Поймём ли мы когда-нибудь друг друга? - Вера Георгиевна Синельникова

… … …

19.07.1964 года

Лёня и Костя убили медведя-пестуна. Он подошел очень близко к лагерю — возможно, на запах хлеба, который Лёня выпекает ещё более искусно, чем разжигает костры. Первым выстрелил Костя и ранил мишке лапу. Тот, сильно прихрамывая, побежал, и сердце мое учащённо забилось: господи, хоть бы он успел скрыться! Но за ним тянулся кровавый след, облегчая задачу Лёни и Кости. Они настигли его километрах в шести и вернулись в лагерь под утро. Началось общее оживление. Лёня с азартом рассказывал, как ему удалось прикончить беглеца. Костя, без ложной скромности поведавший о том, что у него собачий нюх на следы, начал снимать шкуру. Носатый, сосредоточенный, со слегка обнаженными желтыми зубами, он был похож на старую злую мышь. Когда вытащили сердце, мне вдруг показалось, что оно еще бьётся, и я чуть не потеряла сознание. Мне хотелось ослепнуть, оглохнуть, исчезнуть… Я пошла куда-то, не разбирая дороги. Отойдя, как мне показалось достаточно далеко, я упала на траву и дала волю слезам. Я плакала и вспоминала предчувствия Ирины Головиной и шутку Юры Ничипоренко, который в ответ на просьбу убить проснувшуюся от зимней спячки муху, сказал, что он состоит в лиге охраны природы, признающей только одно лишнее звено в естественной природной цепи — человека. Боже, что будет с тундрой через двадцать лет?!

Обессилев от слёз, я задремала. Когда проснулась, солнце уже пригревало по- настоящему. Пели птицы. От травы, от начинающей краснеть брусники, от самой земли, от нагретых камней струились, проходя сквозь меня, какие-то невидимые токи, и с остротой, до сих пор никогда не испытанной, я вдруг ощутила живую связь с каждым стеблем, муравьишкой — со всем огромным просторным миром, в котором я лежала где-то на донышке, в небольшой лощине на окраине материка.

Мне так хотелось продолжить это мгновенье, я даже боялась пошевелиться. Но тут послышался какой-то посторонний звук. Я вскочила и увидела, что метрах в двух от меня на камне сидит Саша и смотрит на меня.

— Я уже проверял, дышишь ты или нет, — сказал он.

Когда мы возвращались, снова видели мишку. Издалека. Он забрел в небольшой ручей и ловил хариусов — мощными неожиданными взмахами лап бил по воде, а потом вылавливал свою добычу и выбрасывал на берег. Мы от души пожелали ему, чтобы он не попадался на глаза нашим охотникам.

… … …

01.08.1964 года

Выкидной лагерь.

Совсем ранее утро. Низко над горизонтом висит огромная звезда.

Почему я не могу уснуть?

Почему я не умею молиться?

Почему я хочу думать только о тебе, но вся пронизана одним ощущением его горячего, прожигающего взгляда? Когда все это началось?

Ещё неделю назад мне казалось, что неизмеримая радость, которая не покидает меня, вызвана любовью к жизни и к тебе. Я, конечно, видела уже, что он влюблён, но мне было легко, потому что я знала: со мной-то этого не случится!

А сейчас как будто прорвало плотину!

Что мне делать?

Спаси меня!

… … …

04.08.1964 года

Выкидной лагерь

Мне приснился сон. В лёгкой вечерней мгле — сопка с высыпками камней на склонах и скалами на вершине. Под скалами дремлет стадо оленей. Вожак, с красивой гордой головой и ветвистыми рогами, не спит. Он осторожно переступает по камням и чутко прислушивается — нет ли опасности. Я ползу по расщелине, подкрадываюсь, прицеливаюсь… И вдруг вижу, что это не олень, а медведь, и вместо медвежьей морды — твоё лицо, загорелое, счастливое. Ты идёшь мне навстречу, улыбаешься и говоришь:

— Ты что собираешься делать, Данусь?

Я хочу засмеяться. Хочу бросить винтовку и бежать к тебе, но не могу сделать и шага — ноги тяжёлые, их не сдвинуть с места. Я не хочу стрелять, но рука сама нажимает на курок. Ты падаешь. Костя начинает сдирать с тебя шкуру…

Я проснулась в холодном поту.

Нет, я не буду стрелять!

… … …

05.08.1964 года

База

Сегодня здесь столько солнца, как где-нибудь, наверно, над Индийским океаном. И так тихо, так пахнет приближающейся осенью, как, возможно, бывает в золотеющем Булонском парке в конце сентября.

В моей душе — мир.

Я — твоя.

… … ….

09.08. 1964 года

Выкидной лагерь

Сегодня я пошла в маршрут без Саши, хоть это категорически запрещено. Мне очень хотелось, и нужно было побыть одной. Я так хорошо, спокойно поработала, но увлеклась и возвращалась уже затемно, благодаря чему увидела много чудес.

Ты знаешь, какое здесь бывает ночное небо? Всюду, где я раньше жила, небо высокое, тёмно-синее и будто проколото, прожжено весёлыми звёздами. А в северном небе звёзды живут не где-то наверху, а населяют весь его объём, словно развешаны в нём на невидимых нитях разной длинны. Самые крупные — зелёные, розовые, голубые — почти достигают земли. Мелкие, мерцающие, как позывные сигналы в ночи, вознесены ввысь. А средние, если хорошенько подпрыгнуть, можно достать рукой. Полное впечатление, что гуляешь среди звёзд. Даже стараешься двигаться осторожно, чтобы случайно не зацепить какое-нибудь светило плечами или головой… Но вдруг обнаруживаешь, что наступаешь на звезды ногами — в болоте их обитает великое множество, и в отличие от небесных, они — живые. Притаившись, они мерцают среди травы, но стоит всколыхнуть поверхность, как они начинают прыгать со стебля на стебель, нырять в чёрную глубину, дробиться на мелкие звёздные искры. Останавливаешься — они постепенно замирают, успокаиваются, но при малейшем движении опять поднимается звёздная кутерьма.

… … …

11.08.1964 года

База

Прекрасный солнечный день. В низкорослых берёзовых и тополёвых рощах — пряный запах щедрого августовского дня. Чувствуется осень, но ещё не та, которая наводит тоску, а лёгкая, светлая, прозрачная. Пора, когда тронутая золотом листва еще беззаботно трепещет на ветках и ничто не предвещает холодных осенних туманов. В миндалинах стариц — избыток сини, пролитой небом. Разноголосо щебечут птицы. И сердце обжигается, скользя по острой грани между страданием и счастьем.

… … …

13.08.1964 года

Выкидной лагерь

Мой невидимый внутренний контролёр, который всегда начеку, выстукивает отчаянно, громко и беспрерывно: не так — не так — не так. Но что-то горит во мне, и кроме этого пламени, нет ничего ни во мне, ни вокруг. Что это? Любовь? Но что же тогда было с тобой? Постой, почему было? Я и теперь знаю, что только ты мне нужен. Я спорю сама с собой, проклинаю себя. Но меня несет какая-то