Жизнь в «Крематории» и вокруг него - Виктор Троегубов

Ритм-секция в лице Сараева и Третьякова не хватала звезд с небес, но могла работать ровно и стабильно – а это уже немало! Вообще, Андрей Сараев в плане музыкального самосовершенствования, по-моему, занимал в группе первое место. У него практически не проскакивало технического брака на концертах, и весь арсенал его приемов был отработан до автоматизма. К тому же он отслушивал новую музыку во всех жанрах, стараясь быть в курсе современного уровня не только игры на ударных, но и звучания группы в целом.

Мишка Россовский всегда обладал отличной музыкальной фантазией и своеобразной техникой, но при отсутствии нормального гитариста игра его становилась излишне назойливой – приходилось всовывать скрипичные «соляки» не только в нужные места, но и во все прочие пустоты. С появлением второго солирующего инструмента – мурашовской гитары – Мишка и Андрей смогли не только подружиться, но и найти очень точный баланс своих инструментов. Кроме того, их увлекли гитарно-скрипичные двухголосия, и на этом пути они достигли серьезных высот. Кстати, те, кто слышал мой первый сольный альбом «Для умного достаточно» (1989), знают, что именно там Андрей Мурашов научился такому четкому взаимодействию со скрипкой. Но вернемся в «Крематорий», а точнее к дуэту его солистов. Песня «Твари», в которой они применили свои находки в этой области, просто заблистала новыми гранями. В сравнении с концертной версией 1992 года студийный вариант этой песни с альбома «Зомби» (1991) откровенно слабоват. А ведь обычно студийный вариант всегда бывает более изощренным из-за технических возможностей многоканальной записи. И это не единственный пример… Но у Мурашова были еще два очень полезных для группы качества. Во-первых, он никогда не увлекался сольной игрой, предпочитая выполнять большой объем внешне незаметной «черновой» работы, дающей общему звучанию группы глубину и мощь. А во-вторых, Мурашов – отличный аранжировщик. «Крематорию» всегда не хватало подобного умельца, и, пожалуй, аранжированным до прихода Мурашова можно считать лишь альбом «Зомби», где роль координатора на приличном уровне выполнил гитарист Виктор Осипов…

В первой части этой книги я уже размышлял об идеальном сочетании наших с Арменом голосов. Добавлю лишь, что мой более высокий голос хорошо дополнял тембр Григоряна не только в двухголосии. Часто мы пели первый куплет в унисон, и лишь потом я переходил на второй голос, равноправный с основным. Да-да, именно равноправный, потому что лишь в этом случае ловился кайф сочетания голосов. Как только один из голосов начинал выходить из баланса на первый план, получался стандартный вариант: главный голос + второй голос. Волшебство кончалось. В это непросто поверить, но тем, кто побывал на крематорских концертах в 1991 – 93 годах, объяснять ничего не нужно. Они слышали это собственными ушами. Что касается студийных записей, на мой взгляд, ни одна из них не смогла зафиксировать нужного сочетания. Ближе всего мы подошли к нужному сочетанию на «Двойном альбоме», а точнее – лишь в семи его песнях (из 24-х!): «Сексуальная кошка», «Таня», «Посвящение бывшей подруге», блюз «Наше время», «Гончие псы», «Клаустрофобия» и «Америка». Может быть, это вообще невозможно, но скорее всего – нам просто не везло со звукооператорами. Да и Армен всегда давил на режиссеров, чтобы они выдвинули его голос на первый план. Мудро ли выпячивать себя, теряя в общем результате? Но хватит о грустном. Главное, что выступления того периода и наличие понимающего штатного крематорского оператора в лице Сереги Овсянникова давали возможность хотя бы на концертах добиваться нужного вокального коктейля. А на создаваемом ребятами мощном и слаженном музыкальном фоне двухголосие обретало новое качество. Публика (вопреки сложившемуся мнению) – не дура, и ее реакция на наши выступления показывала верность скрупулезного подхода к концертному саунду. Да и мнения знакомых музыкантов, не ожидавших такого концертного качества от «Крематория», становились все более лестными. Не знаю, как остальным ребятам, а мне неоднократно говорили лестные для группы комплименты. Сотрудничавшая с группой Маргарита Пушкина, раньше приходившая на концерты «Крематория» «по неписаной обязанности», как-то призналась, что нас «стало интересно слушать на концерте». Так что, мнение, будто бы три года (1991 – 93) для группы были непродуктивными, так как она записала лишь альбом старых песен, в корне неверно. За эти годы группа достигла гораздо большего: она стала классной концертной командой. К тому же не надо забывать, что материал альбома «Танго на облаке», записанного в 1994 году, был досконально отработан за все тот же период времени, некоторые песни даже звучали в концертах.

Глава XIII. ХАРЬКОВ

Во второй декаде февраля «Крематорий» снова отправился в путь. Дома – лучше, но деньги из небольших музыкантских гонораров быстро подходят к концу, и это обстоятельство частенько не дает отклонять гастрольные предложения. Тем более что предстоял выезд в так полюбившийся нам радушный Харьков. Концерты устраивали те же хлопцы, что и в прошлый раз, правда на сей раз они чувствовали себя гораздо увереннее, а потому заказали нам цивильную гостиницу в центре города. Мои директорские идеи тоже не оскудевали. В этот раз я попросил организовать качественное трехразовое домашнее (!!!) питание. Это не являлось каким-то звездным капризом, а простым для обеих сторон удобством. Музыканты обычно перебиваются сухомяткой или ресторанным питанием, а последнее (несмотря на некоторый пафос) не всегда вкусно и полезно, зато всегда накладно. К тому же в то время существовали трудности с обменом русского рубля на местную валюту, и от этих мытарств мы таким образом избавлялись. В итоге был заказан еще один резервный номер, где устроители поставили столы и трижды в день нас кормили горячей домашней снедью, включая первое блюдо. Хлебосольные устроители выставляли на стол и алкоголь (пиво и вино), но его количество я попросил ограничить…

Харьковские концерты прошли отлично, их организация была неплохо продумана. Некоторые проколы все же существовали – аппарат был чуть слабоват для огромного зала с беспредельной (!) сценой и высоченными потолками. Но по сравнению с обычным количеством накладок эта воспринималась как отдельная морщинка на тщательно заправленной кровати. На первый концерт пришли наши друзья по соловецкой поездке из группы «Разные люди». После окончания концерта мы отпраздновали нашу встречу: начали в гримерке, а потом переместились в тот самый резервный номер-столовую. Народу набилось довольно много, но запасы провизии и недорогих местных вин вселяли оптимизм. Где-то через час после начала наших посиделок отличился Андрюха Мурашов. Он сидел с абсолютно осмысленным лицом и, в паре с Мишкой Россовским, налегал на «херес». В какой-то момент он встал и тут же рухнул, перевернув стол. Данное событие было воспринято с юмором, и Андрея отнесли отдыхать в его номер. Мишка, постоянно шутивший по поводу и без повода, констатировал, что конкретно «херес» Андрюхе, видимо, противопоказан. Кстати, Россовский и Мурашов в то время сильно сблизились. На гастролях они постоянно жили в одном номере, а в Москве Мишель, вообще, перетащил Андрея к себе на работу. Да-да, эти двое умудрялись еще и работать, причем, в отличие от постоянного для рокеров трудоустройства дворниками или сторожами, ребята являлись крутыми компьютерщиками, что и давало им возможность раскатывать по гастролям: обязанности по работе они умудрялись исполнять во время пребывания дома… Итак, Андрюха отправился на боковую слишком рано, а веселье продолжало разгораться. Появилась гитара, и Чиж (а он – точно фанат такого времяпровождения) одновременно заменил радио, телевизор и дискотеку. По прошествии нескольких часов все крематорцы расползлись по номерам, а гости все продолжали банкет. Я, под влиянием директорской ответственности за все происходящее, продержался довольно долго, но всем резервам приходит конец, и я тоже отправился спать. Утром я открыл глаза (и уши) и услышал далекие звуки гитары и голоса. Обалдеть, у них хватило терпения высидеть всю ночь! А может быть, это уже была галлюцинация?..