Мир, где тебя нет (СИ) - Дементьева Марина

— Очень любезно с вашей стороны. Дорогой отец.

— Надеюсь, мне не придётся пожалеть об этом, — вернул любезность Ланадар.

Одного недруга взял на себя князь, но Коган едва мог отделаться от лишней мысли, что с того и одного будет чересчур. Князь выглядел одурманенным, а выстоять полноценный поединок не то же самое, что перерезать глотку тому, кто совершенно не ожидал подобной неприятности.

Сам Коган фактически получил полтора противника. Тот, что уже несколько минут изводил его кружением по усеянному осколками полу, — крепкий мечник, примерно равный Когану в его теперешнем состоянии. Второй то ли был преступно молод (по гладким рожам авалларов не разберёшь, сопляк перед тобой или этот сопляк ещё при сыне Аваллара родился), то ли до сей поры умудрялся избегать любых физических упражнений. Вероятно, даже покойный Г`винар лучше управлялся с мечом. Согрейн надеялся, что мальчишка проткнёт напарника или напорется на собственное оружие, которое он держал с тем же изяществом, с каким орудует сковородой драчливая баба. Увы, нынешнее везение Когана не простиралось так далеко.

И тогда Коган совершил ошибку человека, умеющего обращаться с оружием, перед тем, кто имел самое приблизительное представление о батманах и терциях. Он ударил, намереваясь как можно скорее покончить, сверху вниз, в голову, будучи уверенным, что мальчишка сделает то, что сделал бы любой на его месте, — уйдёт в защиту. Но не учёл, насколько противник неопытен и вместе с тем самонадеян. Решив, что ведьмак открылся для удара, он ударил сам, не заботясь о мелочах вроде дистанции. Когда меч раскроил ему череп, он едва ли осознал своё заблуждение.

Кристалина не ошиблась с определением использованного дурмана: Коган понял это, когда левая нога подогнулась, но боль была настолько притуплена, что почти и не чувствовалась. В широкой прорехе на штанине виднелась глубоко расступившаяся плоть, точно раззявленный рот выплёвывал кровь. Когда сбоку к нему метнулась тень оставшегося мечника, Коган, с усилием утверждаясь в скособоченной стойке, подумал, что потеряет сознание прежде, чем разберётся с врагом.

Но враги почему-то кончились.

Под плечо ему поднырнул Тимас, которому крестом перечеркнуло старый шрам на щеке, порез ещё кровил. В остальном ведьмак казался вполне целым. Перед Коганом возникла Кристалина, стряхивающая с одежды стеклянное крошево. Кажется, выбираясь из своего укрытия, она успела разбить бутыль о голову соплеменника. Ведьма опустилась на колени и деловито осмотрела бедро. Коган дёрнулся и скривился: его же собственный ремень послужил жгутом.

— Надо прижечь, — сквозь зубы процедила Криста и, зеленея, прижала ко рту ладонь.

Подошёл Крис Ланадар, зажимая платком глубокую царапину на шее.

— Где... Демиан? — просипел Коган.

Авалларский князь молча указал вглубь зала.

Демиан знал одно: он не станет разменной монетой в каких-то местечковых дрязгах. Ему нужен Аргай — при власти, живой и способный подписать клятый союз. Что бы это ни стоило.

Он приземлился чуть не на головы толпившихся у импровизированного бастиона авалларов и — смазанный силуэт, не замечая их, устремился к тронному возвышению. Зрение обманывало, в голове стоял шум, гремящий как целый оркестр, исполняющий симфонию Бездны. Оттолкнувшись от стола со спящими и убитыми, он коленями ударил нелепо застывшего аваллара, сшиб его на пол, откатился под обрушенным сверху мечом, оставив лоскут камзола... подсечкой взметнул чьи-то ноги и рванул бархат скатерти со всем, что на ней помещалось. Супницы, соусницы, бокалы стаей взметнулись в воздух, выплёскивая содержимое. Следом спланировала шитая серебром ткань.

Демиан сиганул на стол и побежал поверху, расшвыривая уцелевшую сервировку. Стол под его ногами содрогнулся от удара, едва не развалившего крышку напополам — кто-то не побоялся рискнуть, испытывая прочность незнакомого оружия на мебели из каменной берёзы. Извернувшись в прыжке, ведьмак пролетел между двух воздетых мечей, как между лопастями ветряных мельниц, и так встретился с Аргаем.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Великий князь коротко кивнул ему и замер, готовясь к новому нападению. Трофейный меч он держал наизготовку. Демиан ударом подкованного сапога отправил следующего аваллара кувырком вниз, и в тот же момент увидел всаженные в изголовье великокняжеского престола, как в деревянные ножны, рукояти авалларских парных мечей для бездоспешного боя. Строго говоря, мечом был только один, для ведущей руки, а второй — скорее увесистым и довольно длинным кинжалом. Демиан взялся за рукояти. Не было никакой уверенности, что он получит боевое оружие, а не декоративные обломки — иначе с чего бы Аргаю не воспользоваться тем, что под рукой? Но стоило хотя бы попытаться.

Клинки выскользнули без малейшего сопротивления, из древесного плена, как из растопленного масла. Легли влитые, словно под его руку кованые. И отточенные, как инструмент цирюльника. Стали оживать узоры, потекли изменчиво, точно виноградные лозы оплетали лезвия. Демиан повёл кистью. Это было его оружие.

Только поток желающих скрестить мечи внезапно иссяк.

***

Участники переворота медленно опускали оружие. Кто-то бросал мечи под ноги. Все оставались на своих местах в глубоком молчании, только из-за двери по-прежнему доносились вопрошающие возгласы. Ведьмаки, не посвящённые в тонкости авалларской культуры, солидарно молчали, не понимая, что, нарлаг побери, произошло на сей раз.

С болезненным возгласом выпустив оружие, Магистр схватился за лицо. Точно кожу взрезали и сорвали. Но пальцы не осязали даже царапины.

Кристалина неосознанно отзеркалила жест Демиана, прикоснувшись к собственному знаку — карминной спирали на левой щеке. На лице Магистра, частично скрытый рассыпавшимися волосами, контрастно проступал ассиметричный узор. Тонкие изогнутые линии, краем задевая бровь, закручивались над нею в петли, опускались с испещрённого вязью точек, черт и полукружий виска на скулу и верх щеки. Угольно-чёрного цвета Д'элавар. Как говорится, факт на лицо. Вернее, на лице.

Кажется, переворот состоялся с самым неожиданным итогом.

В этот миг двери всё же сдались, и внутрь хлынул поток авалларов в чёрной одежде. Всё же гвардейцы.

Сколь бы ни было сильно потрясение, Великий князь за секунду овладел собой. Безошибочно указал:

— Д'англар.

Тот, окружённый, как и уцелевшие сторонники, гвардейцами, отвесил светский поклон.

— Престол Сантаны подобал мне больше недоумка Г'винара.

Голос вдохновителя мятежа оказался завораживающим, мелодичным. Таким самое оно вербовать союзников, суля все предельские блага и половину вышних в придачу.

Великий князь пошевелился, точно статуя поднялась со своего пьедестала.

— И двое готовых сыновей в придачу, — кивнул Д'элавар. — И дочь, кажется? Хозяйка оказалась благосклонна к тебе... в этом смысле.

— В отличие от Г'винара. — Д'англар глумливо кивнул на мертвеца: руки ему держали. — Не стану отрицать, я всегда знал, что делать со своей женой... и не только с ней. Кто же ожидал, что наш светозарный Эджай окажется не так уж и безгрешен...

Аргай вскинул руку, и двое гвардейцев подтолкнули мятежного князя.

— Ещё одно! — вскинулся он, мощно выдираясь, прежде покорный, из хватки. И, подобно Аргаю, вздымая ладонь.

Великий князь уклонился всем корпусом, но бросок ножа предназначался не ему.

"Дем!" — попытался вскричать Коган, но задохнулся собственным голосом.

Годы неподвижности в маковом дурмане она собирала крохи сил на единственный бросок. Великая княгиня Эджина осела на руки Демиана: растаявшая, невесомая в ворохе тканей, тяжёлых, как турнирный доспех.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мёртвая Эджина торжествующе улыбалась, счастливая, что наконец защитила своего сына.

***

— Эджай Д'элавар — мой отец.

Минуло полтора или два часа с той поры, когда бойня в зале мирных переговоров вошла в заключительную стадию. Слуги унесли обломки мебели, собрали осколки и вытерли кровь.

Стража вывела бунтовщиков, и вместо подлокотников престола руки Д'англара были привязаны к креслу в допросной, и не великокняжеский венец возложен на голову — лоб обхватила петля ремня. Примкнувших к нему и поверивших в счастливую звезду Д'англара развели по камерам. Предстояло выведать, насколько широко раскинулась паутина заговора. Советники Великого князя деловито потирали руки, полные решимости отсечь все поднявшиеся головы этого змея.