Белое пламя - Ирмата Арьяр

«Не смей соваться в мое дело, Баэр. Прокляну».

«А не боишься взаимности, потомок?»

«А давай! — воодушевился лорд, медленно спускаясь по лестнице. — Мне-то плевать, я смерти не боюсь. А вот вам всем придется надолго убраться из живого мира, пока не появится королева. А она уже никогда не появится».

Дух замолчал, поперхнувшись ругательством.

Увы, с последним риэном рода, узаконенным лишь благодаря его магическому дару, у духов сложилась патовая ситуация.

Бастард слишком рано вкусил полную власть, понял свою силу и опасность горного дара, слишком рано начал ставить духам условия, держал впроголодь и мог развеять любого из них в Небытии. Что и доказал, уничтожив первого опекуна, пытавшегося грубо сломать мальчишку. Но без них ему не выжить в горах. А вне гор он — никто.

Духи же слишком поздно осознали, что беловолосый сын безумной жрицы не дорожит ни родом отца, ни возможностью бессмертия, ни даже силой Белогорья. От него можно ожидать любой пакости. Ничего святого у выродка. Ничего. И избавиться невозможно. Без него да без горной королевы они — ничто. Для утомленных бессмертием духов захлопнется дверь в такой будоражащий, кипящий жизненной силой плотный мир. Дверь, которую могут держать открытой для предков рода только истинноживущие риэны.

Когда Наэриль ступил на лестницу, Яррен сказанул что-то такое, от чего духи рода едва его не придушили — лорду стоило немалых сил удержать их, чтобы не разорвали гостей. По залу аж молнии пронеслись. Ничего так получилось, эффектно.

— Что ты сказал, Яррен? Повтори! — потребовал лорд.

На этом, мой принц, свидетельство памяти Наэриля прерывается, и я оставлю его без моей собственной оценки, пусть она никак не влияет на твое впечатление. А как получилось, что этот неприятный мне и тебе лорд-риэн одарил меня таким сомнительным подарком, я опишу в свое время.

ГЛАВА 11

Тайна дома Раэн

Мы долго ждали, когда же Наэриль натешит самолюбие, продержав гостей на пороге сверх всякого приличия. Я опишу тебе подробнее дом твоего врага, мой принц. Вдруг пригодится.

Взгляд Яррена блуждал по резным камням стен, но я готов был поклясться: вряд ли он замечает странные, ни на что не похожие росписи и орнаменты замка Раэн, от которых брала оторопь. Причудливые россыпи бесформенных пятен складывались в дивные, дышавшие жизнью изображения, только если смотреть на них краем глаза. Они возникали внезапно, как удар молнии, и исчезали, поцеловав сердце ужасом и восторгом. Так могли бы рисовать покинувшие мир божественные айры. Жаль, что Лэйрин этого не видит — вот он бы оценил.

Пожалуй, древнее этого замка я еще не встречал в горных кланах. Конечно, не во всех дворцах и крепостях мне удалось побывать. Десятки, если не сотни, погасших родовых гнезд уже давно лежали в руинах. Какие-то из них могли бы удивить не меньше, если их воскресить. Но об изначальной древности лордов Раэн говорит даже их имя, подозрительно созвучное имени риэнов, магов Белых гор. Удивительно, что за все века дом Раэн так и не стал великим.

Яррен нервно прохаживался и уже кусал губы.

— Что с тобой? — удивился я, заметив его бледность.

— В замке много раненых дальегов, я чувствую. — Он кивнул на стену, где я разглядел сцену крылатой охоты в каких-то звездно-радужных полях. И тихо добавил: — Меня бесит, что Наэриль никому не позволил помочь его людям. Вейриэны тоже могут лечить. Какой же сволочью надо быть, чтобы их не впустить!

Я не сомневался, что, как бы тихо мы ни говорили, нас слышат. Так и оказалось. Потянуло ледяным сквозняком, качнулись кисти на гобелене, закрывавшем боковой проход, и тот же голос, что нас приветствовал, на этот раз прошелестел на самое ухо:

— А вы уверены, юные фьерры, что вейриэны пришли сюда помочь? Никто не предложил излечения. Они пришли за нашим лордом — увести его на допрос в Совет кланов. А без него мы не сможем бороться за жизни умирающих, раненые лишатся и той поддержки, какую сейчас имеют.

Щека Яррена дернулась.

— Можно было договориться с ними. Они же не звери.

— О, нетерпеливая молодость, считающая себя всех умнее, — вздохнул где-то рядом женский голос. — Лев страшен, пока не связан. Кроме вейриэнов, сюда рвутся лорды Совета. Кто станет соблюдать договоренность с плененным львом? Только не Сорш. Кто из вейриэнов вмешается в дела лордов, дабы принудить к справедливости? Только не Таррэ.

— Я даже догадываюсь почему, — заявил полукровка. — Высший мастер сразу найдет темного, спрятанного в этих стенах. Не так ли?

Последовал такой бурный взрыв возмущения, что я едва устоял на ногах — вихрь, гром, орнаменты ощерились натуральными драконьими клыками, сыпанули молниями. Пятна росписей обрели вид живых беснующихся чудовищ.

Яррен лишь бровью повел:

— Похоже, мы попали в резиденцию Темного властелина в Белых горах.

— Что ты сказал, Яррен? Повтори! — услышали мы раздраженный голос Наэриля, картинно, с обнаженным клинком в руке спускавшегося с парадной лестницы в зал. Правда, впечатление от горделивого вида смазала стекающая с мокрых волос и капающая на черный камзол водичка.

Яррен отсалютовал ему мечом и вложил его в ножны — ритуальный жест поединщика, объявившего перемирие. Белобрысый не торопился последовать его примеру. И чем ближе он подходил, тем сильнее лезвие его серебристого оружия наливалось алым цветом. Странный меч, как и все здесь.

— Родовой клинок показывает, что вы пришли сюда с недобрыми намерениями, — сказал Наэриль. — Так чем ты успел разозлить охрану замка, фьерр Ирдари?

— Я лишь предположил, что в замке скрывается темный, потому ты и не впускаешь вейриэнов.

Воздух снова загудел, но хозяин раздраженно поднял левую ладонь, и все стихло.

— Ну-ну. Любопытная версия. — Его холеное лицо, на котором, увы, не осталось ни следа от вчерашней драки с Лэйрином, даже не дрогнуло. — И зачем же ты пришел в мой дом, Яррен? Не все еще гадости высказал вчера? Мое терпение не бесконечно, а законы гостеприимства не распространяются на грызунов, особенно на водяных крыс.

Ноздри полуинсея гневно раздулись, руки метнулись к ножнам, но он тут же опустил их и даже завел за спину.

— Я пришел открыть тебе и духам твоего рода свою душу. И память за мои последние сутки, кроме той, что запер мой наставник, и той, что касается чужих душ. — Он бродил короткий взгляд на оторопевшего меня. — Потом ты, лорд Наэриль, назовешь виру за смерть близкой тебе женщины от моей руки.

Потрясенный блондин вперился в него округлившимися янтарными глазами. У меня тоже дар речи пропал. Да Яррен совсем свихнулся! Открыть белобрысому самое сокровенное! Без малейшей утайки! Такое абсолютное доверие даже самые близкие друзья, даже супруги лишь в редчайших случаях допускают при жизни.