Падение Тисима-Ретто - Александр Грачёв

Борилка, которого привели к подполковнику Кувахара после Воронкова, был немногословен и полностью безразличен ко всему, что происходило вокруг него. Боцман не скрывал ни фамилии своей, ни места работы, ни должности.

— Поскольку этот господин был боцманом погибшего парохода, он должен знать все подробности о китайцах, — говорил Кувахара переводчику. — Скажите ему: я прошу описать подробно, кто как выглядел и как выглядели японцы.

Выслушав перевод, Борилка в раздумье развел руками:

— Ну как я могу их описать? Оборванные, худые, еле держались на ногах. А японцы сытые, хорошо одетые. Вот и все.

Борилка отлично помнил, что ни одного японца среди китайцев не было, но, подумал он, тут, кажется, лучше сказать то, чего не было.

Кувахара, видимо, это почувствовал и предложил переводчику:

— Спросите: сколько было японцев?

— Чего не знаю, того не знаю, не считал.

— О каких он японцах говорит? — возмутился Кувахара.

— А о каких спрашивает господин офицер? — вопросом на вопрос ответил Борилка.

— Переведите: я накажу его, если он будет так мне отвечать.

— Воля ваша, — безразлично сказал Борилка переводчику, выслушав угрозу.

— Я еще раз спрашиваю: сколько было японцев и как они выглядели?

— Ну, сколько же можно отвечать! — с удивлением посмотрел Борилка на Хаттори. — Сколько было — не считал, как выглядели — хорошо.

— Сколько им на вид было лет?

— Всякие были, но в темноте нельзя определить. Были вроде пожилые и вроде молодые…

— Черт побери, да спросите его наконец, сколько их было?

— Не считал, понимаете русское слово, не считал.

Опасаясь, что эти шутки могут ему дорого обойтись, Борилка сказал переводчику:

— Так думаю: человек пять было, а может восемь.

— Спросите, почему же майор Грибанов говорил о двух японцах?

— Я не понимаю, о каком майоре Грибанове говорит господин офицер, — в недоумении поднял брови Борилка.

— Тот, кого я вызывал первым.

— Господин офицер имеет в виду шкипера Чеботина?

— Это в конце концов не имеет значения, пусть будет Чеботин. Он говорил о двух японцах-офицерах. Его слова подтвердил господин Сухоруков.

— Не знаю, может быть, офицеров и в самом деле было два, я на это не обратил внимания…

И проницательный Кувахара понял, что снова попал впросак.

— Спросите у этого дурака, — сказал он переводчику, — что он может сказать о подводной лодке, которая потопила их пароход?

Выслушав вопрос, Борилка снова развел руками:

— А что о ней сказать? Подводная лодка как подводная лодка. Ахнула нас — и пароход ко дну.

— Чья она? — тихо спросил подполковник.

— А черт ее батьку знает, — равнодушно ответил Борилка. — В темноте разве разглядишь?

Выслушав разъяснение Кувахара, что подводная лодка была американской и что это подтверждено русскими уже отправленными в советское посольство в Токио, Борилка безразлично сказал:

— Раз вам известно, что американская, стало быть американская. Я же не видал ее. Вам лучше знать.

Но подписать акт решительно отказался.

— Как же я могу? А вдруг она не американская? Мировой скандал!

— Объясните ему, — с мягкой улыбкой проговорил подполковник, — что десять русских уже подписали акт и благодаря этому уже отправлены в Токио и, может быть, уже на родину выехали.

— Ну что ж, — сказал Борилка, — значит, они видели. А я не видел. Да и то сказать: если десять человек подписали, удостоверили, зачем же мне подписывать человеку, который не видел лодку?

Борилку отправили в то помещение, куда отвели Воронкова.

— Не то дурак, не то хитрец, не поймешь, — отплевываясь, говорил Кувахара, когда за боцманом закрылась дверь.

И вот в кабинете Стульбицкий. Красновато-бурая жесткая бороденка его заметно вздрагивает, тонкие жилистые пальцы трясутся, и он все время прячет их. На выпуклом широком лбу — легкая испарина.

— Профессия? Ученый-географ. Да, из Москвы. Направлялся на Камчатку с заданием Академии наук. Ученые труды? Да, имею девять печатных работ. Две находятся в ведомствах. О чем? Могу охарактеризовать… Которые в ведомствах? Те являются государственной тайной. Нет, нет, о них я ничего вам не скажу, и не спрашивайте об этом, я дал подписку о неразглашении тайны.

Подполковник Кувахара понимающе улыбался: дескать, уважаю, тайна есть тайна, и я не намерен ее у вас выпытывать.

— Спросите этого господина, — обратился он к переводчику, — давно ли он знает майора Грибанова?

Стульбицкий заметно вздрогнул.

— Как, как вы сказали? Майора Грибанова? Что-то не припомню такой фамилии.

— Спросите, как фамилия этого высокого блондина, которого я вызывал первым?

Географ настороженно посмотрел на подполковника Кувахара, потом перевел взгляд на переводчика.

— А-а-э, гм, — промычал он. — Тот высокий? Знаете ли, я плохо с ним знаком… О, вспомнил, Чеботин! Так он, по крайней мере, представлялся, когда знакомились в шлюпке. Да, да, Чеботин. Нет, зачем же говорить неправду, — Чеботин.

— Спросите его, — с нескрываемым интересом попросил подполковник переводчика, — бывал ли он в Америке и говорит ли по-английски?

— Нет, в Америке не бывал, английского языка не знаю. Немецким владею свободно.

— Что он думает о том, кто потопил их пароход?

— Э-э, гм, — промычал Стульбицкий, прикоснувшись пальцами к бородке. — Было темно, знаете… В этих условиях невозможно было разглядеть… Я полагал, что это ваша подводная лодка. Но может быть я ошибаюсь?

— Объясните господину Стульбицкому, что японские вооруженные силы никогда бы не могли совершить такое злодеяние. Нами установлено, что это американская подводная лодка. Скажите ему, что этот факт нами установлен документально.

Стульбицкий с напряженным вниманием выслушал переводчика.

— В таком случае, я беру свои слова обратно, — сказал он, приложив руку к груди. — Да, это такое злодеяние, которое не вмещается в сознании цивилизованного человека. И что же, простите, она безнаказанно ушла?

— Да, она ушла в Тихий океан. Скажите ему, что я прошу его подписать акт о злодеянии американцев.

Подполковник Кувахара на этот раз не сказал, что акт уже подписан десятью мнимыми русскими.

— Видите ли, господин офицер, — начал Стульбицкий, — если бы я сам лично имел на руках достаточно убедительные доказательства этого, я бы охотно подписал, но я пока не вижу таких доказательств…

— Хорошо, передайте господину Стульбицкому, — сказал довольный Кувахара, — что эти доказательства будут ему представлены в ближайшие дни. И тогда, я надеюсь, он подпишет акт?