Мстительное сердце - Патриция Мэтьюз

Выждав, пока не стало ясно, что Ханна не намерена возвращаться, Квинт, хватаясь за ствол, поднялся на дрожащих ногах. Злоба душила его. Эта сбесившаяся сука пыталась его убить! И он совершенно беспомощен! Ничего не может поделать! Кто поверит его обвинениям по адресу хозяйки «Малверна»? Ханне достаточно будет спокойно отрицать, что она пыталась его убить, и он прослывет лжецом и негодяем, пытающимся опорочить ее имя.

Несколько успокоившись, Квинт принялся соображать, что ему делать дальше. И вдруг догадался. Из своих наблюдений он знал, что Ханна не вернется раньше чем через час. А маста Вернер находится скорее всего в господском доме.

С хитрой улыбкой Квинт подобрал бутылку из-под рома и потряс ее. Пусто. Выругавшись, он отшвырнул посудину.

Ничего, скоро у него будут деньги на ром! Хитро улыбаясь, он направился к господскому дому.

Узнав, что Малкольм дал Квинту пригоршню монет, Ханна пришла в ярость.

– Я же просила вас никогда не давать ему денег!

– Он сказал, что голоден и что деньги нужны ему, чтобы купить поесть. Ведь он ваш отчим, дорогая.

– Поесть! Да он все потратит на выпивку!

– По крайней мере мы избавились от него.

За месяц, прошедший со дня свадьбы, Малкольм Вернер явно изменился. Первые несколько дней он казался счастливым своей новой жизнью с молодой женой, но в последнее время Ханна замечала в его поведении какую-то перемену. Казалось, силы его убывают; теперь он редко улыбался. Когда она заставала его врасплох, он иногда выглядел на десять лет старше; на лице его появилась прежняя печаль.

– Мы отнюдь не избавились от него, Малкольм! – решительно возразила молодая женщина. – Вы дали ему денег и тем самым поощрили клянчить и дальше.

– Это не имеет значения, – равнодушно махнул рукой Вернер. – Несколькими монетами больше, несколькими меньше – ну и что? И не важно, на что он их потратит.

– Нет, важно. Для меня! Я убеждена, что он убил мою мать.

– Убил? – Взгляд Вернера стал внимательнее. – Что вам известно об этом? Если это правда, тогда необходимо что-нибудь предпринять.

– Доказать этого я не могу, если вы имеете в виду факты. Но в глубине души я в этом уверена.

– Вряд ли сгодится в суде то, что обретается в глубине женской души, дорогая. – Он улыбнулся, и в этой улыбке было что-то от его былой веселости.

– Я это прекрасно понимаю. Потому-то и заговорила об этом. Малкольм! – Она схватила его за рукав. – Милый, обещайте мне кое что. Если он опять явится сюда, выгоните его. Ради меня!

– Я обещаю вам, Ханна, поступить именно так. Если это так для вас важно. Для меня же это не имеет никакого значения. А теперь я оставлю вас, мадам, с вашего разрешения.

Махнув рукой, Вернер повернулся и ушел в свой кабинет. Ханна услышала, как он закрылся на задвижку. Теперь еще и это. После двух недель он опять вернулся к своей привычке запираться в кабинете…

– Такое впечатление, что хозяина «Малверна» что-то угнетает, леди?

Услышав голос Андре, Ханна обернулась.

– Что вы имеете в виду? Малкольма ничто не гнетет!

– Может быть, и нет, дорогая леди. – Андре пожал плечами. – Мне просто вдруг показалось, что в последнее время ваш супруг ведет себя довольно странно. Он держится несколько отчужденно, если можно так выразиться.

– Почему «странно»? Потому что он не болтает без умолку, как сорока, в отличие от того, кого я не стану называть?

– Touche[4], мадам, – Андре слегка поднял бровь. – Но кажется, мы немного отвлеклись, не так ли? Ваш супруг, дорогая леди, – это ваша забота. А у нас сейчас должен быть урок музыки…

– Сначала мне надо умыться. От меня пахнет лошадью.

– Вы действительно не перестаете удивлять меня, дорогая Ханна. Большая часть жителей колоний, которых я встречал, моются не чаще чем раз в месяц – в лучшем случае. Очень немногие моются раз в неделю. Но никто не делает это так часто, как вы. Даже во Франции, самой цивилизованной стране мира, мы не моемся так часто. Для чего же, по-вашему, существуют духи?

– Можно искупать в духах свинью, а от нее все равно будет разить свиньей, – сухо ответила Ханна и отправилась наверх.

Андре смотрел ей вслед с довольной и несколько задумчивой улыбкой. При всем своем огромном опыте он никогда не встречал женщину, обладающую такими талантами, обаянием и красотой, какими обладала Ханна Маккембридж. Меньше чем за месяц она научилась прекрасно танцевать, и, если бы он не спохватился вовремя, она превзошла бы его в игре на клавесине. Воистину, какая потеря! Во Франции эта женщина была бы прославленной красавицей, вызывающей всеобщее восхищение.

Андре вздохнул. В такие минуты ему даже хотелось быть другим. Это было бы интересно – хотя, конечно, лишь в какой-то степени.

– Merde, Андре, – проговорил он вслух, иронически усмехнувшись, – человек не в силах изменить того, что предопределено богами.

И, повернувшись, он направился в музыкальную комнату.

Ханна раздевалась у себя наверху и думала о Малкольме. Кажется, она знает, что его гнетет. Минула неделя с небольшим, и его любовная энергия пошла на спад. Он по-прежнему ложился вместе с ней, ласкал ее медленно и нежно; казалось, он любил ее больше, чем когда-либо, но все же случалось, что мужская сила покидала его, и он не мог исполнить того, чего хотел.

И несмотря на удовольствие, которое получала от его ласк, Ханна так и не испытала наслаждения во всей его полноте и неизменно оставалась со смутным ощущением неудовлетворенности.

Однако Ханна была уверена, что на самом деле для Малкольма было важно одно: что она еще не зачала. Ему страстно хотелось иметь сына и наследника; он, видимо, решил признаться ей в этом. Но ее время в этом месяце пришло и миновало, а она так и не понесла. Может быть, он винил в этом также и себя?

В конце концов Ханна решила довериться Бесс.

– Он не молодой, наш маста, детка, – сказала старуха. – С возрастом сила у мужчины ослабевать.

– Но я слышала, есть какие-то средства – любовные зелья, которые придают мужчине силы.

Бесс рассмеялась рокочущим смехом.

– Все это бабушкины сказки, детка! Неужто ты думать, я не испробовать все это? И все одно, детей я не иметь. Господи, как я хотеть, чтобы вокруг меня копошиться ребятишки! – И на лице Бесс – чуть ли не впервые с тех пор, как Ханна узнала ее, – появилось грустное выражение. Но она тут же опять рассмеялась. – Но ты не думать, что я не стараться насчет этого. Я спать со многими мужчинами и с большим удовольствием. А потом почти все эти кобели дарить ребятишек другим девушкам.

– А что же мне делать, Бесс? Малкольму так хочется сына!

– Он спать с тобой?

Ханна почувствовала, как кровь прилила к ее лицу. – Ну… да. Почти… – она с трудом сглотнула, – почти каждую ночь.