Ошибка Марии Стюарт - Маргарет Джордж

– Ага, вот и он! – они повернулись, приветствуя его, и предложили кружку подогретого эля.

– Своевременность – большое достоинство, – заметил Дуглас. – Теперь мы можем приступить к делу.

В отличие от придворного ритуала здесь не предусматривалось никаких формальностей и обмена любезностями, хотя Босуэлл не смог удержаться от обращения к Мейтленду:

– Итак, мистер секретарь, как видно, даже медовый месяц не может отвлечь вас от важных обязанностей, таких как планирование убийства.

– Помолчите! – Мортон выступил вперед. – Мы будем совещаться снаружи.

Босуэлл постучал по сырым серым камням.

– Даже у стен есть уши, да? – он сделал глоток теплого эля. Ему хотелось провести еще несколько минут у камина, чтобы онемевшие пальцы хотя бы начало покалывать.

– Вы не оригинальны, и это разочаровывает меня, – заявил Мейтленд.

– А меня разочаровывает ваше равнодушие к молодой жене. Но долг зовет, – Босуэлл допил эль и надвинул шляпу на уши. Они вышли на улицу, ежась от холода.

– Там, возле тиса, – сказал Арчибальд и указал на огромное дерево, одиноко стоявшее примерно в ста футах от башни и окруженное замшелыми валунами. Они осторожно направились туда через поле, поскальзываясь на камнях и набирая снег в сапоги.

Дерево с широко раскинутыми, низко висящими ветвями напоминало походный шатер, защищавший их от ветра. Мортон устроился на одном из плоских камней и расстелил под собой плащ.

– Вы можете смеяться, – сурово обратился он к Босуэллу. – Но шпионы буквально повсюду, и чрезвычайно важно, чтобы никто не мог подслушать нас.

Мейтленд заговорил первым:

– Проблема проста, джентльмены. Королева сожалеет о своем браке с лордом Дарнли. Мы сожалеем о ее браке. Нет никого, кто не сожалел бы об этом, кроме самого Дарнли и его гордого отца. Пора покончить с ним самым подобающим образом: «пока смерть не разлучит нас». Недавно я сам произнес эту клятву, и она вдохновляет меня.

– Да, – согласился Босуэлл. – Развод, судебное решение – это оставляет слишком много нерешенных вопросов.

– И не приводит к наказанию преступника! – отрезал Мортон. – Он предал нас в деле Риччио, пошел против собственного клана – Дугласов! Это непростительно! Я много месяцев размышлял об этом, пока находился в изгнании, сначала в Англии, потом во Фландрии, а потом снова в Англии.

Его темные глаза сверкнули.

– Значит, вы нанесете первый удар? – спросил Арчибальд. – Таким образом вы поддержите семейную традицию и воспользуетесь фамильным мечом. Он не зря находится у вас на хранении.

Мортон почесал кудрявую рыжую бороду.

– Я не смею, – наконец произнес он.

– Что? – Босуэлл не верил своим ушам. – Зачем же мы тогда собрались здесь? Зачем вернули вас в Шотландию?

– Не могу, – хрипло ответил Мортон. – Я только что получил королевское помилование за одно убийство и не осмеливаюсь так быстро совершить другое.

Поднявшийся ветер засвистел в ветвях тиса. Все молча смотрели на Мортона, пока он не выкрикнул:

– Я презираю его и с радостью нанес бы не только первый удар, но и все остальные… если бы королева поручила мне это сделать.

– Она поручила это всем нам, и вам в том числе, – бросил Мейтленд. – Мы все обсудили в Крейгмиллере, и она выдвинула единственное условие: это не должно запятнать ее честь.

– Но это так и осталось неопределенным, – признал Босуэлл. – Она объявила, что хочет обрести свободу. Когда она сказала «это», то имела в виду освобождение от своего супруга любым подходящим способом.

– Сделайте это, и она впоследствии поблагодарит вас, – сказал Арчибальд.

– Только по ее прямому письменному указанию, – упрямо возразил Мортон.

– Она даст такое указание, – отозвался Арчибальд.

– Тогда вы получите его!

– Я так и сделаю, – раздраженно ответил Арчибальд. – В самое ближайшее время.

– Но как мы это сделаем? – настаивал Мейтленд. – Нам нужно прямо сейчас разработать план, потому что, – он насмешливо кивнул в сторону Арчибальда, – сейчас мы хорошо защищены от шпионов.

– Заколоть его кинжалом под открытым небом, – предложил Босуэлл. – Он любит соколиную охоту даже в плохую погоду. Будет легко заманить его в какую-нибудь пустошь, а потом…

– Нам придется убить его слуг, Стэндена и Тейлора.

– Вы упускаете из виду тот факт, что лорд Дарнли знает о вашей ненависти к нему, а потому не примет никаких предложений, касающихся охоты или верховой прогулки, если они будут исходить от вас, – ровным голосом произнес Мейтленд.

Мортон разочарованно покачал головой.

– Это правда. Но убийство во дворце – дело очень рискованное: слишком много людей вокруг. Посмотрите, что произошло с Риччио!

– Мы можем устроить засаду во время его переезда из одного дворца в другой, – предложил Арчибальд. – Тогда все можно будет списать на разбойников.

– Хм-м-м, возможно, – согласился Мейтленд. – Все зависит от того, насколько большой отряд будет сопровождать его.

– Мы можем подстеречь его, когда он будет направляться на соколиную охоту, – сказал Босуэлл. – Это даст нам преимущество: он будет находиться в уединенном месте и в сопровождении лишь немногих спутников.

– Тогда кто-то должен сообщать нам о его передвижениях, – заметил Мейтленд. – Это значит, что нам придется привлечь к заговору человека, очень близкого к нему.

– Известно, что сэр Джеймс Бальфур водит дружбу с ним, – сказал Арчибальд. – Его можно подкупить.

– Но он может выдать нас ему, – возразил Босуэлл.

– Может быть, яд? – поинтересовался Мейтленд, не обращаясь ни к кому в отдельности. – Это старинное средство всегда под рукой.

– Опять-таки нам понадобится кто-то достаточно близкий к нему, чтобы отравить его, – указал Мортон.

– На пиру это может быть не так трудно.

– Возможно, самый простой путь будет наилучшим, – Мейтленд оживился, словно его посетила удачная мысль. – От имени королевы арестуем его за государственную измену, а когда он начнет сопротивляться, убьем его. Разумеется, в целях самообороны.

– Получите ее распоряжение, – обратился Мортон к Арчибальду. – Я буду горько разочарован, если не смогу отомстить за предательство.

XXIII

Мария смотрела на Арчибальда Дугласа, смуглолицего убийцу, который принадлежал к «черным Дугласам», ветви клана, отколовшейся от «красных Дугласов». Он обратился с просьбой о личном разговоре с ней, и накануне своего отъезда в Глазго она согласилась. Но когда он шепотом сообщил свою просьбу, она едва могла поверить этому.

– Нет! – воскликнула она. – Нет! Я не хочу даже слышать о такой подлости! Прочь с глаз моих!

Разрешение на убийство Дарнли? Из всех людей она как никто другой хотела, чтобы Дарнли оставался в живых. Мертвецы не зачинают детей.

Она даже отправила Бургойна в Глазго для осмотра и лечения Дарнли, чтобы болезнь не зашла слишком далеко, прежде чем она сможет встретиться с ним и провести хотя бы одну ночь вместе с ним за закрытыми дверями.

Явно взволнованный, Босуэлл поспешил в Эдинбург и теперь настаивал, чтобы они с Хантли сопровождали ее большую часть пути в Глазго. Радуясь встрече с ним под любым предлогом, Мария была тронута его заботой. По пути она договорилась переночевать в Каллендер-Хаус, семейном доме Мэри Ливингстон. Там она могла быть уверена в своей безопасности и имела возможность увидеться с Пышкой. Хотя Мэри Ливингстон регулярно возвращалась ко двору со своим маленьким сыном, за последние два года им редко удавалось побеседовать наедине.

День в конце января, когда они выехали из Эдинбурга, выдался сравнительно теплым. Так или иначе, путь изобиловал болотами и часто был завален упавшими деревьями и глыбами льда, так что они двигались медленно. Босуэлл ехал впереди, бдительно осматривая дорогу по обе стороны. Марии очень нравилось видеть его в седле. Его рыжеватые, гладко зачесанные волосы блестели в косых лучах зимнего солнца.

«Интересно, будут ли у моего ребенка рыжие волосы», – подумала она и испытала до сих пор незнакомое чувство вины, смешанной с восторгом. Ребенок. Она носит его ребенка!

Она плохо себя чувствовала сегодня утром, и поездка причиняла ей значительные неудобства, если не считать того, что она проводила время в его обществе. Она даже радовалась легкой тошноте и головокружению как доказательству существования ребенка.

Босуэлл пытался намекнуть, что у него есть сведения для нее, но до сих пор им не удавалось поговорить наедине. Пятьсот конников в блестящих стальных доспехах окружали их со всех сторон и вытянулись почти на милю вслед за ними, словно хвост дракона.

К раннему вечеру они приехали в Каллендер-Хаус в окрестности Фолкерка; понадобился почти целый день, чтобы проехать двадцать пять миль. Когда солнце заходило за каменную башню, окрасив ее грубые стены розовым цветом, Мария с радостью спешилась и вошла в открытую дверь, за которой ожидал лорд Ливингстон со своей женой и дочерью. Мария поспешила к ним и обняла своих старых друзей.