Манускрипт египетского мага - Мари Тегюль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На доходы от нескольких перечных плантаций и небольшого оловянного рудника моя семья жила безбедно под благословленным небом Гоа. Это благополучие, заложенное моим авантюрным предком, продлилось многие годы. Весь уклад жизни моей семьи был таков же, как и на родине, в Португалии. За исключением того, что слуги в семье были малабарцами и моя няня, которую я очень любил и которая прожила всю свою жизнь в нашей семье и вырастила несколько поколений де Сикейров, тоже была малабаркой. Несмотря на то, что все жившие в Гоа португальцы были добрыми католиками и, конечно, слуги их тоже были обращены в католичество, время от времени у какой-нибудь служанки появлялись дети. Этих полукровок безмолвно, как должное, принимали и растили в семьях, как приемных детей. И, надо сказать, из них выходили, в основном, очень преданные слуги, управители плантаций, рудников. Они ладили с местным населением, и, в то же время, были близки к высшей касте, к португальцам. Еще бы, все они были наполовину португальцами. Так вот, когда мне исполнилось пятнадцать лет, моя взволнованная старая нянюшка принесла показать мне маленький орущий сверток.
— Его зовут Педро, — сказала моя добрая Хнани, — и он будет твоим слугой.
Потом меня отправили учиться в университет в Лиссабоне. И вернувшись домой уже взрослым человеком, обучившимся всей премудрости негоции и начавшим трудиться у самых известных португальских купцов в качестве стажера, я обнаружил дома пятнадцатилетнего юношу. Это и был Педро. Образование он получил домашнее, но потом дальше учился у святых отцов. И с самого раннего детства ему внушали почтение к моей отсутствующей особе. Поэтому возвратившись я нашел в нем не только покорного слугу, но и преданного и дельного помощника.»
Тут Аполлинарий оторвался от чтения и заметил:
— Это все относится к этому дону Педро, который сидит в гостинице «Лондон», гуляет по Головинскому и исподтишка выполняет какие-то старые поручения своего хозяина.
И Аполлинарий вновь вернулся к запискам дона Мигуэля.
«Педро был очень набожным. Но весьма наивным человеком. Если нашей Хнани не разрешалось потчевать белых детей сказками и россказнями Индостана, то она отыгралась на Педро. Так как он был полукровкой, то она сочла, что может пичкать его всей этой пышной белибердой. В результате такого двойного воздействия Педро обрел вкус к восточной мистике, но в рамках католицизма.
Я все рассказываю вам о моем помощнике для того, чтобы вам стали объяснимы дальнейшие события.
Мои торговые дела повернулись таким образом, что большая доля моей торговли переключилась на ткани. Интерес европейцев к восточным тканям и необходимость везти в Индостан европейские ткани заставили меня искать места, где я мог бы основать перевалочные пункты. Я нашел себе такое место в Персии и вместе со своим персидским напарником, родственником персидского консула в Тифлисе, организовал в Тебризе склад товаров и открыл магазин тканей. Небольшое отделение было у меня и в Тифлисе.
Педро был хорошим помощником. В основном он находился в Гоа, где ведал скупкой индийских тканей по всему полуострову. В делах я доверял ему как самому себе. И не обращал внимания на то, что он почти каждый вечер отправляется на мессу, — святое дело, — но задерживается много дольше, чем длится месса. Но вот как-то однажды, совершенно случайно, возвращаясь поздно домой, я увидел Педро, который торопливо шел в сторону кафедрального собора. Надо сказать, что в католической Гоа были и капуцины, и монахи-паулисты, и отцы доминиканцы. А также иезуиты. Так вот, раньше, во времена Святой инквизиции в кафедральном соборе находилось «святое присутствие», то есть там проходили заседания святой инквизиции. Я удивился, увидев Педро, потому что время мессы уже прошло, а что же ему понадобилось в таком месте после мессы? Я уже говорил, что доверял Педро как самому себе и был неприятно удивлен, увидев его в такое время здесь. Значит, у него были от меня секреты.
Я решил проследить за ним. И пошел следом. Педро шел довольно быстро, удаляясь от собора в узкие кривые улочки, где за каменными стенами таились дома с их секретами и тайнами, недоступные чужим взглядам. Наконец, в сгущающихся сумерках я увидел, что Педро замедлил шаг и пройдя мимо парадных ворот какой-то усадьбы, исчез в узкой двери в стене, полуприкрытой вьющимися растениями. Я стал искать способ тоже проникнуть внутрь, несмотря на безрассудство этого желания. Я всегда старался просчитывать свои поступки, чтобы не попасть впросак. Но тут мною овладело просто бешенство из-за того, что как мне казалось, Педро меня предал и водит за нос. Но не увидев способа, как проникнуть внутрь, я закутался в плащ и спрятался за деревом.
И тут страшный удар обрушился мне на голову. В первый миг мне показалось, что голова раскололась надвое, а в следующие секунды я уже ничего не мог думать. Я потерял сознание. Не знаю, долго ли я находился в таком состоянии. Какие-то проблески сознания появились вместе с ощущением тяжелой головы и ноющего тела. Я захотел пошевеливать рукой или ногой, но не смог. Приоткрыв один глаз, я увидел, что связан по рукам и ногам. Место, где я лежал, было не под открытым небом. Но лежал я на камнях. Было темно, но это была не кромешная тьма. Какой-то слабый свет разрывал эту темноту. Я осмелел и открыв оба глаза начал рассматривать помещение, где я находился. Колонны с барельефами, странные фигуры из камня. Все заросло лианами, их стволы вились вдоль стен, а извивающиеся ветви, казалось, проникали во все щели. Сквозь обвалившийся потолок светилось небо со звездами. И тут я понял, что нахожусь в древнем индуистском храме, которых так много было в лесных дебрях Гоа. Я сразу же подумал, что меня похитили и бросили здесь, чтобы я умер от голода или стал жертвой кобр, которых тут водилось несметное количество. Проклиная Педро, из-за которого я попал в такую историю, я начал думать как бы мне выпутаться, но ничего мне не приходило в голову. Да и что я мог сделать, крепко связанный и брошенный в этом храме. И только я начал смиряться со своей горькой участью, как услышал среди ночной тишины, нарушаемой только падением
