Симуляция - Владимир Ефимов

– И как же она живет?

– Тихо и размеренно. На колесах. Трижды она уходила в запой и начинала искать приключения. Находила. Каждый раз полиция ее идентифицировала по наколотому при выписке из дурдома штрихкоду. Каждый раз наше гуманное общество лечило это несчастное создание от свежеприобретенных переломов, сотрясений и венерических заболеваний. Ей снова подправляли мозги и снова ставили к станку.

– Чирок, что за дела! Берндт! Ты что, всерьез полагаешь, что я смогу разгрести всю эту помойку!? Пятнадцать лет промывания мозгов в психушке, этот, блин, нервный срыв и плюс еще три загула, в которых с ней не пойми кто, не пойми что творил! Да это не человек, а пепелище! Руины с декоративным фасадом на подпорках. Его только подкрашивают время от времени. Если я и разберу это все, там, знаешь что, откроется? Выжженная земля, и ничего больше!

– Ты справишься. Ты ж у нас колдун. Даже Цыган признал.

– Колдун, блин! Знаешь, что получится, если расколдовать зомби?

– Ты справишься. Знаешь почему?

– Почему? – как дурак спросил я.

– Потому что у тебя нет другого выхода. Я ее приведу, если получится. А если нет… Технология у нас уже отработана.

* * *

Сказать, что после этого я спал плохо, было бы слабовато. Полночи я проторчал на кухне и выкурил все, что было. Мне хотелось задать Берндту множество вопросов. Почему бы не попытаться найти кого-нибудь другого, кроме больной на всю голову Линды? Откуда он знает, что она сможет работать, несмотря на то, что в свое время недоучилась в школе компрачикосов? Почему он вообще решил, что она начала изучать ноты?

Но ответы на все вопросы я уже знал. Ведовские нотные значки Берндт видел в рисунках Линды, подшитых к истории болезни. Он не знал, сможет ли она работать, но других вариантов у нас все равно не было. Искать другую ведунью мы не будем, потому что это безнадежно.

Рядом с новым тузом и моя интуиция начинала работать очень неплохо. Мне лишь требовались постоянные подтверждения догадок. Но ради этого тревожить товарища не стоило.

Я забылся тяжелым сном только под утро, когда Чирок уже вставал. То, что мне приснилось, было сколь реалистично, столь и безрадостно.

Это был Блок. Компания наркоманов, десятка полтора, расположилась в стороне от их общего стойбища. Большинство из них уже были не в себе, но сейчас они начали колоться чем-то более конкретным. С трогательной заботой они помогали друг другу накладывать жгуты и искать вены (трубы) иглой (струной). Спустя какое-то время начало проявляться действие препарата. Это был какой-то стимулятор. Довольно сильный.

Женщина в компании была только одна. Я слышал, это у них называется "девочка на приход". Сначала она участвовала в происходящем достаточно активно, потом просто лежала, как рваная кукла, безучастная к сменяющимся на ней партнерам. Потом начала вяло вырываться. Тогда ей сделали еще один укол, тут же, не прерывая процесса.

Как и в других видениях, я был только наблюдателем. Смотрел все шоу, как в кино, а самого меня там, в отличие от обычных снов, не было. Зрелище не оставило меня равнодушным, но не сказать, чтобы возбудило. Я предпочитаю более мягкую порнуху.

Проснулся я крепко заполдень. Звуки с кухни вселили в меня тревогу, и я повлекся туда.

Чирок в одиночестве сидел на кухне. Перед ним стоял полный, под края, стакан, а посреди стола – бутылка водки.

– Чирок, ты что офигел? Ты ж, вроде, в завязке!

Он понюхал содержимое стакана, пригубил и опустил его:

– Она пропала. Линда Лу пропала. Иноэ нашел ее раньше нас. Это конец.

– Годи! Какой конец? При чем тут Иноэ? Расскажи толком!

– В сквере утром ее не было. Я справился на фабрике – ее не было со вчерашнего дня. Пропала и все.

- Штирлиц встал спозаранку. Позаранку была румынской разведчицей. [11]

– Берндт, страх застлал твои глаза! Это не Иноэ. Она в загул ударилась. Она в Блоке, с наркошами. У меня видение было. Ты бы его тоже увидел, если бы не вскочил спозаранку!

Чирок посмотрел на стакан, потом на меня. Глаза его сверкнули черным огнем:

– Рассказывай!

В конце моего рассказа Чирок запустил полным стаканом в стену и, не обращая внимания на брызнувшие осколки, начал собираться.

* * *

Блок уже не был респектабельным заведением, даже по меркам трущоб. Хозяина здесь больше не было, а облавы, напротив, стали регулярными. Между визитами полиции регулярно наведывались ребята с пустоши. Новые жильцы были беззащитны перед всеми. Но они возвращались сюда снова и снова, хотя их было несравненно меньше, чем при Цыганах. Город исправно выплескивал в Блок свою пену.

Мы обходили этаж за этажом, и не напрасно. Становище наркоманов оказалось двумя этажами ниже, чем я ожидал – какой смысл забираться высоко, если тебя все равно найдут? Теперь они большей частью лежали прямо на полу, никаких спальных мешков и ковриков. Кое-кто спал на сомнительных кучах тряпья.

Я уверенно нашел то место, которое видел во сне. Дюжина неподвижных тел в лужах мочи и рвоты и была целью нашего пути. Линда лежала тут же.

– Она? – спросил я.

Вопрос был не праздным. Лицо ее было в таком состоянии, что мало годилось для идентификации.

– Она, – ответил Берндт, но все же поднял ее руку и глянул на штрихкод выше левого запястья, – точно она.

Он за руки оттащил ее волоком на более-менее чистое место, достал нож и срезал с тела остатки одежды. Потом вытряхнул из сумки плащ, в который мы ее общими усилиями одели. Она была жива, во всяком случае, зрачки на свет реагировали.

Чирок легко перекинул тело через плечо.

– Как бы она тебе спину не заблевала…

– Она б, может, и заблевала. Если б было чем.

Никто не пытался нас остановить. Никто вообще не обращал на нас внимания, если не считать нескольких настороженных взглядов.

Водитель такси уже слышал трогательную историю про сестричку-наркоманку, которую брат с другом время от времени разыскивают по всем притонам.

– Нашли, значит! – только и сказал он, и дальше только качал головой.

Берндт не отрываясь, смотрел назад, а потом сказал мне достаточно громко:

По-настоящему странные вещи: происходят именно в самый неподходящий момент. [34]

– Не расслабляйся! У нас эскорт, – и опустил правую руку за пазуху.

– Э, командир, что за дела! – занервничал водитель, – может, сразу в полицию?

– Никакой полиции, – отрезал Берндт, – вытягивая из-за пазухи свою карманную пушку, – Это дружки ее. Они на дороге к нам не сунутся.

Я тоже достал свой пистолет-пулемет. Шеф уже был не рад, что си нами связался. История про сестричку больше не казалась ему занятной. Я же терялся в догадках: кто мог ехать за нами? "Дружков" я уже видел. После вчерашнего они и проснутся не все, а уж вести машину… Это была версия для водителя.

– Друг, – обратился Чирок ко мне (имен мы избегали), – зайдешь с девочкой в квартиру и готовься встречать гостей. Я прикрою тебя из подъезда.

На шефа эта тирада произвела такое впечатление, что тачка вильнула. Впрочем, я не уверен. Но до дома он нас домчал мухой. Тем более что Чирок бросил на переднее сиденье крупную купюру и крикнул:

– Гони!

У подъезда, когда мы высадились, он бросил шефу:

– Исчезни, чтоб они тебя не взяли.

И машина исчезла, как призрак.

Мы поволокли Линду на наш четвертый этаж. Я еще раз убедился, что мой идеал – миниатюрные женщины.

Открыв дверь, Чирок бросил мне:

– Не подставляйся. Ты у нас один. И скажи им, что у нас нет денег, золота и драгоценностей.

Дверь захлопнулась, и я остался один, если не считать безжизненного тела Линды Лу.

* * *

Я запер дверь на все, что только можно, и укрылся в комнате, за дверным косяком. Шагов я не слышал. Они поднялись бесшумно, и узнал я об их присутствии только по скрежету отмычки в замке. Я крикнул:

– У нас нет денег, золота и драгоценностей! Уходите!

Если придется сражаться, то день этот будет так же хорош для смерти, как и всякий другой. [29]

Скрежет прекратился, но через мгновение раздалось несколько выстрелов. Я выглянул в проем и ответил длинной очередью поперек двери. Прежде чем мои пули ударили в нее, я заметил, что замок окружен дымящимися дырами. В кого-то я попал, судя по крикам и грохоту. Потом из-за двери ударил такой шквал огня, что я просто не мог высунуться. Все, что было возможно – стрелять вслепую, высунув руку в проем.

Патроны кончились так неожиданно, что я еще долго жал на курок, не понимая, почему пушка не стреляет. А гости уже шли на штурм. Дверь затрещала, и в этот момент на лестнице захлопали выстрелы мощного оружия Берндта. Я как раз поменял магазин и, уже не таясь, выскочил в проем, стреляя в дыму наугад. Меня крутануло и отбросило обратно в комнату, но боли я поначалу не почувствовал. Лишь мгновением позже левое бедро пронзила молния, и в глазах потемнело. Я лежал у стены и не ждал от жизни ничего хорошего.