Золотая рыбка - Мила Бояджиева

Вначале, внимательно изучив карту с названиями пива и меню, Полина так напрягалась, выслушивая заказ, словно сдавала госэкзамены по языку. Но с каждым днем становилось все проще и проще. Посетители, в основном переполненные доброжелательностью, отнеслись к новенькой с пониманием. Пожилые мужчины даже делали вид, что пытаются заигрывать и выспрашивали: "Ты из России? Из Прибалтики. Ага. Там тоже плохо? А что в Москве?"

Полина придерживалась легенды: она русская, уехавшая из Литвы три года назад в город Тольятти. Сирота, вышла замуж за поляка, живущего в Германии. Теперь они разошлись, но, возможно, ещё наладят семейную жизнь.

Ее новое имя, Дина, часто пролетало мимо уха, она старалась производить впечатление исполнительной девушки, немнеого погулявшей в юные годы, а теперь мечтающей о семейном счастье. Иногда Полине казалось, что она когда-то побывала здесь во сне или в полете воображения. Почему-то многое выглядело знакомым, а ситуации заранее предвиденными. Появлялось ощущение, что Дина вытесняет Полину и что она - простенькая, трудолюбивая девушка, пробивающаяся в чужой стране, придумала себе некую Ину - то ли преступницу, то ли агентку, скрывающуюся от спецслужб и от мафиози международных ведомств с целью выполнения чрезвычайно ответственного задания.

Полина ощущала, как внутри её бродят какие-то новые силы, а периоды апатии все чаще сменяются приливами энергии и совершенно непонятного в её ситуации оптимизма. Радовало предощущение чего-то важного, приближающегося с каждым днем. Думать об этом становилось опасно - в воображении Полины всплывали образы никогда ранее не виданных мест, лица незнакомых людей, ситуации, похожие на бред.

Она вывела для себя правило: терпение и труд, меньше думать, больше уставать. Поэтому когда хозяин предложил ей работать через день, Полина отказалась, ссылаясь на необходимость скопить деньги. Заработок она не тратила. Оплачивала проживание в пансионе, охотно давала Еве в долг. В выходные без всякого энтузиазма толкалась среди туристов в музейных залах и с удовольствием бродила по ярмарке, глазея на прилавки и продавцов. Ей нравилось придумывать истории про людей, лица которых бросались ей в глаза. Странные истории из совершенно чужой, но такой знакомой жизни. Однажды она даже бросилась помогать женщине, вытаскивающей из автофургона корзины с яблоками. Почему-то почувствовала, что в правой части живота у неё сильная боль. Поблагодарив, женщина приложила ладонь к подреберью и быстро объяснила - перенесла операцию желчного пузыря. сын уехал с друзьями, урожай гниет.

В такие моменты Полину поднимала над землей неведомая сила - она словно летела, переполненная ощущением своего дара.

Раз в неделю Дина получала на почте конверт с письмом из города Тольятти, в котором никогда не была. Ее подруга сообщала новости, перечисляла общих знакомых. Полину интересовала некая Галя - под этим именем в сообщениях Рассада фигурировал Глеб. Однажды в июне она прочла среди прочих сплетен: "Галке повезло, она снова выкрутилась. Правда, пока дома не живет и от родителей прячется. Поделом - не за чем в сомнительные истории ввязываться. Я думаю, тебе с ней отношения поддерживать нечего. А то и тебя втянет...". Стало ясно, что дядя Кира узнал нечто, компрометирующее Глеба, и советует не мучать себя лирическими воспоминаниями. Да разве это возможно?

По городу бродили путешественники. Те, что помоложе, ходили в обнимку, даже если рядом бежал малыш. А студенческие группы излучали флюиды здоровой чувственности. Они сидели на бортах фонтанов, валялись в траве сквериков, целовались, курили одну сигарету, брызгались, кидались камешками и вишнями, визжали, заигрывали, словно молодые зверьки.

У Евы с Вашеком обнаружился прилив эмоций. Они то ссорились, то мирились, и тогда Полине приходилось чуть не до утра слоняться по ночному городу.

- Это в последний раз, - клялась Ева. - Вашек ищет квартиру. Хочет, чтобы мы жили вместе.

Полина не боялась ночных прогулок. У неё вообще страхи приобрели капризную непредсказуемость. Иногда в пустом переулке, слыша шаги за спиной, она удивлялась собственному спокойствию. И верно, её обгонял безобидный господин, прогуливающий собачку, или прижавшиеся друг к другу влюбленные. А порой сердце замирало от леденящего ужаса в совершенно мирной ситуации, словно от какого-то человека или предмета веяло потусторонним холодом.

В одну из вынужденных прогулок Полина решила отсидеться в сквере и немного вздремнуть. Путешествия по незнакомому городу перестали манить острой новизной. Давали о себе знать усталость и нервное напряжение. Она специально прихватила толстую стеганую нейлоновую куртку, которую купила на первые заработанные деньги. Это была необходимая вещь для её образа жизни легкая, теплая, незаметная. Можно и укрыться и под голову засунуть, а если нацепить на себя поверх тенниски и джинсов, то исчезают последние капли женской привлекательности. К такому чучелу вряд ли кто-то вздумает приставать.

Изредка заглядывая в зеркало, Полина обнаруживала явные признаки раздвоения личности: с одной стороны она удовлетворенно отмечало беспорядочно отросшие волосы, поблекшее, мрачное лицо, начисто лишенное не дающей всем покоя сексапильности. С другой же стороны, ей хотелось быть яркой, привлекательной, беззаботной. Хотелось нравиться, нет, не просто нравиться - вызывать влюбленность. Хотя бы иногда сорвать противную маску и явить миру свою подлинную, экзотическим цветком распустившуюся сущность.

Сидя на скамейке в ночном сквере, Полина набросила на плечи куртку, подняла воротник и закрыла глаза. Сквозь редкие деревья доносилась музыка из мерцавших яркими огнями кафе, дискотек, за спиной проносились машины, развозящие по домам загулявших влюбленных. Жизнь проходила, проходила кое-как, на задворках больших чувств, важных событий. И не было рядом ни единого человека, который мог хотя бы нежно погладить по голове и шепнуть: "Все будет хорошо, Поленька". Острое одиночество, ощущение своей ненужности больно сжало грудь, в носу защекотало. Полина поняла, что никогда уже не всплакнет на груди отца, зная, что он поможет, вытащит её из мрака своими сильными, заботливыми руками. И не будет Глеба - посланного свыше в качестве незаслуженного подарка. Что за гнусность - подарить и отобрать. Приласкать и нанести удар под дых. Капризы судьбы. Несправедливая, непонятная жестокость... Она зашмыгала носом, жалея себя и погибшие надежды.

- Возьмите, я ещё не открывал пачку. - В круге бледного света от невысокого фонаря стоял поджарый мужчина. В его руке белел запечатанный пакетик бумажных носовых платков. - Мне вообще не нужно. Прихватил в универсаме вместо сдачи. - Он говорил по-немецки как иностранец, очень понятно и просто. - Меня зовут Вилли. Вильям Уорк. А вы Дина. Кажется, русская?

Полина выпрямилась, запахивая куртку, и в недоумении разглядывала мужчину. Странное чувство - на границе реальности и воображения. Она видела его раньше. Но где? Вероятно, это был сон, в котором образ отца и Глеба слились, обволакивая любовью, заботой, надежной силой. А может, это гипноз эффектной, мужественной внешности?

- Позвольте мне присесть?

Полина кивнула, мужчина сел рядом. От него исходил запах Ласточкина табака и коньяка. А ещё - немного от кожаной куртки, потертой, стильной, с блестящими кнопками, крючками и молниями. Худое лицо под шапкой почти седых, чуть вьющихся волос пересекали крупные, скульптурные морщины. Тонкий орлиный нос, глубоко посаженные насмешливые глаза. Такие лица с определением "неординарная внешность" ищут в толпе агенты киностудий. На экране они символизируют суровую мужественность, богатство внутреннего мира и глубину чувств. То, что надо одинокой девочке.

Полина взяла пакет, достала бумажную салфетку и высморкалась.

- Мы знакомы? Откуда вам известно мое имя? Не деликатничайте, я не боюсь ночных искателей приключений и даже агентов ЦРУ.

- Зря. Статистика здесь не из лучших. "Живодер" снова отличился в прошлую среду.

- Знаю, знаю. Видела по телевизору. Не люблю кошмары. Так вы из полиции?

- Тепло.

- У меня какие-то сложности с документами?

- Холодно... Хм... Не стану интриговать, вы устали и хотите спать. У Евы опять свидание? Нет, нет! Не уходите, я не шантажист. Сейчас все объясню. - Вилли достал сигареты и протянул Полине.

- Не курю.

- Похвально. - Он щелкнул зажигалкой и затянулся. - Вы работаете в "Аисте", вероятно, недавно. Я не местный, но заметил, что обслуживающая меня девушка далеко не ас в профессии официантки. Вы даже не посмотрели на меня и забыли про чаевые.

Полина прищурилась:

- Не думаю, что вас можно не заметить. Для полицейского у вас слишком запоминающаяся внешность.

- Скорее, я журналист. Вернее, социолог. Занимаюсь проблемами эмигрантов из Союза и Восточной Европы. Брал интервью у ваших коллег, поэтому знаю о Еве и Вашеке... Меня интересуют психологические аспекты ассимиляции в чужой среде. Мне показалось, вы из хорошей семьи и образованы.