В отсутствие начальства - Николай Свечин

Лыков записал адрес и удалился. Он не верил в честность купцов первой гильдии, тем более евреев, но чем черт не шутит?

Вечером статский советник встретился с подполковником Проданом и сказал, что готов ехать. Но сначала ему надо попасть в Граево. Контрразведчик удивился:

– Что ты там забыл?

– Есть идея. Зарако-Зараковский, возможно, ездил за секретным документом о пробной мобилизации Осовца в саму крепость…

– Кто бы его туда пустил!

– Ну, в окрестности, – поправился сыщик. – Или крепость торчит как пуп земли и вокруг нее пустота?

Игорь Алексеевич примирительно поднял руки:

– В точку попал, твое высокородие. Вокруг множество деревень. Населены они жмудами, поляками, евреями, даже немцы есть в изобилии. Так что все секреты на виду.

– Кто отвечает за соблюдение тайны? Крепостная жандармская команда?

– Да. Выходит это у них так себе, судя по твоим находкам, – скривился контрразведчик.

– Я привезу с собой фотографии Вячиса. Велел напечатать с клише[63] пятьдесят копий. Парень видный, такого должны были запомнить. Думаю, он был при Зараковском наподобие денщика. И есть еще зацепка: на часовой цепи убийцы висел брелок из фальшивого золота с инициалами какой-то женщины. Вдруг люди эту историю вспомнят? Некая Л. З. Я разослал телеграфные запросы начальникам сыскных отделений ближайших городов. Они обойдут дешевых ювелиров, наведут справки.

– Почему именно дешевых?

– Потому, твое высокоблагородие, что настоящие ювелиры с новым золотом не работают. Ну, когда наш поезд?

– Завтра в семь до полудни.

– Еще успеем испить пива фабрикации акционерного общества Ефременкова и Мачульского.

Через сутки Лыков вышел на дебаркадере станции Граево. Продан остался в крепости толковать с жандармами.

Статский советник не раз бывал в Германии, но всегда въезжал в нее через другую пограничную станцию – Вержболово. Граево играло не менее значимую роль в русско-германской торговле, но пассажиров здесь было мало, все больше товарные грузы. Обороты с Кенигсбергом и Данцигом проходили через этот пункт. Потому и таможня здесь имелась первого класса, такие ставили лишь на самых важных станциях. Собственно местечко Граево Щучинского уезда Ломжинской губернии славилось разве что огромной фабрикой по производству тесьмы.

Алексей Николаевич не стал тратить время на туризм, хотя прусская станция Просткен-Зальцведель была в полуверсте отсюда и заграничный паспорт у сыщика имелся. Он сразу отправился на поиски нужного ему человека.

Контору Товарищества «Шалыт и компания» отыскать оказалось несложно. Она располагалась прямо напротив таможни. Расторопный еврейчик на входе лишь глянул на гостя и сразу же раскусил его. Он сунул голову в кабинет хозяина и сказал по-русски:

– К вам господин оттуда.

– Откуда еще «оттуда»? – раздраженно спросили в ответ, тоже по-русски, но с характерным акцентом.

– А увидите!

– Проси.

Лыков зашел в кабинет среднего размера, уставленный деловой мебелью без напускной роскоши. Его стоя встретил низенький человек лет шестидесяти, в тройке, очках и со счетами в руках.

– Ах да… Теперь я вижу, – сказал он, откладывая счеты. – Проходите. Чем обязан?

Сыщик протянул хозяину полицейский билет. Тот раскрыл его, и на лице мелькнула гримаса:

– Департамент полиции, чиновник особых поручений… Не охранное отделение и не жандармы. Или это лишь… маскировка? Извините мой наивный вопрос, я торгую льном и… ну, вы поняли.

– Я понял, господин Шалыт. Могу сразу успокоить: я уголовный сыщик и занимаюсь розыском убийц.

– Убийц? – Негоциант отшатнулся. – Но при чем здесь я?

– Сейчас объясню. Но сначала скажите, знаете ли вы этого человека?

Алексей Николаевич выложил на стол фотокарточки Вячиса. Шалыт взял их осторожно, словно бомбу, и стал внимательно рассматривать. Через минуту положил и сказал твердым голосом:

– Это лифляндец из Поневежиса. Он приходил ко мне однажды в Цемношке.

– Простите?

– Местечко недалеко от крепости Осовец, где у меня дом. Здесь контора, а дом там.

– Продолжайте, пожалуйста. Фамилия лифляндца – Вячис. Он приходил к вам один? С какой целью?

Купец первой гильдии замешкался, но все же от-ветил:

– Сам по себе он слишком незначительная фигура, чтобы ходить к таким, как я. И вообще… опасная личность. Как раз по вашей части, господин Лыков.

– Вы правы, он убийца. Так кто был второй? Зарако-Зараковский?

– Да. Видимо, вы все знаете сами…

– Зараковский просил сделать ему пропуск в крепость?

Шалыт так и сел. Сокрушенно покачал головой и тихо повторил:

– Вы все знаете сами…

– Почему он обратился именно к вам? – продолжил расспросы статский советник.

– Я поставляю в Осовец лесные материалы, известь и бетон. Они сейчас много потребляют бетона.

– И Зараковский, зная об этом, попросил вас о содействии… Чем оценщик земельного банка объяснил свой интерес?

Торговец попытался встать, но гость сел сам и махнул ему рукой: сидите.

Шалыт ответил:

– Там хотят проектировать новый форт, пятый по счету. На левом берегу реки, к востоку. Люциан Болеславович намеревался поучаствовать в этом: скупать земли по поручению военного ведомства. Для этого ему требовалось заручиться рекомендациями и знакомствами в крепости.

– Вполне правдоподобное объяснение, – прокомментировал сыщик.

Купец ободрился:

– Я тоже так решил. Но, подумав, отказал ему в содействии.

– Почему?

– А из-за этого… С черным ногтем.

– Вячиса? Он повредил ноготь, когда убивал в Ковно свою предыдущую жертву. В Смоленске зарезал следующую.

– Бедную Августу Евлампиевну? – всплеснул руками Шалыт. – Так это он?

– Он. Я арестовал негодяя, сейчас ведется следствие. Но убивал женщину Вячис по приказанию Зараковского, который сумел улизнуть. Сейчас мы его ищем, и важны любые подсказки, даже мелкие. Мне важно знать, с кем здесь общались эти двое. Вот, например, у литовца на часах был брелок из нового золота с чьими-то инициалами. Полагаю, женскими. Возможно, эта знакомая выведет нас на след оценщика. Ну? Что вы имеете сказать?

– Да я уже все сказал, господин статский советник, – растерянно ответил купец первой гильдии. – Брелок, инициалы, женщины – не ко мне. Понятия не имею. Я торгую льном.

– И еще бетоном для Военного министерства, – напомнил Лыков.

– Ну и что? Хороший бетон. Какое в том преступление?

– Зараковский – австрийский шпион.

Еврей опять сник. Если бы он не сидел, то, наверное, упал бы…

– Шпион? Я… я не знал. И напомню, пропуск не стал ему выпрашивать, хотя это было несложно, мне бы не отказали. Вы узнайте, узнайте!

– Гиля Ельевич… Вы позволите?

– Да, прошу вас.

– Так вот. Зараковский не просто шпион, он резидент, руководитель целой сети предателей. Говорить об этом никому не надо, однако знайте. Ваши поставки в крепость, как бы так помягче сказать, висят на волоске.

– Но…

– Меня звать Алексей Николаевич.

– Алексей Николаевич! При чем тут мои поставки?! Я очень ответственный человек, ни разу не сорвал ни одной сделки. Какой-то случайный знакомый – как он может помешать моему сотрудничеству с военным ведомством?

– Но вы не сообщили крепостной жандармской команде о подозрительной просьбе оценщика, – мягко пояснил сыщик.

– Я же не знал! Сами сказали, что объяснение он дал убедительное.

Они помолчали, потом Лыков заговорил:

– Гиля Ельевич, расскажите мне все, что знаете об этой парочке. Все! Тогда я отобью вас у жандармов. Иначе будет трудно. Это не шантаж, поверьте. Я не денег с вас прошу, а сведений, которые помогут поймать убийцу и шпиона.

– Да,