Ненавистная фрау - Неле Нойхаус

— Да, верно. — Тордис вздернула свой очаровательный носик. — Я сначала думала, что это не так важно, но сегодня вдруг вспомнила, что Изабель мне однажды рассказывала, кто такой этот Филипп. Она сказала, что он успешный кинопродюсер и предложил ей сняться в главной роли в одном из его фильмов.

— Так… — Боденштайн слушал с интересом.

— Хотя за это она никогда бы не получила «Оскар». — Улыбка Тордис была чуть ироничной. — Он ведь снимает порно.

Боденштайн вспомнил, что Ягода рассказывал нечто в том же духе.

— Филипп — сын Фредди Дёринга от первого брака, — продолжала Тордис. — Большую часть времени он живет в Аргентине. Но у его кинофирмы есть офис где-то здесь, во Франкфурте. Изабель как-то раз развеселило то, что в паспорте он значится не как Филипп Дёринг, а как Фелипе Дуранго.

Эта новость ошеломила Боденштайна. Сын Дёринга! Аргентина!

Появился официант и поставил на стол напитки и тарелку со снеками. Тордис взяла свой бокал и приветственно подняла его.

— Изабель что-нибудь рассказывала про него? — допытывался Боденштайн, забыв про «Кайпиринью». — Вы можете что-то вспомнить?

Тордис, казалось, была чуть разочарована. Ожидала ли она от этой встречи действительно большего?

— Однажды она сказала, что могла бы заполучить любого мужчину, стоит ей захотеть. Единственная проблема заключалась в том, что мужчины, которые ей нравились, не имели бабок, а без денег это все пустое. Исключением стал Филипп, который еще не был старым хрычом, а денег у него куры не клевали.

— Она рассказывала про него что-нибудь еще? — спросил Боденштайн. — У нее с ним могло быть что-то серьезное?

— Понятия не имею, — пожала плечами Тордис, потягивая через соломинку коктейль.

— Что вы можете сказать о Дёрингах? Вы хорошо их знаете?

— Не особенно. Фредди может быть очень вспыльчивым, особенно если выпьет. Пару раз он здорово избил Анну, однажды даже на глазах у всех, пока не вмешались Кампманн и еще один мужчина. Анна немногословна. Она всегда пытается произвести впечатление, будто она счастлива.

— У Дёринга были отношения с Изабель.

— Ни у кого не было серьезных отношений с ней, — покачала головой Тордис. — В Изабель было что-то такое, что сводило мужчин с ума. Она получала удовольствие от того, что соблазняла мужчин. Ей необходимо было ощущение, что она может завоевать любого из них.

Боденштайн подумал о том, что Риттендорф сказал об Изабель Керстнер. Она не могла пережить, если ей не удавалось приручить какого-либо мужчину. Это соответствовало действительности.

— А что скажете о Кампманне? — спросил Боденштайн.

Тордис посмотрела на него задумчиво и без улыбки.

— Н-да… — Она вертела в руках бокал. — Изабель объезжала его лошадей, которых он готовил на продажу. Они часто проводили время вместе, но официально были всегда на «вы». Сюзанна, как бы то ни было, ужасно ревновала его к Изабель.

— Отсюда это перевоплощение…

— Да! — Тордис презрительно засмеялась. — Она сбросила двадцать килограммов, и потом эти перекрашенные волосы… Я даже не могу сказать, что в ней вообще есть настоящего. При этом она только действует на нервы своему мужу.

— Так что после был Кампманн. Дёринг и его сын. И еще Ягода.

— Ганс Петер? — Тордис, похоже, была удивлена.

В этот момент завибрировал телефон Боденштайна, лежавший рядом с его бокалом.

— Извините, — сказал он и взял трубку.

Звонили из центрального офиса с сообщением, что час назад водная полиция в районе Дойчхерренуфер на уровне мельницы обнаружила в Майне труп женщины. Судя по описанию, речь может идти об Анне Лене Дёринг.

— Я буду через десять минут, — пообещал Боденштайн.

— Что-нибудь случилось? — полюбопытствовала Тордис.

— Да, я, к сожалению, должен идти. — Боденштайн кивнул и сделал знак проходившему мимо официанту.

— Действительно что-то случилось или вы инсценировали важный звонок, чтобы отделаться от меня?

Боденштайн какое-то время не находил слов от предположения, будто он способен на столь изощренную хитрость.

— В Майне обнаружили труп женщины, — сухо сказал он. — Не исключено, что это фрау Дёринг.

— О господи! Это ужасно! — Тордис была обескуражена.

— Я не знаю, действительно ли это она, но я должен туда поехать.

— Можно я поеду с вами?

— А вам не надо поспать?

— Ночью я обхожусь тремя часами сна, — заявила девушка.

— Ну как хотите. — Мыслями Боденштайн был уже на берегу Майна, где нашли труп женщины. — Но вы останетесь в машине, согласны?

— Разумеется. — Тордис старательно закивала, ее глаза взволнованно блестели.

Вторник, 6 сентября 2005 года

Свет мигающих маячков полицейских автомобилей отражался в чернильно-черной воде Майна. Боденштайн припарковался на обочине позади патрульной машины. По дороге они почти не разговаривали, и Боденштайн вновь ощутил то внутреннее напряжение, которое всегда охватывало его, когда он ехал на место обнаружения трупа. Оливер думал об обещании, данном Керстнеру, об отчаянии мужчины и о том горе, которое он уже пережил. Каким кошмаром было бы для него после потери ребенка узнать, что погибла женщина, которую он любил! Боденштайн отчаянно надеялся, что обнаруженная в Майне женщина окажется не Анной Леной Дёринг.

— Подождите меня здесь, — попросил он Тордис. Девушка подавленно кивнула.

Главный комиссар вышел из машины и кивком поприветствовал полицейского. Пригнувшись, пролез под желтой заградительной лентой и по полоске газона направился вниз, к берегу. Там кипела активная деятельность. Яркий прожектор освещал участок на береговом склоне. Всего в нескольких метрах от берега в воде покачивался катер водной полиции.

— Доброе утро, — сказал Боденштайн присутствующим. Те поздоровались в ответ.

Здесь были полицейские, коллеги из франкфуртского отдела К-2, сотрудники отдела по сохранности следов, полицейские водной полиции, а также два полицейских водолаза и люди из военизированной пожарной охраны. Со многими из них он уже встречался при аналогичных нерадостных обстоятельствах. Труп уже положили в специальный мешок. Он узнал врача, производившего осмотр трупа. Это был доктор Хеннинг Кирххоф, который формально еще оставался мужем его коллеги.

— Доброе утро, Боденштайн. — Врач поднялся. — Скверная привычка центральной диспетчерской всегда звонить мне, если они что-нибудь находят в воде. Это я о том, что живу в Заксенхаузене.

— Хотя бы не так далеко. — Боденштайн присел на корточки и посмотрел в раскрытый мешок. Обезображенное лицо женщины не позволяло произвести опознание. При одной мысли о том, какой кошмар пришлось пережить этой несчастной в последние минуты и секунды своей жизни, он невольно содрогнулся от ужаса. Сделал ли это Фридхельм Дёринг, который, предполагая, что его жена осведомлена о представляющих для него опасность тайных махинациях, так жестоко расправился с ней и потом сбросил в реку?

— Здесь кто-то поработал тяжелым инструментом, — предположил Кирххоф. — Думаю, кувалдой или чем-то в этом роде, а потом еще добавил что-то едкое, вероятно, соляную кислоту. Она пролежала в воде не дольше одного или двух часов. Но умерла она не от травм на лице. Ей перерезали горло. Она полностью истекла кровью.

По временным рамкам все сходилось. Анну Лену Дёринг в последний раз видели около шести часов вечера, примерно в семь на Керстнера напали в клинике. Сейчас был час ночи.

— Когда наступила смерть? — Боденштайн поднялся, продолжая рассматривать изувеченный труп женщины.

— Трудно сказать, — пожал плечами Кирххоф. — У трупов, которые находились в воде, ректальная температура не информативна.

— Возраст? — Оливер в упор смотрел на погибшую. Ее длинные темные волосы напоминали переплетенные водоросли, и общий вид казался еще более ужасным оттого, что женщина утратила какие бы то ни было человеческие черты лица. У Анны Лены Дёринг были длинные темные волосы.

— Предположительно около тридцати. — Судебный врач задумчиво поджал губы.

— Одежда, украшения, особые приметы?

— Ничего. Она была совершенно голая. — Кирххоф склонился над трупом и взял поочередно обе руки своей правой рукой в перчатке, чтобы более тщательно их рассмотреть. Никакой метки, которая осталась бы от кольца. — Он встал. — Завтра в середине дня, после вскрытия, я смогу вам сказать больше.

— Хорошо. Вы сможете найти меня по мобильному телефону. До тех пор, пока не будет доказано обратное или женщина не объявится живой и здоровой, мы, к сожалению, должны исходить из того, что погибшей является Анна Лена Дёринг.

Оливер отвернулся, ощутив сильнейшую подавленность. В это мгновение его профессия вызывала в нем глубокое отвращение.