Завещание старого вора - Евгений Евгеньевич Сухов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дарье была неприятна собственная нагота. Ей показалось ненужным все то, что было сказано и произошло между ними. Теперь они вновь были чужими. То их родство, о котором она думала всего лишь несколько минут назад, ей просто померещилось.
Они жили на разных полюсах. Соединить их в единое целое могла лишь грубая сила вожделения.
Так же молча, стараясь не встретиться взглядом со своим случайным любовником, Дарья натянула на себя блузку, застегнула кофту. Она стала прежней, ухоженной, умеющей одеваться, знавшей толк в хороших вещах, строгой, способной осчастливить самого взыскательного мужчину.
Дарья подпоясалась, поправила прическу, смотрела на него уверенно, без тени смущения. Теперь в ней не было ничего от прежней девушки, робко поглядывающей на Павла, только что вошедшего в комнату. Эта женщина знала, чего хотела, не сомневалась в себе и шла к намеченной цели уверенной поступью.
– Почему ты остановился в проходе, когда меня увидел? – неожиданно спросила Дарья.
Павел печально улыбнулся и признался:
– Ты очень похожа на одну девушку. Виноват я перед ней, не уберег. Когда-то нас называли женихом и невестой. Даже не думал, что такое сходство возможно. Если я не сумел помочь ей, так хоть тебе буду полезен.
– Я приду в восемь, как мы и договаривались, – сказала Дарья.
На суровом красивом лице Павла, уже одевшегося и чего-то выжидавшего, промелькнула тень разочарования.
Он хотел услышать что-то другое, сделался строгим, выглядел почти официально, а потом сухо произнес:
– Хорошо, буду ждать. Предупрежу кого нужно. Пятнадцать минут, не более. Мы оба многим рискуем. – Капитан замолчал и, не прощаясь, зашагал к порогу.
В сенях несильно хлопнула дверь, и Дарья услышала оживленный и веселый голос хозяйки:
– Так вы уже уходите, товарищ оперуполномоченный? Быстро вы, однако, справились.
– Дела у меня, так бы еще посидел.
– Так вы приходите, – как-то по-особенному ласково проворковала хозяйка. – Вам здесь всегда рады.
Ответа Дарья не услышала. Дверь захлопнулась, и она увидела за окном удаляющуюся фигуру Павла.
Глава 19
Помоги моему брату
Следственный изолятор размещался в центре поселка, в здании монастыря с высокими посеревшими стенами, огороженными в три ряда колючей проволокой. По углам стояли деревянные вышки с островерхими крышами, на которых несли караул часовые. Место мрачноватое, убогое, вокруг ни деревца, лишь стоптанная до грязи трава.
Но именно вокруг тюрьмы вертелась вся жизнь поселка. Бо́льшая часть местных жителей работала именно здесь кто надзирателем, кто вольнонаемным. Тюрьма кормила всякого. Были тут и такие, кто отсидел свой срок и остался в поселке.
Уже подходя к тюрьме, недалеко от самых ворот Дарья увидела длинную унылую очередь. Один ее конец скрывался в глубине здания, а другой упирался крючковатым хвостом в заилившийся пруд.
Стараясь не смотреть на скорбящих мужчин и женщин, замкнутых на собственном горе, она прошла в здание. Даша оказалась в длинном узком коридоре, по обе стороны которого стояли люди, прижавшиеся плечами к холодным камням.
Она уверенно направилась к открытой двери, из-за которой раздавался сильный женский голос:
– Не положено. Это тоже нельзя.
Даша заглянула вовнутрь и увидела узкую длинную комнату, разделенную деревянным барьером с небольшой калиткой. Подле нее стояла дама в форме сотрудника НКВД и выкладывала из сумки на стол, расположенный рядом, какие-то вещи и продукты. По внешнюю сторону барьера переминалась с ноги на ногу женщина в убогой одежде, наверняка родственница какого-то арестанта.
Дама в форме посмотрела на Дарью, сразу замешкавшуюся, застывшую в проходе, и строго спросила:
– Что вы хотели?
Замешательство девушки сделалось невыносимым. Только сейчас она вспомнила, что забыла спросить фамилию Павла.
– Мне бы повидать офицера. Высокий такой. Он сказал, что я должна подойти сюда в восемь часов.
– Как его звать?
– У него шрам на правой щеке.
– Меня особые приметы не интересуют, он же не преступник. Имя, фамилия, звание?
– Я… забыла.
– Вот как вспомните, тогда и приходите и не мешайте мне тут работать, – сухо обронила дама, уложила вещи обратно в сумку, взглянула на родственницу арестанта и громко произнесла: – Сказано же вам было, что именно запрещено передавать. Вы думаете, что мы вашего мужа в голоде и холоде держим? Государство его и накормит, и напоит, и вещами нужными обеспечит. Так что заберите то, что лишнее.
– Но ведь я уже здесь стояла, и мне сказали…
Окончания фразы Дарья не расслышала. Она развернулась, быстро шагнула за порог и крепко закусила губы, опасаясь разреветься прямо в комнате. Вот будет тогда этой бабе потеха! За горло ее крепкой хваткой взяла обида.
«Обманул. Не пришел! Нельзя быть такой доверчивой! Ну не девчонка уже, пора делать выводы!»
Туманная пелена заслонила глаза Даши. Ей следовало переждать секунду-другую, и эта беда пройдет.
Дарья зажмурилась, шагнула вперед и тотчас натолкнулась на какую-то преграду. Она открыла глаза, подняла голову и увидела улыбающегося Павла.
– Так ведь и голову расшибить можно, – сказал он и усмехнулся. – Ты чего ревешь?
– Думала, что ты не придешь, – отступив на шаг, произнесла Дарья.
– Сказал же, что буду. Почему ты ушла?
– Спрашивали твою фамилию, а я не знаю.
– Смыслов моя фамилия. Капитан Смыслов. Пойдем за мной. Утри ты, наконец, слезы!
Павел подошел к металлической решетке, делившей коридор на две неровные половины. В одной из них, с затертыми потемневшими стенами, продолжал толпиться народ. Другая была ярко освещена, недавно побелена и совершенно пустынна.
– Она со мной, – предупредил надзирателя.
Тот понимающе кивнул, открыл дверь, впустил капитана и Дашу в огороженное помещение. Не оглядываясь, зная, что девушка послушно топает следом за ним, Павел повернул за угол и остановился у двери, где дежурил второй надзиратель. Он толкнул створку и пропустил Дашу вперед. Она вошла в комнату без окон, где за столом сидел Игнат.
– Пятнадцать минут! – напомнил Павел и вышел.
Дарья услышала, как в двери повернулся замок, а затем в коридоре раздались удаляющиеся шаги.
– Здравствуй, сестренка! А ты молодец, не ожидал я от тебя такой прыти. Извини, обнять не могу, – проговорил Игнат и показал взглядом на браслеты, соединенные цепью. Один из них был защелкнут на правом запястье, а другой, прикрепленный к стене толстым штырем, держал левое. – Распяли меня как Христа, ни повернуться нельзя, ни встать.
– Что ты хотел? У нас мало времени.
– Не хотелось бы мне здесь подыхать, сестренка. Ты же знаешь, я не такой, каким они меня рисуют.
– Чем я тебе могу помочь?
– Здесь мне помогать не нужно, – негромко отвечал
