Московский лабиринт - Олег Кулагин

— А тебя ведь обыскались. Ну и хлопот ты всем задала, девочка…

Я вздрагиваю, цепенея. И замешкавшись, тянусь к карману с пистолетом. Не успеваю. Распахивается дверь. Скрипучая деревянная дверь в совсем маленькую комнатку.

Чингиз и Грэй вскакивают навстречу. Артём впопыхах опрокидывает стул.

А потом очень долго меня обнимают, пачкаясь о провонявшую, замызганную чёрт знает чем куртку, целуют мои грязные щеки и говорят, говорят какие-то добрые слова. Я ничего не могу ответить. Только рыдаю, не стыдясь слез. Сейчас я лишь до смерти усталая и до смерти запуганная девочка. И, несмотря ни на что, все-таки счастливая…

Баба Дарья вышла, тактично оставив нас без посторонних. Меня усадили в единственное кресло с потертой выгоревшей обивкой. Оказывается, они видели всю перестрелку в торговом зале «Матрикса», видели, как мы с Иваном ушли на чужой машине — какой-то покупатель снимал мини-камерой. Он продал запись представительству CNN. Но ещё раньше она оказалась у Чингиза.

Нас разыскивали. Через «авторитетов» московских Развалин. И уже считали погибшими. Потому что были уверены — живыми нас не возьмут. Только когда полчаса назад баба Дарья прислала «гонца» с сообщением, не рискуя доверять это обычным каналам связи, — они поняли: я нашлась.

— У нас и сомнений не было, что это ты, — весело подмигнул Артём. — Какая ещё девушка в одиночку справится с целой бандой.

— Не в одиночку… — я осеклась.

— Что с Иваном? — спросил Король, мрачнея на глазах. Он догадывался, должен был догадываться. И всё равно на что-то надеялся.

— Нет Ивана.

— Как это произошло?

— Выстрелил себе в голову.

Тишина. Чингиз мертвеет, будто изваяние. Артём отворачивается, прикусив губу. Чингиз мертвеет, будто изваяние. Грэй нервно трёт небритую щеку.

А я начинаю рассказывать.

Это долго.

Под конец во рту у меня сухо как в пустыне. Даже полного стакана минералки, который налил Грэй, — мало. Я жадно пью, и холодная вода стекает по подбородку за воротник куртки.

Они смотрят на меня. А я отвожу глаза. Это неправильно. Я должна быть сильной и спокойной. Ведь я рассказала правду. Но так страшно прочитать в их взглядах недоверие…

— Можете опять «прогнать» меня через свои детекторы, — выдавливаю, отставив стакан.

— Ну их к дьяволу, Таня, — бормочет Чингиз. И вдруг берёт меня за руку. Я вздрагиваю, а он мягко сжимает мою кисть. — К дьяволу все детекторы…

В коридоре опять шаги. В дверь вежливо постучали, и на пороге возникла девушка в чистом камуфляже и с кобурой на ремне. Несмотря на такой полувоенный облик, в руках у неё был поднос, а на нём — горка бутербродов с тушёнкой и колбасой. Ещё пиво и минералка. Баба Дарья заботилась о гостях.

Только больше, чем есть, мне хотелось забраться под струю воды. Смыть с себя грязь и корку засохшей крови. Своей и чужой.

— А водопровод у вас имеется?

Девушка окинула критическим взглядом мою замызганную фигуру и уточнила:

— Даже душ.

Здорово. Но будет ли у меня время им воспользоваться?

Сколько сейчас? Мои часы давно встали. Стрелки на циферблате Артёма показывают начало шестого. Такая длинная ночь закончилась.

— Ещё минут двадцать у нас есть? — спросила я у Чингиза.

— Это безопасное место, — кивнул он. — Мойся на здоровье.

— А тебе спинку не потереть? — улыбнулся Грэй.

Все доктора — циники.

Но это хорошо, когда рядом есть человек, способный даже самую мрачную безысходность осветить огоньком иронии. Чтобы выжить — нужны крепкие нервы.

И я нашла силы улыбнуться в ответ.

У них были газовые колонки. Целых пятнадцать минут, иногда поглядывая на висевшие у входа часы, я наслаждалась горячей водой и ароматом душистого мыла.

Потом не спеша, растягивая удовольствие, стала насухо вытираться махровым полотенцем. На скамеечке в соседней комнатке, служившей раздевалкой, уже дожидалось хоть и мужское, зато чистейшее белье и не новый, но выстиранный и выглаженный камуфляж. Вряд ли люди бабы Дарьи могли слишком часто позволить себе такой комфорт. Меня как почетного гостя обслуживали по «high» классу.

Когда вышла в раздевалку, через противоположную дверь внутрь впорхнула сияющая Катя.

Стаскивая с себя грязные ботинки, она бодро поинтересовалась:

— Как водичка?

— Что надо, — кивнула я и усмехнулась. — Даже как-то непривычно видеть тебя отдельно от Мака.

— Это легко исправить, — подмигнула рыжая. — Хочешь позову?

— На сегодня с него хватит сильных впечатлений.

Я натянула мужские синие трусы, и Катя заржала:

— А тебе идёт! Жаль, что здесь нет Мака!

— Тебе тоже пойдёт, — кивнула я на её стопку чистой одежды, поверх которой красовались точно такие же «уставные» шаровары.

— Последний писк сезона! — хихикнула Катя. — Стиль милитари!

Да уж, на армейских складах этого добра остались целые залежи. Единственное снаряжение, в котором бывшая российская армия не испытывала недостатка.

А у Катюши явно замечательное настроение. Оно и понятно. Вырваться живой из всех передряг, вернуться к своим… Но что-то здесь было ещё.

— Слушай, Катя, а как вас угораздило попасть к Джону?

— Ну… — посерьезнела рыжая. — Зазевались, вот нас и сцапали.

— Они что же, специально на вас охотились?

— Они ж беспредельщики, — пожала девчушка плечами и стащила штаны. Под ними красовались аккуратные розовые трусики.

Темнит рыжая. Даже такой наглый беспредельщик, как Джон, не станет рисковать, воруя людей из крутой «бригады». Это значит спровоцировать войну. В Москве хватает куда более беззащитных жертв.

— Наверное, чем-то вы ему здорово досадили…

— Ага, покрасили любимую лошадь в зеленый цвет, — буркнула Катя. И отвернулась, закрывая тему.

Да, я не ошиблась. Вероятно, детишки подобрались слишком близко… И что-то сумели узнать. Что-то важное… Понятно, почему их так искали… Искали, рискуя жизнями десятков других людей. Не только потому, что они были любимцами всей «бригады»… Интересы бабы Дарьи как-то пересекались с интересами Джона.

Ну и что? Почему меня это так беспокоит?

Катя разделась и отправилась под душ. А я все ещё стояла в нелепых сатиновых трусах, и сознание лихорадочно вертело осколки событий, пытаясь выстроить из них единую картину.

В раздевалке было тепло. Но меня зазнобило.

О господи…

Опустилась на скамейку и закрыла лицо руками. Я что же, теперь обречена на паранойю? В каждом новом человеке подозревать врага… Не хочу, не могу так больше…

Чьи-то босые ступни прошлепали по выложенному плиткой полу. Чья-то мокрая ладонь робко коснулась моего плеча:

— Таня…

Я отняла ладони от лица.

— Ты что? — В её голубых глазах были удивление и испуг. — Тебе плохо, да?

Я покачала головой.

Рыжая недоверчиво захлопала мокрыми ресницами — совсем ещё ребенок…

Мне вдруг стало стыдно собственных подозрений. Неловко улыбнулась:

— Было плохо. Но теперь уже лучше. Честное слово… У тебя мыло в волосах.

— Где?

— Иди домывайся, грязнуля…

— Я грязнуля? — искренне возмутилась Катя. — Да ты себя не видела полчаса назад!

В чистой чужой одежде можно почувствовать себя другим человеком. Можно забыть, хотя бы на время, о своих страхах. Идти по коридору, смотреть на прикрытые плафонами тусклые лампочки и видеть солнце, яркое солнце среди голубого неба, барашки облаков… Слышать мягкий шелест листвы, чувствовать прикосновение ветра…

Когда-нибудь я вырвусь из этого проклятого города. Когда-нибудь мне уже не надо будет прятаться…

Глава 10

В комнатке, где сидели мои товарищи, обстановка была непринужденная. Горка бутербродов на столе ополовинела, две пластмассовые бутыли с пивом опустели. Вероятно, больше всех Грэй постарался. Пиво — неотъемлемая часть процесса его мозговой активности. Хотя доктор был самым старшим из троих, выглядел он самым бодрым.

Артём казался усталым, с каким-то болезненным блеском в зрачках. Наверное, физик до сих пор не оправился от гибели друзей и лаборатории.

Чингиз… Чингиз спокоен. По крайней мере такое создавалось впечатление. Длинные, светло-пшеничные волосы аккуратно зачесаны назад, подбородок гладко выбрит, из-под камуфляжной куртки выглядывает модный тонкий свитерок… Да, я понимаю… За эти годы Король хорошо овладел умением скрывать чувства.

Судя по лицам всех троих, беседовали они отнюдь не о погоде и не о видах на урожай. Что-то другое было и во взгляде Чингиза. Что-то новое. Я отвела глаза — хуже нет обманываться в надеждах.

— А ты — прямо фотомодель. Из журнала «Защитник Отечества», — усмехнулся Грэй.

Мешковатый российский камуфляж на целый размер больше. И журнал такой давно не выходит. Но всё равно спасибо за комплимент.