Правдивые байки воинов ПВО - Сергей Дроздов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Ну, ничего, сейчас нас должны встретить!» – начпо не знал скорости подъема воды при приливе в той бухте, и источал оптимизм.
Саша, с тревогой глядя на то, как прибывающая вода начинает лизать привезённую фанеру, докладывает: «Товарищ полковник, через полчаса здесь будет полтора метра воды, через час – три!!!»
Тут серьезность ситуации дошла и до начальника, тем более, что на их глазах мыс превратился в остров, который довольно стремительно уменьшался в размерах.
«Надо кричать на пароход, чтобы вернули за нами баркас», – предложил Саша путь к спасению. «Только далеко уж очень, и море шумит, не услышат…»
«АААААААААААААААА!!!!!» – заорал тут начпо с такой оглушительной мощью, что услышали и на баркасе и на пароходе…
«Никогда не думал, что человек может так реветь!!!» – удивленно вспоминал потом Саша. Остались они, в итоге, живы, хотя, когда баркас вернулся, уже стояли по пояс в ледяной воде. Все их барахло смыло в море.
Хорошую историю изложил Юрочка Лазеров, которого судьба забросила в отдельную радиолокационную роту, расположенную вблизи старинного русского города Макарьев.
Сначала рота была батальоном. Однажды (задолго до Юрочкиного появления в ней) штурман наведения из-за чего-то застрелил комбата. После разбора этого жуткого ЧП батальон переформировали в роту, оставив в ней все батальонное радиолокационное вооружение и даже злосчастный пункт наведения истребительной авиации. Так что офицеров в Юрочкиной роте было предостаточно.
Следует сказать пару слов о штурманах наведения. Это была довольно привилегированная прослойка среди офицеров ПВО. В военное время их обязанностью было наводить наши истребители на самолеты супостата. Это они отрабатывали и в мирное время в ходе учений и плановых полетов авиации. В остальное время – они дежурили «сутки через трое», имели штатные категории «капитан», а главное – не имели подчинённых бойцов-срочников и всего перечня проблем, связанных с личным составом. Это вызывало здоровую зависть у остальных офицеров, не имевших такой «вольной» жизни.
Штурмана любили вспоминать строки из Указа Петра Первого, посвященного штурманам (морским):
«Штурмана нрав имеют паскудный и пьют вино без меры, но дело своё знают туго, а посему – оклад им положить – ОТМЕННЫЙ!!!»
Эту строчку они цитировали в ответ на завистливые вздохи об их «легкой» жизни. «Отменный» штурманский должностной оклад составлял тогда 145 рублей и был лишь на 10 больше оклада заместителя командира роты, но по тем временам это было существенно…
Так вот, в такой роте Юрочка и пытался укрепить расшатанную дисциплину с переменным успехом. Года через полтора Юрочкиных трудов бригаду, в которую входила его рота, приехала проверять генштабовская комиссия. Комиссия состояла в основном из бывших пехотинцев, которые питали к Войскам ПВО страны слабо скрываемую неприязнь.
Как дополнение к этой беде, незадолго до приезда комиссии Юрочка, бывший холостяком, на танцах попал в коллективную драку между местными аборигенами, в ходе которой ему сломали руку. В результате он встречал комиссию с рукой в гипсе и на перевязи.
На «разборе полетов», проходившем в ротной канцелярии, речь держал генерал. Он учинил разнос состоянию дел в Юрочкиной роте, сказав примерно следующее: «Во всех ВС СССР нет хуже войск, чем ПВО, самый задрипанный род войск в них – радиотехнические войска, в РТВ нет ничего хуже горьковской бригады. А уж в этой бригаде ваша рота – самая бардачная!!!».
В ходе этого нелицеприятного разговора в канцелярии постоянно звонил городской телефон и какая-то девица настойчиво спрашивала лейтенанта Сидорова.
Юрочка слегка напрягся, это он так обычно представлялся своим случайным городским подругам.
Генерал каждый раз снимал трубку и все более раздраженно отвечал нахальной дамочке, что «таких здесь нет», однако девушка была настойчива и уверила в конце концов проверяющего, что «есть, я всегда ему по этому номеру звоню!».
«Хорошо, как этот ваш Сидоров выглядит?!» – сдался генерал, чтобы отвязаться, наконец, от назойливой дамы.
«Да ему у нас на дискотеке на прошлой неделе руку сломали, в гипсе он ходит!!!».
Генерал волком уставился на Лазерова и его гипсовую руку.
«Мне оставалось только улыбаться!!!» — вспоминал Юрочка.
Сложен и тернист оказался путь Солопёнка в войсках.
Он стал замполитом роты на базе хранения ракет. Эти уникальные части породили свой «фирменный» анекдот.
Телефонный звонок:
– «Алло, это база?»
– «Да, база!»
– «Это Рабинович?!»
– «Нет, Иванов!»
…«Это что, ракетная база?!»
Вот на такой базе Солопёнок и начал службу.
Он не очень долго пробыл замполитом роты. Последней каплей, переполнившей чашу терпения руководства базы, стала картина, которую имели счастье наблюдать командир базы и начпо. Прогуливаясь по её территории в выходной день, они лицезрели, как два здоровенных солдата держали под руки Солопёнка, а тот мирно «кидал харч» с казарменного крыльца.
Уволить офицера из армии в те времена была большая проблема. Юру перевели к нам в бригаду на комитет ВЛКСМ радиотехнического центра. Как его избирали на эту должность – целая эпопея. Достаточно сказать, что он прибыл в центр с суточным опозданием, зато на новеньком зеленом «Москвиче», подаренном ему родителями в честь окончания училища, и … с мамой!
У начальника центра при виде такой картины полезли глаза на лоб, и он удалился с собрания. Офицеры – комсомольцы центра при – виде непрезентабельного Солопёнка тоже упёрлись и хотели «протащить» своего товарища… В общем, с грехом пополам, используя «административный ресурс», Солопёнка «избрали».
И он начал служить «как дед служил, а дед на службу – положил», как любили говорить разгильдяи – солдаты.
Мало того, что он ничего не делал по должности, он ещё начал пропадать со службы, спокойно уезжая домой в Ленинград на своём зеленом «Москвиче». Это было неслыханной наглостью, и с ним попытались бороться, применяя к нему весь «арсенал средств нервно-паралитического воздействия».
Солопёнок ни обращал на взыскания и беседы с ним ни малейшего внимания. Не действовали на него ни «кнут», ни «пряник», ни задушевная отеческая беседа, ни угроза трибуналом.
Отчаявшись перевоспитать его, наш начпо Валерий Николаевич Запорожный прибег к последнему средству, вызвав на беседу родителей горе-подчинённого. (Тогда ещё в армии никто не додумался до столь популярных нынче «родительских комитетов», и Запорожному можно отдать лавры первопроходца на этом поприще),
Родители приехали, и начпо провел с ними знатную беседу.
Рассказ о деталях службы Солопёнка не произвел на его «предков» особого впечатления, хотя обещание выгнать Юру из партии и уволить из армии их обеспокоили. Запорожный попытался привлечь родительский авторитет в вопросе укрепления солопёнковской дисциплины:
«Дай честное слово при родителях, что не будешь больше без разрешения уезжать из части!» – попросил его начпо.
Солопёнок угрюмо молчал…
«Дай честное слово, Юра!!!» – наехала на него матушка.
Солопёнок продолжал так же мрачно молчать…
«Дай ты ему хоть какое-нибудь слово!!!» — выдал папаша.
«Даю…» – прогудел Юра без всякого энтузиазма.
Обрадованный хоть этим результатом, начпо решил его закрепить:
«Сам посуди: будешь и дальше „валять дурака“ – выгоним тебя из партии, уволим из армии: кем ты пойдешь работать на гражданке?!»
«Киномехаником!!!» – деморализовал Юра ответом и родителей и начпо…
Запорожный, потрясённый беседой до глубины души, сообщил нам в порыве откровенности: «Я после войны был воспитанником военного оркестра, «воспитоном». Так вот, на музыкантском языке «солоп» – это фаллос. Зря на Руси фамилии не дают…».
Валерий Николаевич был сильным руководителем, имевшим свой «почерк» в работе, ценившим юмор и шутку и пользовавшийся авторитетом у подчинённых. Он не любил нытиков и бездельников, а также тех, кто имитировал активность на службе, постоянно жалуясь на «объективные причины». Тут он умел неформально «спросить» с них.
«Хороший ты парень, товарищ Петров: добрый, весёлый, общительный. Одна беда: нет у нас в бригаде такой должности: «хороший парень»! Если бы была – ты был бы первый кандидат на неё. А покуда занимаешь должность командира роты – так и командуй ею! Будь командиром, а не тем, кого бойцы именуют «ШП» – «швой парень!!!»
