстречу не проехало ни одной машины.

Очевидно, Ричардсон замыслил какой-то трюк.

Они были уже в горах, дорога шла вверх над крутыми склонами. Тучи разошлись, и в свете луны Уильямс разглядел машину Ричардсона, темную тень, заполнявшую дорогу.

Ричардсон делал именно то, чего опасался Уильямс. Он заманивал его повыше в горы, где мог устроить засаду и убить преследователя, когда тот подъедет.

И Уильямс пошел на хитрость. Он до отказа выжал акселератор, извилистая дорога шла по краю обрыва, это был большой риск, но он все приближался и приближался к Ричардсону, а потом изо всех сил нажал на клаксон и, посигналив пять минут, остановился у обочины.

Ричардсон услышал гудок и подумал: что за черт! Он сигналит мне. Но что это может значить? Нуждается в помощи? Помощь! Ричардсон был уверен только в одном: здесь, на открытом месте, он убьет Уильямса. И никакие хитрости, как в Центральном парке, его не спасут.

Но скорость он сбавил. Сигнал. Он должен что-то означать. Может, Уильямс предупреждает его? Может, у него в машине есть радио и он услышал, что дорога где-то впереди перекрыта?

Ричардсон подъехал к площадке, где стояли тракторы дорожных строителей, включил заднюю скорость, въехал между двумя тракторами, потом ухитрился сделать поворот и очень-очень медленно поехал вниз. «Люгер» лежал у него на коленях.

И тут осознал, что делает. Этот проклятый Уильямс опять схитрил. Поставил его в положение обороняющегося. Опасность ситуации внезапно стала ясна ему. Если Уильямс вылез из машины и поджидает его наверху, на обрыве, и если у него есть пистолет…

Сукин сын! Ричардсон в отчаянии огляделся и понял, что на такой узкой дороге невозможно развернуться снова, а потом увидел «пежо», стоящий поперек дороги меньше чем в тридцати футах. Он был в ловушке!

Гудок машины Уильямса не умолкал. И Ричардсон внезапно увидел, что за рулем в ней нет никого. Видимо, Уильямс сел на пол или чем-то закрепил клаксон. Но для чего ему сигналить?

Вот тут-то Уильямс недооценил опыт и мастерство бывшего «зеленого берета». Хотя Ричардсон не совсем понимал, что происходит, он знал что-то происходит и этот сигнал предназначен сбить его с толку. Взяв из ящика для перчаток две гранаты, уложенные в ватный чехол, Ричардсон быстро выскочил в левую дверцу и бросил гранату в машину Уильямса.

Внутри «пежо» полыхнул слепящий взрыв, зазвенели стекла, и Ричардсон, ощутив внезапный удар, упал навзничь. Проклятый осколок металла от разорванной машины пролетел тридцать футов и угодил ему в грудь! Он лежал, сжимая вторую гранату и проклиная свою глупость, а Уильямс с шорохом спускался по откосу холма.

Он нагнулся над лежавшим и без труда обезоружил его.

— Возьму ее, пока вы снова не подорвались, Ричардсон. — И, перешагнув через него, открыл дверцу его машины.

Лежавший застонал, и Уильямс увидел в его взгляде страх. Агент ЦРУ негромко спросил:

— Вы хотите бросить меня здесь?

— Почему бы нет? — ответил Уильямс. — Вы бросили бы меня… разорванным на куски.

— Господи, Уильямс, я не хочу умирать. — Кровь заливала его рубашку, боль усиливалась. Надо было искать выход. Если Уильямс срочно не доставит его в больницу, он умрет. — Возьмите меня, Уильямс.

— Нет.

Ричардсон в панике схватил Уильямса за лодыжку.

— Возьмите… я скажу вам то, что вы хотите знать.

— Поторгуйтесь, Ричардсон, поторгуйтесь как следует.

— Уильямс, — слабым голосом произнес Ричардсон. — Я скажу… почему Лоуэлл хочет убить вас шестерых.

Служащий министерства юстиции поглядел на Ричардсона, «мясника» с безумными от страха глазами.

— Я уже знаю, что побудило его к этому. Лоуэлл год назад случайно столкнулся с вами на Рокфеллер-плаза, 30, и узнал вас… мистер Брокуэй.

Потрясение ясно отразилось на лице Ричардсона.

— Не такой уж ты… — Ричардсон закашлялся кровью, — хитрый… гад. Вчера ты не обманул никого из наших в «Интернейшнл телевижн».

Но прежде чем он успел договорить, Уильямс уже исчез.

Десять минут спустя, когда к искореженной машине подъехал грузовик, Карл Ричардсон был мертв.

6

Джордж Уильямс прилетел в Вашингтон и сразу же отправился к Коннорсу. Увидев его, Коннорс подскочил.

— Черт возьми, что там случилось? Канадцы требуют твоей шкуры.

— Ричардсон преследовал меня, и с ним произошел несчастный случай, — ответил Уильямс. — Я не убивал его.

Коннорс сел и улыбнулся.

— Погибают все, кроме тебя.

— Удача может вскоре изменить мне, — сказал Уильямс. — И ждать больше нельзя. Я должен срочно встретиться с Лоуэллом.

— Как же ты намерен это устроить?

Вместо ответа Уильямс стал что-то писать в блокноте. Коннорс вспылил.

— Что ты разузнал? Выкладывай.

Уильямс протянул ему блокнот, и Коннорс увидел, что записка адресована Лоуэллу.

Она состояла из одной фразы:

«Я видел твой юбилейный телефильм, и ты прав».

— Это и есть твоя новость?

— Опубликуй как обращение от моего имени, — сказал Уильямс.

— Какой фильм? Над которым он работал в прошлом году?

— Опубликуй и увидишь, что последует.

— Постой ты, — сердито сказал Коннорс. — Я ничего не понимаю. Что там, в этом фильме?

— Не знаю, — сказал Уильямс. — Я не видел его.

Но потом Уильямс пил кофе с Джоном Ньюхаузом, и Ньюхауз сразу заметил кое-что.

— Ты сам не свой, Джордж. Не забыл, что тебе нужно спокойствие?

— Все вышло из-под контроля, — сказал Уильямс. — В любом случае, выиграть я не могу. Если он не поверит обращению, нам конец. Он убьет всех нас, когда ему вздумается. Мы ничем не сможем ему помешать.

— А если начнет охотиться за тобой?

— Я так и не узнаю ответа. Покойник ничего не может узнать. Спасти остальных я не могу, поэтому в любом случае я проиграл.

— Джордж, как твой друг…

— Я не спасаюсь бегством, Джон, — перебил Уильямс. — Я должен встретиться с Лоуэллом. Должен услышать от него, почему он решил убить шестерых незнакомцев вместо Маркони и Ричардсона.

— А твое послание Лоуэллу насчет телефильма? — спросил Ньюхауз. — Мне показалось, ты напал кое на что. Это словно некий код, говорящий, что ты знаешь его мотивы.

— Я имею право догадываться, — сказал Уильямс. — Если я ошибся, он не клюнет на это.

— А если прав, он убьет тебя.

7

Из дневника Аллена Лоуэлла

…запись от 20/XI-1973 года

«…Сегодня во всех газетах обращение Уильямса: „Я видел твой юбилейный телефильм, и ты прав“.

Во время второй мировой войны Черчилль однажды сказал о Роммеле: „Перед нами хитрый, изворотливый враг и, невзирая на наши потери, должен сказать, замечательный генерал“.

Точно так же я отношусь к Уильямсу: он разгадал за несколько дней то, что я подготавливал целый год, шаг за шагом… и даже мои мотивы.

Но что за человек Уильямс? Что за человек, который выслеживает дезертиров, чтобы их убивали… а потом десять лет спустя говорит: „Я видел твой юбилейный телефильм, и ты прав“?