Дамы-козыри - Екатерина Романова

Представитель посольства высокомерным жестом швырнул на стол визитную карточку. Гермих нацепил очки и прочитал вслух:

— «Одиннадцатый секретарь Посольства Экваториальной Конги, господин Моку Убонго Зеке Куку Луан Карпухин».

Члены международного сообщества, набившиеся в комнатку, по-разному отреагировали на появление иссиня-черного, подобного тропической ночи М.У.З.К.Л. Карпухина.

Самым сердечным образом его приветствовал негр, вырванный из лап «авторитета» Яши. Он упал на колени и норовил поцеловать руку посольскому. Тот брезгливо ее выдергивал и старался спрятать за спину.

Милиция поступила по уставу. Двое рядовых преданно пялились на сержанта. Сержант открыл рот, но слов не оказалось из-за отсутствия мыслей. Сержант осторожно захлопнул рот.

Гермих держал в зубах дужку очков, стараясь не расхохотаться.

А вот Ирина громко засмеялась. Винсент присоединился к ней. Негр Карпухин зло взглянул на них:

— Причины вашего смеха мне непонятны. Но если это оскорбление, то хочу порекомендовать всегда и во всем следовать заветам борца за равные права черных и белых Мартина Лютера Кинга.

Оказалось, Гермих читал не только анатомический атлас беспозвоночных. Он уставился в потолок и задумчиво поинтересовался:

— М.Л.Кинг? Тот самый чернокожий лидер, который сказал: «Я хочу быть белому человеку братом, но не шурином»?

Трудно было ожидать от сотрудника Московского зоопарка знания афоризмов великого североамериканского борца за расовое равноправие. Карпухин проглотил комок и недовольно заговорил:

— У меня русская жена. Я взял ее фамилию. Но… займемся делом. Вы насильно удерживаете гражданина моей страны. Мне позвонили в посольство из милиции. У него в кармане найден паспорт, выданный Экваториальной Конгой.

Сержант обрадовался.

— Какого черта ваши граждане бегают по режимной территории? — Сказано было недипломатично, но по существу. — И почему он молчит?

— Он вас не понимает. Он из народа муби. Вы хорошо говорите на языке народа муби?

Сержант отрицательно повертел головой и посмотрел на подчиненных. Те дружно замотали головами. Никто из них не был знаком с языком народа муби, чтобы квалифицированно провести допрос.

Негр Карпухин сурово взглянул на сержанта:

— Я вижу, гражданин моей страны пострадал. Он избит!

— Упаси господи! — Сержанта распирало от эмоций. — Да он на лестнице упал и задел огнетушитель! Такое бывает… Верно, робя?

Вооруженные «робя» с энтузиазмом подтвердили слова сержанта. Такое, натурально, происходит у них в отделении ну чуть не ежедневно! Обычное дело! Стоит уборщице лестницу помыть, так все на ступеньках скользят! Опытный Карпухин понял, что международный скандал раздуть не удастся. И тут ему попала на глаза обезьянка.

Карпухин поменялся в лице. Оно приняло такое же выражение, как и у его оборванца соотечественника. Карпухин хотел что-то произнести, но издал невнятный клекот и взмахнул длинными, словно лыжи, руками.

Успокоившись, негр Карпухин веско заметил:

— Здесь редкий вид обезьяны!

Гермих согласно кивнул, но при этом удивленно поднял брови:

— С каких пор посольства зарубежных стран интересуются приматами? Я вижу, и вы, и ваш подопечный странно реагируете на зверька. Не изволите ли пояснить, что все это значит?

— На него, — Карпухин окончательно взял себя в руки и небрежно кивнул в сторону сидящего на полу беспалого негра, — на него вообще внимания не обращайте. Он сумасшедший.

— Значит, вы психам документы раздаете? — Сержант не скрывал свое беспредельное удивление. Его соратники от нечего делать лузгали семечки.

Карпухин не обратил внимания на замечание сержанта. Он встал и обыденным голосом заявил:

— Зверь редкий, у вас никто с ним обращаться не умеет. Он у вас умрет. Я немедленно забираю его с собой.

Сделав заявление, он подошел к обезьяне, вцепившейся в висящие на стене рога. Та совершила один из своих рекордных прыжков и оказалась на руках Винсента. Тот прижал трясущегося зверька к себе и яростно посмотрел на негра снизу вверх. В воздухе запахло дракой. Милиционеры обрадованно сдвинулись, звякнув наручниками.

— Мне кажется, милейший господин одиннадцатый секретарь Карпухин, вы ошибаетесь. У нас есть вакцина. — Гермих спокойно протер очки и вернул их на нос.

— Вы не осознаете меру ответственности, возлагаемой на себя! — Настойчивость Карпухина становилась назойливой. — Животное может оказаться носителем заразных болезней.

— Тем более мы ее вылечим! Да вы не волнуйтесь, мы уже ее привили, ничего с ней не случится. — Гермих вел международный диспут спокойно и основательно, в стиле учебного семинара для группы отстающих.

— Вам грозит ужасная опасность! — Карпухин начал отчаиваться и пошел напролом. — Этот зверь священный. И если продолжать держать его в клетке, на вас всех падет страшное проклятие!

Сержант моментально вмешался:

— Самое большое проклятие — жить в России! А как жить — уже все равно.

Ирина с уважением посмотрела на сержанта-философа. Не зная трудов Артура Шопенгауэра, тот запросто, чисто интуитивно цитировал его максимы. Наш народ второй раз за последние пять минут наглядно подтверждал звание самого начитанного в мире. Негр Карпухин немного сник, но не сдавался:

— Хорошо. — Он выпятил грудь и стал похожим на натянутый лук. — Являясь представителем посольства Экваториальной Конги, я делаю официальное заявление!

Чувствуя торжественность момента, сержант встал и поправил сползающий ремень. Его подчиненные постарались щелкать семечками тише. Гермих остался сидеть, с безразличием поглядывая на негра Карпухина.

— Зверь, которого вы в самой недопустимой для цивилизованной страны манере удерживаете насильно, находится под защитой законов моего государства!

— Да-а-а? — Удивление Гермиха не имело границ. — И в каком качестве вы ее видите, эту обезьянку?

Карпухин не задумался ни на секунду. Совершенно неожиданно для самого себя, отчаянно используя последний шанс, он выкрикнул:

— В качестве гражданина Экваториальной Конги!

Заявление произвело сногсшибательный эффект. У присутствующих отнялась речь. Очки Гермиха сами собой упали на стол. Карпухин праздновал победу.

— Ми-и-инутчку! — Сержанта унять оказалось не так-то просто. — А где тогда ее документы? Может, у вас и страусы в армии служат? В каких званиях?

— Страусы? — Карпухин нахмурился и отрицательно покачал головой. — Нет, насчет страусов не знаю. Но священные животные у нас приравнены к людям. И паспорт ей немедленно выдадут!

Сержант развивал идею:

— Тогда и мой Полкан должен паспорт получить, а заодно и право голоса не только на прогулках, но и на выборах! Еще неизвестно, как у нас в стране пойдут дела, если звери будут голосовать! Тогда мы по уровню жизни и вашу Конгу обставим! А вообще у нас и так все люди как звери. Но зато волки в лесу живут без регистрации.

Сержант поскучнел и жалобно взглянул на Гермиха. Тот расхаживал по комнате, задумчиво потирая подбородок. Внезапно он повернулся к сержанту:

— Что еще положено иметь иностранцу в нашем славном государстве?

— То есть как «что еще»? — Сержант опешил, но, внезапно улыбнувшись, хлопнул себя по коленкам: — Господин представитель! А визу-то, визу не забудьте! Кто выдал визу орангутангу?

Винсент хотел поправить сержанта, но Ирина дернула его за рукав.

— И объясните заодно, на кой ваши сограждане лезут в обезьянник, как тараканы на печенье?

Карпухин опешил. Сообразив, что Министерство иностранных дел России, несмотря на близкое соседство с зоопарком, визу обезьяне даст не скоро, он обхватил голову руками и рухнул на стул.

Сержант продолжал резвиться:

— Раз визы нет — значит, это дело спецорганов! Предположим, обезьяна заслана со шпионской миссией. И тогда ее необходимо допросить. А потом депортировать. Или обменять…

Ирина с жалостью посмотрела на чернокожего, занесенного судьбой на дикие просторы России, далеко от родины.

После долгих дебатов Карпухин уныло ушел ни с чем, милиция уволокла несостоявшийся ужин Яши, а Ирина и Винсент отправились домой с повеселевшим церкопитекусом.

Обезьяну поселили в комнате Винсента. Ирина благосклонно отнеслась к присутствию в доме существа, едва не ставшего причиной международного инцидента. Мартышка оказалась зверьком ученым. Она ходила в туалет, пользовалась ложкой, вилкой и ножом в нужной последовательности. Мало того, она мыла посуду. Из еды ей пришлись по вкусу соленые огурцы и квашеная капуста. Вечером, перед сном, она смотрела телевизор и отчаянно хохотала, наблюдая заседание Государственной думы.

Однажды утром Ирина обнаружила на кухонном столе элегантный кожаный бумажник с деньгами на общую сумму 500 (пятьсот) долларов США. Винсент спал, оставалась обезьяна. В ответ на прямой вопрос и предъявление бумажника она угукнула и ткнула лапкой в направлении раскрытого окна.