Рыцари - Линда Миллер

Вот Глориана достигла коротенькой записи о смерти Дэйна. В манускрипте говорилось лишь, что он оставил свою жену Мариетту и двоих сыновей, чтобы вернуться на континент, но погиб в кораблекрушении близ Нормандии. Согласно автору, семья Кенбрука не жалела о его гибели, так как все это время он был замкнутым и угрюмым. Говорили, что Кенбрукская ведьма сглазила его.

Глориана не удивилась, узнав, как сложилась жизнь ее мужа. Тот факт, что историки винили ее во всем происшедшем с Дэйном, не расстроил ее. Но она так надеялась, что Кенбрук сможет найти если не любовь, то хотя бы утешение и покой в объятиях своей второй жены. Сейчас, когда надежды ее на счастье Дэйна не оправдались, она была горько разочарована.

Образ мужа, поглощенного холодной безжалостной пучиной моря, стоял у нее перед глазами. Глориана не смогла продолжать читать. Она отложила манускрипт, выключила диктофон и отправилась в постель.

Проспав напролет почти весь предыдущий день, утомленная Глориана долго ворочалась с боку на бок, но Морфей не желал забирать ее в свое царство. Лишь под утро она наконец задремала.

Она очутилась у римских бань, скрытых в глубине Кенбрук-Холла. Разбитые плитки кололи ее босые ноги. Две горящие свечи в деревянных подсвечниках освещали своим неверным светом пузырящуюся поверхность воды. В бассейне лежал Дэйн. Глаза его были прикрыты, а лицо казалось бледным и утомленным.

Весь его облик говорил о горе и отчаянии.

Глориана громко позвала его, но Дэйн, даже если и слышал, не откликнулся.

Его волосы посеребрила седина, на груди виднелись свежие рубцы - следы ударов мечом или кинжалом. Значит, Дэйн все еще воевал. Встревоженная, Глориана бросилась к нему, но не сделала и шагу. Образ Дэйна стал мутнеть, будто пелена тумана разделила их. Глориана громко, отчаянно крикнула ему.

Кенбрук повернул к ней голову - в глазах его было такое одиночество! Он смотрел на нее с недоверием, словно она была призраком. В ту же самую секунду, как она, проснувшись, снова была оторвана от мужа, страшная догадка мелькнула в голове Глорианы.

В этом ее видении Дэйн был гораздо старше. А это значило, что время по обе стороны барьера, разделившего их с мужем, движется с разной скоростью. Когда (и если) она вернется, то может обнаружить, что ее Дэйн уже умер или, наоборот, едва родившийся младенец.

Этим утром она не стала завтракать и так и не прикоснулась к манускрипту, который вместе с диктофоном молча насмехался над ней с кухонного стола. Вместо этого Глориана приняла душ, оделась и спустилась в магазин. Там она и провела все утро, скучая и глядя на пустынную улицу сквозь мутное от дождя стекло. В магазин не заглянул ни один покупатель.

Вскоре после полудня позвонила Джанет, чтобы узнать, как она справляется со своими новыми обязанностями. Глориана была рада услышать знакомый голос. Она призналась Джанет, что вчера вообще не появлялась в магазине, и рассказала, что к ней заезжал Лин. Глориана упомянула, что Кирквуд привез с собой на ужин рыбу и жареную картошку, но ни словом не обмолвилась о профессоре Стайнбете и его средневековом манускрипте.

Глориана боялась, что не сможет сдержать слез, если заговорит о злосчастной рукописи.

- Я подстриглась, - сказала вместо этого она. Глориана была слишком потрясена и с трудом могла поддерживать даже простой разговор.

- Правда? - радостно отозвалась Джанет. - Могу поспорить, тебе идет. Но знаешь, дорогая, у тебя какой-то усталый голос. Может, тебе закрыть магазин и пойти прогуляться? Сходи в кино, например. Думаю, Лин с удовольствием составит тебе компанию.

Глориана прижала ко лбу прохладную ладонь. Иногда она с трудом понимала, о чем говорит Джанет. Сейчас она была не в лучшей форме и никак не могла сообразить, о чем речь. Глориана уже слышала слово «кино», на не помнила, что это такое.

- Да нет, я не стану беспокоить Лина, - сказала она, - он уже и так много для меня сделал.

Джанет вздохнула.

- Я себя чувствую прямо злодейкой! Я тут буквально утопаю в солнце, а всех моих родственников и друзей без конца поливает дождь. - Она замолчала, чтобы перевести дыхание, так была возмущена собственным поведением. - Ну что ж, - продолжала она уже философским тоном, - вы ведь тоже сможете выбраться из этого тумана, если захотите. Сядете в кэб - или как вы, американцы, называете, в автобус, или на поезд, или возьмете такси, и уедете!

Глориана поспешила согласиться, пытаясь вспомнить, что же такое все эти «автобусы, поезда и такси». Но только ей это удалось, как Джанет уже пожелала ей спокойной ночи и повесила трубку.

Спустя примерно пять минут после разговора с Джанет, словно по воле проведения, прямо напротив магазина остановился автобус. Двери открылись, выпуская пассажиров, которые, очутившись под дождем, спешили раскрыть свои разноцветные зонтики.

Внезапно Глориану охватило непреодолимое желание прокатиться на автобусе. Она кинулась наверх за деньгами и курткой. Вытащив из корзины один из старых зонтиков Джанет, она терпеливо поджидала у дверей следующего автобуса. Он подъехал только через час. Быстро, боясь передумать, Глориана закрыла за собой дверь магазина и, шлепая по лужам, бросилась к автобусу.

Водитель взял предложенный ему фунт и отсчитал Глориане сдачу. Она отыскала свободное сидение и, сев, принялась смотреть в окно. Глориане было так интересно, куда привезет ее эта большая шумная повозка - автобус. Они часто делали остановки, чтобы впустить новых пассажиров и выпустить тех, кому надо было сойти. Глориана внимательно прислушивалась к разговорам, стараясь за шумом колес расслышать, о чем говорили все эти люди. Когда на нее поглядывали, она притворялась, что смотрит в окно.

Автобус проезжал одну деревню за другой. День сменился вечером, наступили сумерки. Только когда впереди замаячил смутный силуэт Кенбрук-Холла, Глориана поняла, как далеко она забралась. А еще она поняла, что все это время подспудно стремилась сюда.

Глориана поднялась со своего места и подошла к дверям, ожидая, когда они откроются, чтобы выпустить ее, как других пассажиров.

- Сегодня музей не работает, дорогая моя, - обратился к ней шофер и поморщился, вглядываясь в руины Кенбрук-Холла. - Простая груда замшелых камней - и только. Даже в солнечный день.

Глориана не потрудилась указать ему на то, что не просила объяснений. Она молча продолжала стоять на нижней ступеньке. Шофёр нехотя остановил автобус и открыл двери. Внутрь ворвался влажный холодный ветер.

- Последний автобус уходит из Хэдлей через час. Остановка вон там, у аптеки, - предупредил ее водитель. Глориана стояла на дороге, не отрывая глаз от своего разрушенного временем дома. - Смотрите не пропустите его, иначе вам придется ночевать на таком холоде.

Глориана махнула ему рукой в знак того, что слышала его слова, потом решительным шагом отправилась к руинам Кенбрук-Холла, смело шагая по лужам. Каменные стены, некогда окружавшие замок, давно исчезли. Теперь их заменяла железная решетка. Подойдя к калитке, Глориана обнаружила, что она заперта.

Однако ее это не остановило. Она была одета в свои любимые голубые джинсы - одно из лучших изобретений двадцатого века, как ей казалось. Решительно перелезла через железную решетку и спрыгнула по другую ее сторону, очутившись на древнем церковном дворе.

В башне и в сторожке привратника горел свет, но Глориана не обращала на это внимания. Она медленно двинулась мимо старинных могил к надгробию леди Аурелии. Словно привидение, которому нипочем дождь и холодный ветер, скользила она по лужам и слякоти. Может быть, стоит ей опуститься на колени в том же самом месте, как она вернется обратно в тринадцатый век.

Туман сгущался, оседая мелкими капельками на ее одежде и волосах, но Глориана не придавала этому никакого значения. У могилы матери Дэйна она упала на колени прямо в мокрую траву. Подняв - воротник куртки, чтобы хоть немного защититься от дождя, она ждала.

Ночь становилась холоднее и темнее, а Глориана все глубже погружалась в собственные мысли. Прошло много времени, и она услышала голоса. Не узнав среди них голоса своего мужа, она перестала обращать на них внимание.

Постепенно пронизывающий холод уступил место теплу и какой-то странной истоме. Из темноты выступили какие-то яркие багровые пятна. Голоса все приближались, сейчас они звучали уже совсем рядом. Глориана почувствовала прикосновение чьих-то пальцев.

- Оставьте ее, - произнес знакомый голос Лина. Даже в своем полубезумном состоянии Глориана узнала его.

Как он сумел найти ее?

Лин поднял ее на руки и понес куда-то сквозь ночную мглу. Рядом были люди, но они представлялись Глориане смутными багряными силуэтами. Она отвернулась, уткнувшись лицом в плечо Лина.

- Теперь ты в безопасности, - сказал он. - Ты со мной.

Глориане хотелось плакать, но внутренний жар иссушил ее слезы. Зачем ей нужна такая жизнь, которая проходит вдали от Дэйна? Никогда больше не услышать его голос, его смех...