Закон тени - Джулио Леони

— Я же сказал, что мы вас не разочаруем, — произнес Колонна.

Остальные подошли, поздоровавшись сдержанным кивком головы, и поднесли к груди сжатые кулаки.

Пико кивнул, стараясь не показать удивления. Он ожидал увидеть крестьян, а эти трое производили впечатление хорошо вымуштрованных солдат.

— Где вы служили? — спросил он, узнав характерное военное приветствие, жест, который столько раз видел во дворе замка Мирандола.

— У семьи Малатеста, — ответил светловолосый с сильным немецким акцентом. — Вместе с этими ребятами.

— Когда распустили войско Пандольфо, они хотели двинуться с Папой против неаполитанского короля, — вмешался Франческо Колонна. — Но, проходя мимо Палестрины, предложили свои услуги нашей семье. С тех пор они с нами.

Джованни очень хотелось бы знать, зачем роду Колонна для управления своими землями понадобились военные. Его снова охватила тревога: от него все время что-то ускользало.

— Аббревиатор исчез, — сказал он, подойдя к Колонне. — Мне что-то неспокойно. Возможно, наше дело придется отсрочить.

— Почему? При чем тут это?

К известию Франческо отнесся совершенно равнодушно.

Пико задумался, не преувеличивает ли он своих страхов, и собрался идти дальше, но Колонна был целиком поглощен изучением башни.

— Ладно, я пойду первым, — решился Пико, отбросив последние сомнения. — Вы за мной, но чуть погодя. Все мы торговцы. Сделаем вид, что познакомились случайно.

Он заглянул внутрь таверны и, удостоверившись, что там нет ничего подозрительного, шагнул за порог. Угол длинного стола был свободен. Он уселся, сделал трактирщику знак принести вина, а потом, притворившись очень усталым, протянул ноги к горящему камину.

За ним молча, ни на кого не глядя, вошли Франческо Колонна и трое его людей. Они расселись в разных углах таверны.

— Вы приехали на карнавал? — спросил хозяин, цепко подметив, что Пико одет в дорожное платье и выглядит, как иностранец. — Хотите посмотреть берберскую кавалькаду?

— Что?

— Прекраснейшие бега в мире, последняя ночь праздника! Лошадей без всадников прогонят от пьяццы дель Пополо до пьяццы деи Венециани в знак почтения к Папе, который будет любоваться забегом из окна своего дворца. Потом у него на глазах лучшие наши юноши поймают и обуздают коня, пришедшего первым. Им придется броситься ему под копыта и подчинить своей воле. Тот, кому это удастся, получит награду, не уступающую тем трофеям, которые крестоносцы захватывали у язычников. Хотите поставить на кого-нибудь несколько монет?

— Нет, — зевнув, ответил юноша и пригубил вино. — Я из Пезаро, приехал купить шерсти в Капитанате и не жалею, что попал сюда в дни карнавала: здесь весело, много красивых женщин. Но зато и риск увеличился, на дорогах неспокойно. А у вас есть чего бояться? — прибавил он нарочито рассеянно.

Хозяин поставил на стол бокал и с довольным видом уселся рядом. Ему представилась возможность поговорить о событиях, которые волновали его воображение.

— Нет, если вы осторожны. А тот, кто меры не знает, может попасть в передрягу. В этот год всех просто разобрало, мессер! Невиданное дело! Уже три грешные души отправились к Создателю, еще одна на подходе. Первые трое от меча, а четвертого ждет веревка на пьяцце дель Понте. Весь город соберется посмотреть.

— Трое убитых? Что же случилось? — подзадорил его Пико, отхлебнув еще глоток вина.

Но хозяина и без того распирало желание поболтать.

— Любовь, мессер! Один щеголь по имени Джованни задумал увести жену у нашего старшего в квартале. Похитители явились с холма среди бела дня и при оружии. Но наши были начеку, их выследили, и завязалась драка между нашими и этими бездельниками, что пришли с похитителем. В результате с обеих сторон трое убитых. Похитителя заковали в цепи, и теперь он ждет суда и мести.

Пико не удержался от улыбки.

— И все из-за юбки? Смех, да и только, если бы не погибшие. Обычно вопросы рогов решаются не так шумно. А сама-то бабенка? Ее похищали или же она добровольно хотела сбежать от мужа? — И он заговорщицки ткнул трактирщика локтем.

Тот хихикнул и с намеком подмигнул:

— А кто я такой, чтобы ставить под сомнение добродетель дамы? Сказано — похищение, значит, похищение. Как бы там ни было, а ее любовник вот-вот запляшет на виселице.

— Да, тот самый четвертый. Скверный конец для любовной интрижки… Нам бы, мужчинам, быть благонравнее. Или осторожнее. Я бы тоже мог вам многое порассказать из жизни в наших краях. Наверное, его бросят в казематы замка Сант-Анджело…

Трактирщик мрачно прошептал ему на ухо:

— Обычно предателей и убийц туда и сажают. Но на этот раз папская стража отдала приказ заключить его в башню Нона. — Он ткнул большим пальцем себе за спину. — Да вот в эту, что за нами. Наверное, хотели, чтобы милая женушка слышала стоны своего любовника.

— А он бы слышал, как стонет она, — добавил Пико.

Трактирщик снова хихикнул.

— Значит, в монастырь? Кстати, за моим домом обитель урсулинок. У вас в Риме что, казнят под пение монашек?

— Нет, наш монастырь мужской, францисканский. Правильные монахи: день-деньской крутятся, собирая пожертвования, у них хороший, ухоженный огород. Их не так много, и в монастыре после очередной эпидемии полно пустых келий. Наверное, похитителя посадили в одну из них.

— Он попал в руки к монахам? Тогда ему надо уповать на милость нашего Святого Отца.

— Папа-то милосерден, да вот стража больше доверяет копьям, чем молитвам. Знаете, не зря говорится, что «Отче наш» врачует душу, а спины выправляет все-таки палка. Здесь хоть и монастырь, но за его стенами имеются крепкие кельи. И стерегут узников восемь стражников, не сводя с них глаз. У меня тут неподалеку живет родственник, так он иногда видит из окна, как они идут к мессе.

— Наверное, они и питаются вместе с монахами. Лучший стол в мире!..

— И не сомневайтесь, лучший, но, конечно, после моего. Чем могу вас угостить? — спросил хозяин и ткнул пальцем в сторону двух каплунов, что подрумянивались над камином. — Вообще-то их готовили для меня, но я вижу, что кроме вас тут есть еще иностранцы и хочу предложить полакомиться. — Он указал на Колонна и его людей, рассредоточившихся по залу. — Нынче много посетителей. Не исключаю, что вам составят конкуренцию.

— Только бы не в каплунах, — рассмеялся Пико. — Несите их скорее сюда!

Он надеялся отвлечь внимание трактирщика, но тот продолжал с подозрением разглядывать спутников Колонны. Тогда Пико встал, подошел к Франческо и якобы его узнал:

— Бруно, и вы тоже здесь? — сказал он нарочито громко, чтобы хозяин услышал. — Опять будете сбивать мне цены, как тогда в Пизе!

Колонна сразу вступил в игру:

— Нет, что вы такое говорите! Каждый за себя, без обид. Я узнал, что генуэзцы — люди порядочные. Думаю, мы не станем в торгах перебегать друг другу дорогу.

Услышав, что о них говорят, его люди ответили солидным поклоном.

— Прошу за мой столик, господа, — пригласил Пико, сделав хозяину знак обслужить всех вместе.

— Я узнал, где его держат, — шепнул он остальным, когда тот ушел. — Между монастырской капеллой и старинными кельями башни есть проход.

Пико кивнул в сторону трактирщика, снимавшего каплунов с вертела.

Они торопливо ели, наперебой расхваливая кушанье хозяину, который явно ждал комплиментов.

— Останетесь на ночлег? — спросил он, когда трапеза была окончена. — У меня наверху как раз есть две свободные комнаты, просторные и чистые. Впятером вам там будет удобно.

Пико обменялся со спутниками быстрым взглядом.

— Конечно, после целого дня дороги моим косточкам нужен отдых, да и приятели мои, наверное, тоже устали. Мы еще немного тут погреемся и выпьем по стаканчику, а потом вы нас проводите наверх.

— Поступайте, как вам удобно. Ваши комнаты — две первые на верхнем этаже. А я жду не дождусь, когда можно будет наконец-то улечься. — Трактирщик оглядел опустевший зал. — Но если что понадобится, не стесняйтесь, будите меня.

Пико вальяжно развалился на скамье. Остальные последовали его примеру и завели ничего не значащий разговор о торговле, пересыпая замечания по поводу цен анекдотами из жизни рынков. Вскоре хозяин наполнил углями грелку[61] и отправился наверх, головешки в камине подернулись пеплом.

— Восемь стражников, плюс монахи.

— Многовато будет… — пробормотал один из солдат. У него была длинная рыжеватая борода.

— Почему, Федерико? Нас ведь трое. С каких это пор ты стал пугаться восьми шпаг? — отозвался белокурый. — Если сер Колонна и его друг возьмут монахов на себя, со стражниками мы справимся.

— Я не боюсь ни монахов, ни алебардщиков. Меня пугают стены. У вас в Италии полно монастырей, которые защищены лучше всякой крепости. Стены гладкие, как стол, и совершенно неприступные. Ваши монахи защищают себя лучше какого-нибудь барона, засевшего в замке. Небось, охраняют добро, которое нарыли себе, копаясь повсюду, как ненасытные куры. У нас в Германии говорят, что давно пора устроить им разнос и всех водворить к мессеру Папе, в грандиозное жилище, которое он себе отгрохал, — процедил сквозь зубы Федерико.